Моя беспощадная критика сталинского режима продиктована моей глубокой симпатией и любовью к нашему храброму союзнику, советскому народу. Гораздо легче, как это делают многие «либералы», восхвалять тиранический режим и осуждать всякую его критику как подрыв единства и нападки на Россию. Эту политику умиротворения легко оправдать, как это сделал недавно один видный либерал, тем, что «чем больше погибнет русских, тем больше останется в живых американских парней». Вопрос, однако, заключается в том, не приведет ли эта новая мюнхенская политика к прямо противоположным результатам.

Я хочу еще раз повторить, что трагизм положения русского народа делает его храбрость и решительность еще более заслуживающими уважения. В первой мировой войне, под деспотической властью самодержавия, они сотнями тысяч шли в бой безоружными, надеясь подобрать винтовку погибшего товарища и продолжать битву. Они не просто проявляют героизм, они умеют быть героями. Никакое красноречие даже таких фигур, как Черчилль или Бивербрук, не может в должной степени оценить мужество этих людей.

Но было бы несправедливо по отношению к русскому народу и опасно для демократий приписывать, относить героизм, проявленный русским народом, на счет режима Сталина. Это тоталитарный режим до мозга костей. Отдавать заслугу в достижении победы этому режиму – значит повышать авторитет тоталитаризма в мире. «Успех Сталина – успех диктатуры». Такая линия рассуждений вполне очевидна, но она порочна в своей основе. С демократическим правительством русский народ воевал бы еще лучше и добился победы с меньшими потерями. В этом заключается правда. И эта правда абсолютно необходима всем в борьбе за демократию в мире.

Некоторые спросят меня: зачем напоминать нам о слабостях и поражениях Сталина в начальный период войны, когда это уже стало историей? Именно потому, что это так легко забывается, нужно напоминать об этом, чтобы сохранить возможность трезво оценивать современные проблемы. Слишком много людей, поддавшись сталинской пропаганде и эмоциональному воздействию замечательных событий в Европе, начинают испытывать комплекс неполноценности перед победоносным тоталитарным государством. Если этот комплекс начнет оказывать воздействие на формирование общественного мнения и нашу внешнюю политику, то вместо твердой защиты демократии мы скатимся к политике умиротворения.

Чемберлен и Даладье, загипнотизированные агрессивным тоталитаризмом нацистов, уже пробовали проводить такую политику. Всем, кто осмеливался критиковать ее, в том числе Черчиллю, они говорили: вы призываете к войне. А правда заключается как раз в том, что именно политика умиротворения с неизбежностью приводит к войне. Сегодня это так же справедливо, как и во времена Мюнхена. Истоки политики умиротворения заключаются в недооценке собственных сил и переоценке, под влиянием пропаганды, сил своего партнера. Это позволяет ему блефовать и принуждать вас занимать все более невыгодную позицию, пока наконец вы вынуждены будете «бороться за выживание».

Ведущие американские военные эксперты считают, что без американской помощи советский гигант потерпел бы поражение. В момент восхищения победой русских об этом как-то слишком легко забывают. Апологеты тоталитаризма в американской прессе и на радио стараются изо всех сил, чтобы это поскорее было забыто. Давайте для контраста послушаем журналиста, близкого к авторитетным американским кругам, в том числе к Белому дому, Эрнста Линдли.

«По общей военной мощи, как собственной, так и полученной в рамках ленд-лиза, ни Россия, ни Великобритания не могут сравниться с Соединенными Штатами. Без этих двух стран ни одна из трех великих держав не смогла бы рассчитывать на победу, но Россия и Великобритания, несомненно, потерпели бы полное поражение».

Это означает, что без помощи со стороны самой великой демократической страны мира одно тоталитарное государство, более эффективное, уничтожило бы другое, более крупное, но и более слабое. Своим выживанием в войне с Гитлером тоталитарный режим Сталина обязан двум факторам: во-первых, великому русскому народу, который так ненавидит диктатуры, что даже в момент наибольшей опасности Сталин должен был держать двенадцать миллионов человек в концлагерях, и, во-вторых, помощи со стороны демократий. Это нужно повторять снова и снова. Их нужно вдалбливать в голову восторженных приверженцев «планового общества», которые, ослепленные поверхностной информацией и пропагандистскими выдумками, готовы отбросить «старую», «прогнившую» и «изжившую себя» американскую систему и встать на путь тоталитаризма.

В заключение, чтобы меня правильно поняли, хочу добавить, что я с самого начала был за оказание Советскому Союзу массированной помощи. Я выступал за это еще в 1942 году, три года назад, когда многие американцы еще колебались, но моя позиция была твердой[31]. Я более старый противник фашизма, чем лорд Ванситтарт. Создавая советскую военную и промышленную мощь, мое поколение не жалело своих жизней, готовясь к схватке с этим смертельным врагом. Это был уже не первый случай, когда германские правители повели свой послушный народ войной на Россию. Читатель уже знает, что два моих брата погибли в первой мировой войне на германском фронте. Во время немецкой оккупации Киева я сам был арестован немцами и чуть не был застрелен во время побега. Через два года я был дважды ранен под Гомелем, где польские генералы вели в бой против нас подготовленных немцами ветеранов из Силезии.

Кроме того, как миллионы американцев русского, польского, норвежского происхождения, я ненавижу нацистов в большей степени, чем коренные американцы, которые не имеют связей с родиной своих предков. Мы более трагически ощущаем происходящее. Для нас героическое сопротивление русских и поляков означает не только лишний день для подготовки американских и английских войск, это означает еще и пятнадцать тысяч убитых и пятьдесят тысяч раненых наших братьев. Это голодные дети и женщины, разрушенные дома, сожженные города, взорванные плотины и фабрики – полное опустошение нашей родной земли. В результате бандитского нашествия гитлеровцев, которое многократно усугубило все ошибки и преступления Сталина, то немногое, что еще оставалось от завоеваний русской революции, было потеряно. Трагедия русского народа – это моя личная трагедия. Как и все американцы русского происхождения, я глубоко благодарен Америке за помощь по ленд-лизу, хотя она и должна пройти через руки тирана. Но я все-таки хочу предупредить американский народ.

В течение трех лет «попутчики» и «реалисты-умиротворители» Сталина почти не давали пробиться слову правды о сталинском режиме. Под предлогом сохранения единства союзников они отвергали любые, даже самые робкие попытки сознательных сторонников демократии поставить перед Сталиным вопрос об освобождении из концлагерей миллионов русских людей, готовых включиться в борьбу с Гитлером.

Справедливости ради надо отметить, что ни защитники «единства», ни советская пресса не считали необходимым со своей стороны воздерживаться от нападок на другие союзные страны, Великобританию, Польшу, Бельгию, Грецию в их час опасности.

Тем не менее Россия действительно была в смертельной опасности, и в течение трех лет я воздерживался от каких-либо выступлений против сталинского тоталитаризма, откладывал публикацию этой книги. Все эти годы я хранил молчание, если не считать отмеченного выше выступления в поддержку ленд-лиза, а также одной-двух статей с анализом военного положения в разгар наступления Гитлера на Москву и Ленинград в 1941 году, в которых я предсказывал, что он не сможет взять эти города и он сам это уже понимает. Но сегодня, когда опасность для сталинской империи миновала и он заливает кровью таких наших союзников, как Польша, когда события в Греции и политика, проводимая коммунистами в других странах, бросают вызов демократии, долг каждого честного человека, знающего правду, говорить о ней.