XXVI. Совещание

В ночь, следовавшую за вторым визитом доктора Нодэна, Жанна Мария имела продолжительный и оживленный разговор со своим мужем. При первых ее словах Симон страшно возмутился и пригрозил жене кулаком. Она спокойно посмотрела на него и тихо прошептала:

— Значит, тебе хочется вечно сидеть в этой проклятой тюрьме?

Симон опустил кулак и проговорил:

— Если бы я только знал, как выйти из этой поганой тюрьмы, то, конечно, с удовольствием ушел бы, с меня хватит этой постылой жизни. Если бы я знал средство…

— Такое средство существует, — перебила его Мария, — слушай!

Симон внимательно выслушал свою жену; во время ее убедительной и оживленной речи его лицо стало проясняться и с него как бы свалилась большая тяжесть.

— Если это удастся, — сказал он, потирая руки, — то я наконец освобожусь от этой тяжести, которая лежит на мне теперь день и ночь, и стану снова веселым человеком.

— А если не удастся, — прошептала Жанна Мария, — то самое большое — с нами будет то же, что уже было с тысячами людей: наши головы попадут в корзину, с той только разницей, что некому будет сделать отметку на моем вязанье. Но я скорей согласна умереть на гильотине, чем медленно издыхать здесь в тюрьме.

— Я тоже, — решительно проговорил Симон, — лучше умереть сразу, чем вести такую собачью жизнь. Пусть приходит завтра твой доктор, я поговорю с ним.

На следующее утро пришел доктор в длинной одежде и напудренном парике, чтобы навестить больную гражданку Симон. Часовые беспрепятственно пропустили его и вовсе не заметили, что сегодня под париком находится совсем не то лицо, что вчера. Два муниципальных чиновника, встретившие доктора на лестнице, также не обратили на него особого внимания: они не знали в лицо доктора Нодэна, им было известно только, что один директор Отель Дье рискует ходить в таком наряде и что ему разрешено посещать больную гражданку Симон.

— Сегодня ты найдешь там двух пациентов, — мимоходом заметил один из чиновников, — мы предоставляем тебе, гражданин доктор, заняться лечением и другого больного, маленького Капета. Он все молчит, не отвечает на вопросы и, по словам гражданина Симона, уже со вчерашнего дня ничего не ел. Осмотри его и выскажи свое мнение. Мы подождем тебя внизу, так что поторопись.

Они прошли мимо, а доктор поспешил наверх.

Симон встретил его у дверей своей квартиры.

— Ты слышал, гражданин? — спросил доктор. — Чиновники ждут меня внизу.

— Да, я слышал, — пробормотал Симон, — у нас немного времени! Иди!

Он впустил доктора в комнату и запер дверь.

Жена Симона лежала в постели и с любопытством взглянула на вошедшего.

— Кто вы? — спросила она, садясь. — Вы не доктор Нодэн, которого я жду; я не знаю вас.

Доктор молча подошел к постели и наклонился к больной.

— Я тот, который поможет тебе выйти из Тампля, — прошептал он, — меня прислал доктор Нодэн.

— Слушай, — сказала Жанна Мария входившему в эту минуту мужу, — освободитель здесь; он выведет нас из этого ада.

— Я освобожу вас, — решительно проговорил доктор, — только в том случае, если вы поможете мне освободить маленького Капета.

— Ради бога, говори тише, — со страхом прошептал Симон, — если тебя услышат, мы все пропадем! Мы сделаем все, что вы потребуете, чтобы только вырваться из этой поганой тюрьмы, где мы погребены заживо.

— А эти сны, эти ужасные сны! — с ужасом пробормотала Жанна Мария. — Я не могу больше спать в этой ужасной тюрьме. Здесь каждую ночь бродит ужасная бледная женщина со страшными глазами и слушает у дверей, живы ли еще ее дети. Прошлую ночь она вошла в комнату и мимо моей постели прошла в камеру маленького Капета. Симон спал и ничего не видел, а я вскочила и потихоньку подкралась к двери, потому что боялась, не забрался ли сюда кто-нибудь чужой; я посмотрела в щелку и увидела, что маленький Капет спит на своем тюфяке, а лицо у него такое радостное и довольное, какого я у него еще никогда не видела; около него стояла на коленях белая фигура; она протянула руки над мальчиком и как будто благословляла его. Вдруг белая женщина встала и пошла прямо на меня; ее глаза впились в меня и как ножом стали резать мне сердце. Это был тот самый взгляд, который бросила на меня Мария-Антуанетта, когда стояла на эшафоте. Она пошла прямо на меня и, вдруг подняв руку, погрозила мне, а ее глаза говорили: «Убийца!» Я не могла двинуться, не в силах была закричать; в голове у меня звенело это ужасное слово; я не могла отвести от бледной фигуры взор, пока наконец не лишилась чувств.

— Вот видите, доктор, — жалобно сказал Симон, в то время как его жена со стоном упала на подушки, — у нее опять начинаются судороги, а после них она дня два как помешанная и все бредит о белой женщине со страшными глазами, которые смотрят на нее. Ах, доктор, помогите ей!

Доктор вынул из кармана склянку и потер находившейся в ней жидкостью виски больной.

— Это, вероятно, знаменитые капли доктора Нодэна? — спросил Симон, с изумлением увидев, что его жена сразу успокоилась.

— Да, это они, — ответил доктор. — Нодэн посылает их вашей жене в подарок. Дай мне руку, гражданка, и встань; ты здорова. Пойдем к бедному ребенку, я хочу поговорить с вами.

Взяв Жанну Марию за руку, он пошел к двери камеры; Симон последовал за ними. Они молча вошли в мрачную