Школа школой, но образа жизни он придерживался подобающего своему годовому доходу в миллион с лишним долларов плюс бонусы, достойные воротил с Уолл-стрит. Имел несколько частных домов, членство в солидных загородных клубах, двух хорошеньких образованных дочерей, регулярно вносил пожертвования в ряд благотворительных обществ. Особой изюминкой был собственный «грумман» для отнюдь не редких полетов за океан.

И все же Эшбери не был типичным дельцом со страниц «Форбс». Копни поглубже – наткнешься на крутого парня из Филадельфии, чей отец всю жизнь проработал на фабрике, а дедушка вел бухгалтерию у Анджело Бруно, а позже у Фила Тесты.[15]Сам Эшбери в молодости зарабатывал ножом и смекалкой и успел совершить немало такого, что в дальнейшем могло серьезно осложнить ему жизнь, не позаботься он надежно спрятать концы. Но в двадцать лет он сообразил, что, если и дальше заниматься рэкетом на задворках Филадельфии, единственное, что ему светит, – мелочь из кассы закусочной и шанс угодить за решетку. Занявшись более-менее тем же самым в мире большого бизнеса, он может сделать себе сказочное состояние и получить шанс на место в правительстве страны или штата. Или побороться за место мэра. В конце концов, почему бы и нет?

Он закончил вечерние курсы юрфака, обзавелся лицензией на торговлю недвижимостью и, наконец, попал в «Сэнфорд-банк». Начинал кассиром, постепенно поднимался по служебной лестнице. К нему потекли деньги, сначала тоненьким ручейком, позже – все более широким потоком. Он быстро поднялся до главы самого прибыльного отдела, занимающегося недвижимостью, используя уличную хватку, чтобы обойти конкурентов, как внутренних, так и внешних. Наконец ему удалось заполучить пост главы «Сэнфорд фаундейшн» – отделения банка, ведающего благотворительностью, где, как он узнал, можно было свести знакомство с политиками.

Эшбери вновь бросил задумчивый взгляд на пейзаж за окном.

«Да или нет?»

«Жизнь или смерть…»

Оставаясь в душе рэкетиром с Семнадцатой улицы в Филадельфии, Билл Эшбери теперь играл с людьми посолиднее.

Такими, как, например, Томпсон Бойд.

Его имя Эшбери узнал от одного поджигателя, который имел глупость несколько лет назад спалить здание, принадлежащее Эшбери, и попасться с поличным. Когда Эшбери понял, что должен убить Женеву Сеттл, он, наняв частного детектива, выследил досрочно освободившегося поджигателя и заплатил тому двадцать тысяч за знакомство с киллером-профессионалом. Патлатый засранец посоветовал Бойда.

Кандидат Эшбери впечатлил. Бойд оказался жутким до невероятия, но не как уличный громила. Дело было в его спокойствии, внутренней пустоте. В глазах ни разу не промелькнуло искорки чувства, с губ не сорвалось ни одного нецензурного слова.

Банкир объяснил, что́ ему нужно, и они сошлись на сумме оплаты – четверть миллиона долларов. Даже услышав такую цифру, Бойд и глазом не моргнул; его, похоже, заинтересовала (нельзя сказать «взволновала») возможность убить юную девушку, словно он этого еще никогда не делал.

Поначалу казалось, что Бойд вот-вот завершит дело и неприятностям Эшбери придет конец.

Затем – неожиданный крах: Бойда вместе с его сообщницей Фрейзир арестовали.

И теперь Эшбери размышлял: да или нет… Стоит ли ему самому убить девчонку.

С присущим ему подходом к делам он взвесил возможные риски.

В вопросах убийства Бойд разбирался, знал приемы расследования преступлений, умел подстроить мотив, чтобы пустить полицию по ложному следу. Придумал несколько вариантов, как сбить сыщиков с толку. Сначала – покушение на изнасилование, что не сработало. Вторая задумка оказалась изящнее: он посеял семена там, где они наверняка должны были дать всходы – террористическая угроза. На пару с сообщницей он нашел какого-то араба, который развозил закуски по лоткам и кафе в окрестностях ювелирной биржи – здания напротив того, где планировалось убить Женеву Сеттл. Бойд понаблюдал за ним и выяснил, на каком фургончике разъезжает араб. Затем вместе с помощницей изготовил ряд фальшивых улик, чтобы представить дело так, будто араб-неудачник решил взорвать биржу и заказал Женеву, потому что та видела, как он готовил теракт.

Бойд стащил обрывки офисной бумаги из мусорного бака позади ювелирной биржи. На одном он начертил карту улицы, на другом написал записку-заказ на убийство Женевы, как ее написал бы араб (в этом помог веб-сайт по арабскому языку), чтобы запутать копов. Специально испачкал листки шаурмой и фалафелем. Он собирался оставить их на месте покушения, но все вышло даже удачнее: детективы нашли их на конспиративной квартире Бойда, что только придало правдоподобия теории о теракте.

Бойд не планировал усложнять шараду. Но затем из полиции сюда, прямо в здание фонда, заявилась эта чертова Сакс, чтобы порыться в архивах! Эшбери до сих пор вспоминал, как вынужден был, сохраняя беззаботное выражение, болтать с рыжеволосой. Только огромным усилием воли он сдержался и не спросил, что она ищет. Он позволил ей взять выбранные материалы, а когда она ушла, проверил записи по каталогу, но не нашел ничего настораживающего.

Тем не менее само ее появление здесь и тот факт, что она искала какие-то материалы, подсказало банкиру, что копы не взяли террористический след. Эшбери незамедлительно связался с Бойдом и велел добавить истории достоверности. Киллер купил самодельную бомбу у поджигателя, который их свел, и подложил ее в фургончик араба вместе с письмом, адресованным «Таймс» – каким-то напыщенным бредом насчет сионистской угрозы. Сразу после этого Бойда арестовали, но его сообщнице, чернокожей женщине из Гарлема, удалось привести бомбу в действие, и полицейские наконец заглотили наживку о теракте.

А так как араб погиб, с девчонки должны снять защиту.

Что давало возможность Алине Фрейзир доделать работу.

Но копы и здесь ее обошли, взяли на месте покушения.

Теперь оставался главный вопрос: верят ли копы, что теперь девушке больше ничего не грозит?

Он решил, что если они и не поверили до конца, то бдительность, во всяком случае, потеряли.

Какова, следовательно, степень риска попробовать самому?

Минимальна.

Женева Сеттл умрет.

Остается найти возможность. Бойд говорил, что она куда-то перебралась из квартиры в Гарлеме. Единственная зацепка – ее школа.

Эшбери спустился в фойе. Затем пешком дошел до Бродвея, отыскал телефон-автомат. («Всегда пользоваться таксофонами, никаких абонентских линий. И уж тем более сотовых». Спасибо Томпсону.)

Узнав номер в справочной службе, он позвонил в школу.

– Школа Лэнгстона Хьюза, – ответил из трубки женский голос.

Эшбери посмотрел на стоящий неподалеку грузовой фургончик и сказал секретарше:

– Говорит детектив Стив Мейси из полицейского управления. Мне надо связаться с кем-нибудь из администрации.