Анализ приказов, подписанных в один и тот же час в Гатчине и Старой Руссе, несомненно, свидетельствует о том, что они были составлены на основании одного приказа вышестоящего командования. Чрезвычайно важно отметить текстуальное сходство этих приказов с директивой Ставки ГК («из достоверных источников установлено, что германские войска сосредоточиваются на территории Финляндии, имея цель нанести удар на Ленинград…»). Что же касается решения, отраженного в этих приказах, то при такой организации операции о выполнении поставленной в директиве Ставки задачи («разгромить авиацию противника и ликвидировать аэродромы в районе южного побережья Финляндии») можно было больше не вспоминать. Вопрос теперь был только в цене, которая будет заплачена за полный провал.

Начнем с того, что дислокации финской авиации (другой «в районе южного побережья Финляндии» и не было) была установлена чрезвычайно неточно. Только в трех пунктах (Валкеала, Утти, Миккели) из девяти упомянутых в приказах (Миккели, Хейнола, Мантюхарью, Валкеала, Луумяки, Утти, Коувола, Котка, Порвоо) фактически базировались финские истребители: 8 «брюстеров» на аэродроме Валкеала, 6 «гладиаторов» на аэродроме Утти, 7 «фоккеров» на аэродроме Миккели. Всего 20 самолетов (по большей части — самых устаревших) хотя бы теоретически могли попасть под бомбовый удар двух советских авиадивизий. Аэродромный узел в районе города Лахти, на котором базировалось 36 истребителей, в том числе — три эскадрильи лучшей в ВВС Финляндии истребительной группы.

LLv-24 не была выявлена вовсе. Про дальние аэродромы (Наараярви и Йоройнен), на которых базировались самые современные — по меркам ВВС Финляндии — истребители, не сказано вообще ни одного слова.

Вместо внезапного сокрушительного первого удара было запланировано легкое «похлопывание» финских аэродромов «мелкими группами 3-5 самолетов в течение дня». Понятно, что первая из «мелких групп» могла только насторожить противника и оповестить его о возможных последующих налетах. Бомбометание с высоты 2–3 км и использование относительно небольшого количества (как правило — по шесть на один самолет) фугасных авиабомб сводило вероятность уничтожения самолетов противника почти к нулю. Об использовании кассетных боеприпасов командиры ВВС округа, бомбардировочных дивизий и полков не подумали. Наконец, никакого взаимодействия с истребительной авиацией не было даже в плане (тем более его не оказалось и в действительности), и «мелкие группы» давно уже потерявших свой статус «скоростных» бомбардировщиков СБ полетели безо всякого истребительного прикрытия на встречу с финскими аэродромами.

Результат оказался вполне предсказуемым.

41-я бомбардировочная дивизия. Один полк (205-й БАП) участия в авиаударе не принял и ни одного боевого самолетовылета 25 июня не выполнил. Остальные три полка (10-й БАП, 201-й БАП, 202-Й БАП), в составе которых было, соответственно, 38, 25 и 19 исправных самолетов, «с 7.45 до 15.00 25.6 группами по 6–9 самолетов действовали по уничтожению матчасти на аэродромах противника». [288] В общей сложности было произведено 62 самолето-вылета (в среднем 0,76 вылетов на один исправный самолет — и это не учитывая самолеты 205-го БАП). Оперативные сводки штаба дивизии (№ 1 от 14.00 и № 2 от 19.00 25 июня) позволяют восстановить следующую картину событий:

10-й БАП. Три эскадрильи полка получили задачу атаковать аэродромы Миккели и Мантюхарью. В общей сложности было произведено 32 самолетовылета. «На аэродроме Миккели матчасть самолетов противника не обнаружена. Бомбы легли по краю аэродрома…» Несуществующий аэродром Мантюхарью пытались бомбить две эскадрильи. Судя по оперсводке № 2, одна эскадрилья промахнулась так, что «бомбы легли с перелетом по ж/д станции Мантюхарью», другая эскадрилья «на аэродроме Мантюхарью матчасть самолетов не обнаружила». Где и как избавилась от бомб эта эскадрилья — в отчете не указано. В ходе налета один бомбардировщик СБ был сбит истребителями противника (судя по финским данным, «брюстерами» из состава LLv-24), другой подбитый СБ смог дотянуть до советской территории и совершил вынужденную посадку.

