— Аве син у кара! — хором отозвались прелаты.

Храмовники стояли тут же, на площадке, но у самого ее края, заключая древний камень в круг. Выпученные глаза их заливало небесно-голубое, выпученные глаза их отражали сверкающие огнем руны, у каждого — свои. Тонкие руки их были воздеты к небу, к застывшему над восьмиугольным алтарем металлическому кругу, и руки их были горячи, опалены дыханием разбуженного Патрицией камня.

— Сур маталла шиз ха!

Так и не открыв глаза, девушка медленно обошла площадку, пройдя мимо каждого прелата, затем спустилась по лестнице и остановилась у начала спиралевидного лабиринта, белыми камешками выложенного на полу Главного Энергоблока.

— Сур маталла инг ха!

Патриция свела над головой руки, заключив черные руны в замкнутый круг, медленно опустила их в молитвенном жесте и сделала первый шаг. Затем второй. Третий…

Прелаты повернули головы и напряженно следили за путешествием.

Десять шагов. Одиннадцать. Двенадцать…

Прелаты знали, ЧТО должно произойти, и хотели увидеть чудо своими выпученными глазами.

Двадцать три шага. Двадцать четыре…

— Аве син у кара, — прошептал Минг.

И в тот же миг Патриция исчезла. Растворилась посреди лежащих на полу белых камешков.

— Где она?

— Не волнуйтесь, господин главный инженер, Патриция скоро вернется, — с улыбкой пообещал Мишенька.

Ганза взлохматил рукой волосы.

Они наблюдали за происходящим через панорамное окно Оперативного центра, только они — все остальные сотрудники оставались на рабочих местах. Ганзе, по большому счету, тоже не следовало видеть запретное, но он настоял, и Мишенька не стал отказывать. Ганза лучше всех знал, что они собираются сделать, однако знание его было однобоким: формулы и графики, чертежи и расчеты сил. Пришло время увидеть полную картину.

— Это фокус? Обман зрения?

— Поскольку для меня очень важно ваше психическое здоровье, господин главный инженер, то вынужден подтвердить: да, обман зрения. Фокус.

«Что скажешь, гений? Полезешь дальше или отвернешься, не желая отказываться от привычного фундамента?»

Полез.

— А на самом деле? — хрипло спросил Ганза.

— На самом деле в настоящий момент Патриция находится между Средним и Верхним миром. Добивается разрешения на нашу маленькую затею. Доказывает, что мы сильны не только формулами.

Патриция исчезла, на глазах растворилась в воздухе, ушла.

Ганза потряс головой. Подумал, но углубляться в подробности не стал. Спросил только:

— Что будет, если нам не дадут разрешения?

— Все взорвется.

— Черт!

— Не волнуйтесь, господин главный инженер, у нас отличные связи.

Оказывается, любимый ученик Мертвого умеет шутить!

Ганза хмыкнул.

— Как долго продлится путешествие?

— Никто не знает, поскольку это зависит от многих факторов. Но Станцию мы сможем запустить только после возвращения Патриции. — Щеглов посмотрел на часы: — Надеюсь, мы продержимся.

— А этот камень и есть обещанный вами стабилизатор, который удержит энергетический столб? — лохматый кивнул на алтарь.

— Совершенно верно.

— Не верится.

— Скоро вы сами во всем убедитесь, господин главный инженер. — Щеглов помолчал. — Штурм начался, Чайка неподалеку. Согласно плану вы должны встретить его лично.

Где-то между вторым и третьим периметром и в тот самый момент, когда туда, возможно, прилетят крылатые ракеты. Или спрыгнут десантники. Или прорвется толпа «зеленых»…

Ганза поежился.

— Не волнуйтесь, господин главный инженер, вас будут сопровождать прекрасно обученные профессионалы, а маршрут тщательно продуман. Вам ничего не грозит.

— Я понимаю… — промямлил Ганза.

На самом деле гения волновали не столько ракеты или вражеские солдаты, сколько сопровождающие его «обученные», мать их, профессионалы. Ганза понимал, что в случае непредвиденных обстоятельств именно они пустят ему пулю в голову. Они, а не вражеские десантники.

И Мишенька догадался, что тревожит лохматого. Квадратные стекла очков блеснули, на губах заиграла легкая усмешка.

— Видите моих телохранителей, господин главный инженер?

Ганза машинально повернул голову и посмотрел на двух здоровяков, застывших у дверей Оперативного центра.

— Да, разумеется.

— В отношении меня существуют аналогичные инструкции, господин главный инженер: если Станция падет, все, кто владеет информацией, будут убиты.

— Даже вы? — Ганза растерялся. — Но как…

— Идите встречайте Чайку, господин главный инженер, — ровно закончил Мишенька. — У нас чертовски много дел и чертовски мало времени.

* * *

Территория: нейтральные воды.

Баренцево море.

Авианосец «Зенг Хе».

Точка невозвращения

Приказы от политического руководства адмиралы получили практически одновременно, с разницей в пять минут. И приказы эти оказались одинаковыми.

«Действовать по плану „Северный орел“».

Точка.

К чему лишние слова, если все давно решено и обговорено? Если лучшие штабные офицеры проработали каждую деталь совместной атаки на Станцию? Если цели ракетного удара определены, а время отправки первых штурмовых команд выверено до секунды?

План «Северный орел». Отмашка дана.

Техники торопливо поднимали на палубу тяжелые вертолеты, десантники нетерпеливо переминались, ожидая приказа к началу посадки.

— Атакуем, товарищ адмирал?

— Атакуем, — кивнул Бодуань. — Наконец-то настоящее дело.

Как и любой вояка, старый адмирал боялся только одного: что в последний момент политиканы уломают верхолазов и тщательно подготовленный штурм сорвется. А потому сейчас чувствовал себя как никогда хорошо.

Война!

С палубы подошедших неделю назад авианосцев «Неру» и «Ахмет Керим» один за другим поднимались истребители. Отрезать проклятого Мертвого от спутников не получилось, на Станции уже знают о начале операции, и самолетам предстояло обеспечить господство в воздухе. Ликвидировать те истребители противника, которые успеют подняться.

— Спутниковая разведка докладывает, что к Станции приближаются вертолеты русских. По нашим оценкам, два десантно-штурмовых полка.