— Мой внук найдет вас, и умирать вы будете медленно.

— Ли Тонг мертв, — сообщил Питт, с удовольствием выговаривая каждый звук.

Лицо изменилось. Кровь отлила от него, и оно стало бледно-желтым. Но не от потрясения и боли, подумал Питт. Она ждет, она чего-то ждет. Но тут огонек ожидания исчез так же быстро, как появился.

— Я вам не верю, — сказала она наконец.

— Он утонул вместе с баржей-лабораторией, после того как я его застрелил.

Касио подошел к кровати.

— Сейчас вы должны пойти с нами.

— Могу я спросить, куда вы меня забираете?

Голос по-прежнему мягкий и милый. Голубые глаза спокойны.

Они не заметили, что ее правая рука подвинулась под одеялом.

Питт никогда не мог объяснить, какой инстинкт спас ему жизнь. Может, он вдруг понял, что телекамера не очень похожа на обычную. Может, подсказало полное отсутствие страха в Мин Корио и такое ощущение, словно она продолжает оставаться хозяйкой положения, но, когда над ее головой возник тонкий луч, Питт бросился на пол.

Он повернулся на бок, вытягивая пистолет из кобуры. Краем глаза он видел, как луч лазера прошелся по комнате, разрезая мебель, поджигая занавеси и обои тонким, как игла, потоком энергии. Пистолет был у него в руке, и Питт начал стрелять по камере. После четвертого выстрела луч погас.

Касио продолжал стоять. Он протянул руки к Питту и упал. Лазер разрезал ему живот, аккуратно, как скальпель хирурга. Повернувшись на спину, Касио смотрел вверх.

Через несколько секунд он умрет. Питт хотел что-то сказать, но не находил слов.

Старый детектив поднял голову, говорил он с трудом и шепотом.

— Код лифта четыре-один-один-шесть.

Глаза его остекленели, и он перестал дышать.

Питт достал из кармана Касио передатчик, встал и направил пистолет в сердце Мин Корио. Та бесстрашно улыбалась. Тогда Питт опустил пистолет, сунул руки под одеяло, молча поднял ее и усадил в инвалидное кресло.

Она не сопротивлялась, не говорила дерзостей. Сидела молча, высохшая, маленькая. Питт вывез ее в коридор, подвез к маленькому лифту и спустил вниз, в офис. Когда они добрались до приемной, она увидела лежащую без сознания охранницу и посмотрела на Питта.

— Что сейчас, мистер Питт?

— Занавес над „Морскими перевозками Бугенвиль“ опускается, — сказал он. — Завтра ваш грязный бизнес перестанет существовать. Ваши шедевры восточного искусства разойдутся по музеям. Придет новый жилец и переустроит вашу контору и жилое помещение. Весь ваш флот будет распродан. Отныне имя Бугенвиль станет лишь далеким воспоминанием в газетных микрофишах. Ни друзья, ни родственники не будут вас оплакивать, и я лично позабочусь, чтобы вас похоронили на кладбище для нищих и бродяг.

Наконец он ее задел, и на лице старухи появилась неприкрытая, обжигающая ненависть.

— А ваше будущее, мистер Питт?

Он улыбнулся.

— Собираюсь восстановить машину, которую вы взорвали.

Она кое-как приподнялась в кресле и плюнула в него.

Питт не сделал попытки стереть слюну. Он продолжал стоять и, улыбаясь, смотрел на нее, а она проклинала его по-корейски.

Питт набрал на передатчике код, который сообщил ему Касио, и смотрел, как открывается дверь лифта „Лифтоник QW-607“.

Но кабины не было, только пустая шахта.

— Бон вояж, старая дьяволица.

Он толкнул кресло в отверстие и стоял, слушая, как оно отскакивает от стен шахты, пока на сто этажей ниже не послышался слабый удар.

Лорен сидела на скамье в вестибюле, когда он вошел через главный вход Торгового центра. Она пошла ему навстречу, они встретились и обнялись. Несколько мгновений стояли, вцепившись друг в друга, и молчали.

Она видела его усталость и боль. И чувствовала в нем нечто большее — какой-то странный внутренний мир, которого она никогда раньше не ощущала. Лорен несколько раз поцеловала его. Потом взяла за руку и отвела к ждущему такси.

— А где Сал Касио? — спросила она.

— С дочерью.

— А Мин Корио Бугенвиль?

— В аду.

Она видела его отстраненный взгляд.

— Тебе нужно отдохнуть. Лучше отвезу тебя в больницу.

Неожиданно на его лице появилось знакомое дьявольское выражение.

— У меня на уме кое-что другое.

— Что именно?

— Вся следующая неделя в номере лучшего отеля на Манхэттене. Шампанское, еда для гурманов, поданная в номер, и мы с тобой занимаемся любовью.

Ее глаза кокетливо блеснули.

— Почему я должна на все это согласиться?

— Очевидно, потому, что я не в состоянии отдавать приказы.

Она прижалась к нему.

— Вероятно, это самое малое, что я могу сделать, после того как ты спас мне жизнь.

— Семпер паратус, — сказал он.

— Семпер что?

— Девиз береговой охраны. Всегда готов. Если бы вертолет охраны не пришел к барже вовремя, мы оба лежали бы на дне Мексиканского залива.

Они дошли до такси, и Лорен помогла Питту сесть. Она села рядом с ним и принялась целовать ему руки, а шофер терпеливо всматривался куда-то через ветровое стекло.

— Куда? — спросил он наконец.

— В отель „Хелмсли пэлас“, — ответил Питт.

Лорен посмотрела на него.

— Ты снял номер в „Хелмсли“?

— Пентхаус, — поправил он ее.

— А кто будет платить за эту роскошную интерлюдию? Питт взглянул на нее с деланным изумлением.

— Как кто? Конечно правительство!