201-й БАП. Как видно из оперативных сводок штаба дивизии, командир полка решил все же нарушить указание вышестоящих штабов о нанесении «последовательных ударов небольшими группами», и в первый налет на аэродром Хейнола (которого в реальности не было) были направлены две эскадрильи, всего 18 бомбардировщиков СБ. «Экипажи 201-го БАП аэродром Хейнола не обнаружили (естественно, его и не было. — М.С.). Бомбометание произвели с 8.40 до 8.43 по запасной цели — ж/д станции и складам. Сброшено 108 ФАБ-100 и 17 ФАБ-50… У цели были атакованы истребителями противника в количестве 9 самолетов, тип „Ме-119“ (так в тексте, „Ме-119“. — М.С.). Последние имели опознавательные знаки — красные звезды. Открытие огня производили на дистанции 50–70 метров. В завязавшемся воздушном бою сбито 2 „мессершмитта“. На свою базу не вернулось 6 самолетов…»

6 самолетов были сбиты и рухнули на землю на финской территории. Среди погибших были командиры эскадрилий 201-го БАП майор (по другим источникам — подполковник) Паниушик и капитан Стойлик [145].

Есть информация о том, что в документах погибшего комэска Паниушика были найдены два билета в театр на вечер 25 июня [52]. Если это не легенда, а реальный факт, то он достаточно красноречиво свидетельствует о том, мягко говоря, несерьезном отношении к противнику и начинающейся войне, с каким планировалась и проводилась операция 25 июня 1941 г.

Финский историк К.Ф. Геуст в своей статье, посвященной событиям 25 июня, пишет:

«…Финская служба ВНОС 25 июня совершенно опозорилась. Хотя истребительные эскадрильи базировались близко к подвергнувшимся бомбардировке городам, они не получили сигнала тревоги. В ряде мест тревога звучала тогда, когда бомбардировщики были уже над аэродромом…» [145].

В случае с налетом 201-го БАП на г. Хейнола эта нелицеприятная критика вполне справедлива. Хотя основные силы истребительной группы LLv-24 базировались на аэродроме Весивехмаа, т.е. примерно в 20–25 км от г. Хейнола, ни один истребитель не был своевременно поднят на перехват, и тревога на аэродроме прозвучала только после того, как в Весивехмаа увидели клубы дыма, поднимающиеся над горящим городом (125 фугасных авиабомб сделали свое дело). Группу из 18 советских бомбардировщиков атаковала лишь одна дежурная пара «брюстеров» из состава 2-й эскадрильи LLv-24, базировавшейся на аэродроме Валкеала (северо-восточнее ст. Коувола). По финским данным, эти два истребителя (ст. сержант Э. Киннунен и мл. сержант X. Лампи) сбили 4 бомбардировщика. Еще два самолета, по докладу X. Лампи, после атаки «начали дымить» [52]. Возможно, бомбардировщики 201-го БАП на обратном пути от цели были атакованы и основными силами LLv-24, пилоты которой заявили о трех сбитых к концу дня самолетах противника.

Упоминание о «двух сбитых в воздушном бою» истребителях противника не лишено основания, так как оба «Брюстера» после боя с 18 бомбардировщиками вернулись на базу с пулевыми пробоинами, а Э. Киннунен получил легкое ранение в руку. Что же касается «мессершмиттов ME-119 с красными звездами», которые в количестве 9 единиц «с дистанции 50–70 метров» якобы атаковали группу бомбардировщиков 201-го БАП, то эта загадка расшифровке не поддается… Самолета с таким обозначением не существовало в природе; «Мессершмитт-109» имел настолько характерный силуэт (узкий, длинный, остроносый), что на расстоянии 70 м спутать его с толстым, тупоносым «Брюстером» (жаргонным название этого самолета было «летающая цистерна») совершенно невозможно. Наконец, на финских самолетах была, разумеется, изображена не красная звезда, а свастика, причем очень крупных размеров…