Новый этап эскалации власти Цезаря был, как это всегда бывало у римлян, связан с почестями и личной экзальтацией. Впрочем, как отмечают современные ученые, римская концепция власти предполагала восприятие последней не только как обязанности и поручения (administratio), но и как награды (honos) за прежние заслуги. С другой стороны, ситуация требовала длительного сохранения концентрации властных полномочий: несмотря на кажущуюся полную свободу, противник еще не был разгромлен, внутренний мир еще не был установлен, обществу требовались масштабные перемены, а внешнее положение требовало длительного и масштабного урегулирования.

В августе 45 г. Цезарь отпраздновал четыре триумфа: галльский, египетский, понтийский (над Фарнаком) и нумидийский (над Юбой). Триумфы подробно описаны всеми нашими авторам_и, что понятно, если учитывать особый интерес древности к зрелищным программам (Арр. B.C., II, 102; Suet. Iul., 37–39; Dio, 43, 19–25; Plut. Pomp., 55; Veil., II, 56). Пышность торжеств должна была превзойти все, что было ранее. Согласно Аппиану, (Арр. B.C., II, 102) в триумфах несли 65 000 талантов денег и 2 822 золотых венка весом в 20 414 фунтов. Только денежные доходы втрое превышали добычу Помпея в 62 г.[64]

Денежный эквивалент этих сумм был огромен. 1 талант равнялся 6 000 драхм (драхма — 6 г), что означало сумму в 390 млн. драхм. Драхма, как правило, приравнивалась к денарию, состоящему из 10 ассов или 4 сестерциев (традиционная римская денежная единица) и в переводе на сестерции сумма превышала 1,5 млрд. Внушительные суммы денег составляли и венки. При оценке римского фунта в 327,5 г их вес составлял 66 586 кг, т.е. примерно 1 857 (11,14 млн. драхм или 44,56 млн. сестерциев). Рим получил суммы денег, беспрецедентные в своей истории.

Под триумфальные мелодии проходила грандиозная финансовая реформа, создававшая новую общественную ситуацию. Первым результатом стало пополнение римской казны и создание государственных финансов и стабилизационного фонда. После победы Суллы, по подсчетам Т. Моммзена, казна составляла 40 млн. сестерциев, находясь практически “на нуле”, к 62 г. произошло медленное накопление до 280 млн., после походов Помпея — 480 млн. Гражданская война и действия Помпея и его сторонников могли привести к финансовому краху. Даже в лучшие годы размеры казны уступали размерам состояний крупных олигархов: состояние Красса достигало 42–45 млн. денариев (160–180 млн. сестерциев) (Plut. Crass, 2; Plin. N.H., 33, 134), состояние Помпея — 70 млн. сестерциев (примерно — военный бюджет республики). Того же порядка были состояния Домиция Агенобарба, Лукуллов или клана Метеллов. Элита помпеянских олигархов в своей совокупности превосходила финансовые возможности государства, состояния средних римских богачей достигало десятков миллионов сестерциев, более мелких — исчислялось миллионами. Олигархи провинциальной Утики вполне могли собрать 200 млн. сестерциев.

Теперь ситуация резко изменилась. Согласно Веллею Патеркулу, Цезарь внес в казну 600 млн. сестерциев (Veil., II, 56, 2), огромные суммы пошли на зрелища, строительство, и украшение Рима и других городов, около 160 млн. (подсчет Т. Моммзена) составили личную долю диктатора (официальная “доля” полководца), причем, личное имущество Цезаря, а позже — Августа, становилось дополнительным “стабилизационным фондом”, часто используемым на нужды государственных программ или раздач населению. По завещанию диктатора, каждый житель Рима должен был получить по 300 сестерциев (население города составляло 150–200 000 человек), на что могло уйти 50–60 млн. сестерциев (порядка трети имущества) (Арр. B.C., II, 143; Suet. Iul., 83; Plut, Brut., 20; Ant., 14). Дион Кассий сообщает о сумме в 300 драхм или 1200 сестерциев, что, вероятно, ошибочно (Dio, 44, 35). С другой стороны, прекращение гражданской войны, внешнеполитическая стабилизация и наведение порядка в провинциях способствовали собираемости налогов, что создавало выгодные перспективы. К концу диктатуры Цезаря казна возросла до 700–800 млн. Динамика была задана. При Августе, несмотря на гражданские войны и активную внешнюю политику, казна, вероятно, достигла 2–2, 5 млрд. сестерциев, при Тиберии она выросла до 2, 7 млрд. (Suet. Calig., 48), сохраняя этот уровень до времени Антонина Пия. Это была только часть средств, которые могла контролировать власть. В 69 г. Веспасиан заявил, что для восстановления после гражданских войны ему потребуется 40 млрд., причем, сумма была собрана без особых усилий.

Суммы, собранные Цезарем, во многом обеспечили “экономическое чудо” ранней Империи, они же изменили общественную структуру. Трудно сказать, каким образом диктатор получил этот “стартовый капитал”. “Ограбление Галлии”, даже если признать наличие этого процесса, едва ли можно считать его главным источником. Галлия была не столь богатой страной, и определенные суммы, несомненно, остались там, поскольку, в противном случае, было бы трудно объяснить ее быстрое возрождение. Определенные доходы все же, видимо, поступили: нищета народных масс сочеталась в Галлии с огромными богатствами галльской знати (напр. людей типа Оргеторига, Дивитиака или Верцингеторикса) и, наверное, еще большими, тезаврированными в храмах сокровищами друидов. Определенные (и явно немалые) суммы дали завоевания Понта, Египта и Нумидии, значительные средства конфисковывались у местных правителей и провинциальных олигархов. Определенное “перераспределение” коснулось и Рима — многие римские олигархи погибли в борьбе с Цезарем или лишились своих огромных богатств. Можно предположить, что “стартовый капитал” был, в значительной степени, получен за счет сулланской и постсулланской знати.

Хотя некоторые представители “новой элиты” (Антоний, Квинт Кассий, Саллюстий Крисп) были явно “нечисты на руку” и быстро разбогатели, уровень коррупции явно снижался, равно как и соотношение между государственной казной и крупными частными капиталами.

Легионеры Цезаря получили по 5 000 драхм (20 000 сестерциев), центурионы — по 10 000 драхм, военные трибуны — по 20 000 (Арр. B.C., II, 102). Сообщение Диона Кассия о 500 драхмах, видимо, ошибочно (Dio, 43, 21). Сумма в 80 000 сестерциев уже приближалась к всадническому цензу. Согласно Светонию, легионеры диктатора получили по 24 000 сестерциев плюс 2 000 в качестве выплаты долга (Suet. Iul., 38, 1). Солдаты превращались в зажиточных крестьян и горожан, а офицеры становились муниципальной верхушкой, всадниками и нижней частью богатой части общества. Таких людей, было, вероятно, достаточно много. Это была не только галльская армия, но и те войска, которые сражались в гражданской войне. Если многие из них уже не были пригодны к военной службе по возрасту, то они еще были во вполне дееспособном возрасте, чтобы заниматься разными сферами экономики. Вероятно, именно с Цезаря идет традиция Империи, когда ветераны становились экономически активной и политически значимой частью верхушки муниципальных и провинциальных городов, а, учитывая прогресс местного самоуправления, многие из отставных солдат и центурионов, не говоря уже об офицерах, могли найти себя на этом поприще. Этот к тому же связанный корпоративностью класс населения насчитывал при Цезаре десятки, а, возможно, и сотни тысяч людей и имел тенденцию к росту в эпоху Империи.