Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Нищета! Нищета!
– Ба, Саймон! – сказал отец Каули. – Как делишки?
– Вижу старину Боба, – произнес, останавливаясь, мистер Дедал.
Они обменялись звучным рукопожатием возле магазина «Редди и Дочь». Отец Каули, сложив ладонь лодочкой, мелкими движениями пригладил усы[1035].
– Ну, что хорошенького? – спросил мистер Дедал.
– Да небогато, – отвечал отец Каули. – В дом свой, Саймон, не попаду, два субъекта у входа караулят, чтоб было право войти.
– Как мило, – отозвался мистер Дедал. – А кто это постарался?
– Да так, – сказал отец Каули. – Некий процентщик из числа наших знакомых.
– Тот, что спина крюком? – спросил мистер Дедал.
– Он самый, Саймон, – отвечал отец Каули. – Рувим из колена Рувимова. Я тут как раз поджидаю Бена Долларда. Он должен пойти к Длинному Джону да замолвить за меня словечко, чтобы он убрал этих двух. Мне бы только дали немного времени.
В смутной надежде он кинул взгляд туда и сюда по набережной. Его крупный кадык заметно выдавался на шее.
– Знаю, знаю, – сказал, кивая, мистер Дедал. – Старый сердяга Бен!
Вечно старается для кого-нибудь. Погодите-ка!
Он нацепил пенсне и на секунду всмотрелся в направлении чугунного моста.
– Подходит! – возвестил он. – Явился собственнозадно, прости Господи.
Старомодная шляпа и просторная синяя визитка Бена Долларда над мешковатыми брюками на всех парах двигались через набережную от чугунного моста. Он приближался к ним рысцой, рьяно почесывая у себя под фалдами.
Мистер Дедал приветствовал его появление:
– Держите-ка мне вот этого в дурацких штанах.
– Ну-ну, давайте, – отозвался Бен Доллард.
Мистер Дедал с холодным презрением оглядел Бена Долларда с головы до ног. Затем, кивая на него отцу Каули, он язвительно процедил:
– Какой удачный наряд для летнего дня, не правда ли?
– Что-что? – прорычал свирепо Бен Доллард. – Да разрази вас гром, я на своем веку столько сносил костюмов, сколько вам и во сне не снилось.
Стоя рядом, он лучезарно улыбался им и своему пространному одеянию, с которого мистер Дедал сбивал там и сям пушинки, приговаривая:
– Нет, что ни говори, Бен, это сшито на мужчину в расцвете сил.
– Да провалиться тому еврею, который сшил это, – отозвался Бен Доллард.
– Слава богу, ему еще не заплачено.
– А как поживает ваш basso profondo, Бенджамин? – спросил отец Каули.
Кэшел Бойл О'Коннор Фицморис Тисделл Фаррелл, омоноклив глаз, что-то невнятно бормоча, прошагал мимо клуба на Килдер-стрит.
Бен Доллард нахмурил брови и, сделав вдруг рот как у певца, издал низкую ноту.
– О-о! – прогудел он.
– Вот это класс! – заметил мистер Дедал, одобрительно кивнув.
– Ну, как? – вопросил Бен Доллард. – Не заржавел пока? А?
Он обернулся поочередно к обоим.
– Подходяще, – сказал отец Каули и тоже кивнул.
Преподобный Хью К.Лав шел от бывшего здания капитула аббатства святой Марии, мимо спиртоочистительного завода Джеймса и Чарльза Кеннеди, в сторону Фолсела[1036], что за скотопрогонным бродом, и воображению его рисовались целые сонмы Джералдайнов, один другого осанистей и отважней.
Бен Доллард, грузно кренясь в сторону магазинных витрин, увлекал их вперед, весело жестикулируя пальцами.
– Пойдемте-ка вместе со мной в полицию, – говорил он. – Я вам хочу показать, какого красавчика Рок недавно зачислил в приставы. Нечто среднее между вождем зулусов и Джеком Потрошителем. Стоит взглянуть, уверяю вас.
Пойдемте. Я только что встретил случайно Джона Генри Ментона в Бодеге[1037], и это мне дорого обойдется, если я не… Погодите малость… Наше дело верное, Боб, можете мне поверить.
– Вы ему скажите, мне бы несколько дней, – сказал отец Каули с тоскливой тревогой.
Бен Доллард резко остановился и уставился на него, разинув свой звучный зев. Оторванная пуговица визитки, ярко поблескивая, закачалась на своей ниточке, когда он принялся вытирать слезящиеся глаза, чтобы лучше слышать.
– Какие еще несколько дней? – прогремел он. – Ваш домохозяин разве не подал ко взысканию?
– Подал, – сказал отец Каули.
– Ну, а тогда исполнительный лист нашего друга не стоит и той бумаги, на которой написан, – заявил Бен Доллард. – Право первого иска всегда за домохозяином. Я ему сообщил все сведения. Виндзор-авеню, 29. Его фамилия Лав?
– Да, да, – сказал отец Каули. – Его преподобие мистер Лав. Он, кажется, священник где-то в провинции. Но вы точно уверены?
– Можете от меня передать Варавве, – сказал Бен Доллард, – чтобы он сунул этот лист туда, где мартышки прячут орехи.
Он решительно увлекал за собой отца Каули, прикованного к его туше.
– Я думаю, не грецкие, а лесные, – пробормотал мистер Дедал, следуя за ними и опуская пенсне на лацканы своего сюртука.
– Насчет мальчика все в порядке, – сказал Мартин Каннингем, когда они проходили мимо ворот Касл-ярда.
Полисмен дотронулся до фуражки.
– Дай вам Бог, – ободряюще произнес Мартин Каннингем.
Он сделал знак поджидавшему кучеру, тот дернул вожжи и тронулся в сторону Лорд-Эдвард-стрит.
За бронзой золото, за головкой мисс Кеннеди головка мисс Дус, появились над занавеской отеля «Ормонд».
– Да-да, – сказал Мартин Каннингем, потрагивая бороду. – Я написал отцу Конми и все изложил ему.
– Вы бы могли попытаться и у нашего друга, – предложил задним числом мистер Пауэр.
– У Бойда? Благодарю покорно, – отрезал коротко Мартин Каннингем.
Джон Уайз Нолан, отставший за чтением списка, быстро пустился их нагонять по Корк-хилл.
На ступенях ратуши советник Наннетти, спускаясь, приветствовал поднимающихся олдермена Каули и советника Абрахама Лайона.
Муниципальный фургон, пустой, завернул на Верхнюю Эксчейндж-стрит.
– Взгляните-ка, Мартин, – сказал Джон Уайз Нолан, догнав их возле редакции «Мейл». – Я тут вижу, что Блум подписался на пять шиллингов.
– Совершенно верно, – сказал Мартин Каннингем, забирая у него лист. – Мало того, он их немедленно внес.