– Нет, не нужна, – ложка звонко стукнулась об край чашки, – до этого еще далеко. Сначала надо облицовку поменять.

Кэт отпила чай, который показался ей горше желчи.

«Даже не пытается лгать правдоподобно, – подумала она, – то ремонт почти закончен, то до конца еще далеко. Уставился в свою чашку, словно там можно разглядеть что-то путное. На меня ноль внимания. Ради этого я отказала Самиру? Отказалась от целого мира, который он обещал бросить к моим ногам»?

Она забыла, как недавно тряслась от мысли, что Джерард задаст ей неудобный вопрос. В ней закипело возмущение. Ревность. Она демонстративно зевнула, прикрыв ладонью рот.

– Я пойду спать, Джерри. Планировала лечь пораньше, но непредвиденно задержалась, а завтра рано вставать. Измотана до предела всеми этими встречами.

– Какими встречами? – спросил он больше по инерции, чем осознанно, не переставая помешивать в чашке. Кэт уцепилась за возможность.

– Вместо галереи пришлось провести встречу в ресторане. Атмосфера там располагающая к отдыху, вот и засиделись.

– Твой Мозес Гершт решил угостить тебя ужином? – он покривил губы в подобие усмешки.

– Почему же Мозес Гершт? – она вызывающе вскинула подбородок, – Не он. Один мой клиент! Ты его знаешь, кстати. Раз я про него тебе рассказывала, и раз ты видел его в галерее. Арабский шейх.

– А, шейх? – усмешка стала гадливее, – Помню-помню. Ваша галерея пробует новый вид сервиса – обслуживание VIP-клиентов в ресторане?

«Сволочь, – Кэт обожглась чаем, – вздумал насмехаться надо мной. Вторую неделю демонстрирует равнодушие, пропах чужими духами, а теперь решил, что имеет право издеваться. Сейчас ты у меня запоешь».

– У нас была личная встреча, никакого сервиса, – со льдом в голосе ответила Кэт, ставя чашку на салфетку, – Мы обсуждали очень важную тему.

Он был заинтересован лишь ложкой, которой помешивал чай.

– Что за тема, позволь поинтересоваться?

– Позволю, почему нет? – она резала, кромсала его взглядом, вкладывая в него всю силу своей ненависти, которая развилась в ней за последнее время и с каждой секундой росла в геометрической прогрессии. Он ничего не замечал, не чувствовал, – шейх позвал меня замуж.

– И что ты ответила? – ложечка двигалась вкруговую по чашке и нервировала ее, раздражала.

– Я-то? – Кэт немного отодвинулась от стола, подбоченилась. В ней закипала злая обида, – сказала, что подумаю. Слушай, а ведь заманчивое предложение! Жених – на зависть, такого второго в мире нет, принц крови, наследник престола. Любая бы с ума сошла от счастья на моем месте. Чего я рассиживаю? Мне в пору шмотки паковать, другой шанс стать супругой вряд ли представится. Предложения больше не поступают, возраст не самый юный, пора бы устраиваться.

– И почему ты не пакуешь шмотки? – Джерард не переставал гадко усмехаться.

Кэт начало мутить от него, от квартиры, от себя самой.

– Я решила с тобой посоветоваться, радость моя, – колко ответила она, – Как не крути, а не чужие люди. Столько месяцев ты оказывал мне гостеприимство, должна же я иметь хоть каплю признательности! Должна же отдать дань твоей напористости, решительному характеру, который позволяет тебе выворачивать чужие жизни под себя. Ты ведь именно так поступал по отношению ко мне все это время?! Хотел – брал, хотел – отталкивал, хотел – уходил, хотел – заявлялся. Как ни в чем не бывало! Ты решаешь, где мне жить, где спать, где работать, с кем общаться! Представь себе, я разучилась принимать решения! Реши ты в последний раз, что мне делать, как поступить! Я тебе позволяю! Нет, я настаиваю! У самой меня нет сил! Давай, распорядись моей жизнью, как хочешь! Сделаю, как скажешь, клянусь тебе! Если да – то уйду. Но если нет, Джерард, если ты скажешь – нет, тогда ты объяснишь мне, что здесь происходит?! Выложишь все на чистоту, без утайки! Ну! Почему ты, черт тебя дери, молчишь?!!! Что ты думаешь?!!!

Кэт, которая к концу монолога, почти орала, осеклась. Догадка прожгла ее внезапно.

«Что он там размешивает, в этой чашке, – подумала она, – я не положила в чай сахар».

Ложка замерла. Он поднял на нее глаза. Не серые, а черные и пустые, как два пушечных жерла. Залился бледностью.

– Что я думаю?

Кэт поняла, что приняла кому за спокойствие. Поздно.

Он резко встал. Кэт тоже вскочила, обожженная испугом.

Джерри ухватился за спинку дубового стула, поднял его над головой как перышко и грохнул о край столешницы. Первый удар разворотил на столе сервировку. Он снова замахнулся. Раздался грохот, Кэт отвернулась. С третьего удара от стула не осталось почти ничего. Джерри отшвырнул спинку, оставшуюся в руках, рыча зверем, перевернул стол и кровожадно огляделся. Она успела отбежать с его пути, вжалась в стену под лестницей.

Он рванулся на кухню, кулаком ударил дверцу шкафа, полетели филенки и стекла. Джерри стал крушить все подряд. Срывал навесные шкафы. Вырвал раковину, разбил ею кафель. Кухня превратилась в руины.

Хрипло дыша, он двинулся в гостиную. Перевернув изящную витрину с фарфором, стал молоть стекло и дерево. Консоли, кресла, стулья, пуфы, креденца – все разрушалось в грохочущем смерче. Его кулаки двигались, как два тарана. Венецианские зеркала разлетались на осколки, люстры взрывались, в воздухе плясала пыль.

– Что ты стоишь?! – закричал он из центра апокалипсиса. Его голос, больше похожий на рычание, отразился от вмиг опустевших стен жутким эхом, – Пошла прочь! Пошла вон из моей жизни!!!

Кэт отчаянно взглянула на дверь, но на пути был он. На пути была Смерть.

Она решилась, повернулась. И пошла к лестнице, а по ней наверх. Шла расчетливо неспешно, держа прямо спину, борясь с желанием побежать.

– Убьет, так убьет, – бормотала она, – ну и ладно.

– Куда ты! – донесся истошный вопль, в стену за спиной врезалось что-то тяжелое и большое, осыпалась штукатурка, цветочный грунт, полетели обломки керамики.

«Кадка с розой», – поняла Кэт, вбегая на последние ступеньки.

С момента, когда он вскочил со стулом, и до ее бегства прошло несколько минут. За это время от гостиной ничего не осталось.

Кэт не успела запереться, он вломился следом. Этот мужчина был слишком силен, запертая дверь его не остановила бы. Джерри молча пошел на нее, сжимая разбитые в кровь кулаки. Он дышал с хрипом, как загнанный зверь. И смотрел также, исподлобья, глазами, в которых светилась ненависть. Его грудь ходила ходуном, на скулах перекатывались желваки.

– Чего тебе нужно, Джерри? – она сделала шаг назад, пряча за спину трясущиеся руки. Не хотела, чтобы он заметил ее страх. – Не смей подходить. Она старалась говорить твердо, но его голос все-таки дрогнул.

– Боишься, – усмехнулся он совсем по-волчьи. Глаза его были глухо темными, являя