— Сменщица так попросила. А ты чего такая заплаканная вся, Тиночка?

— Да я тут наготовила для Паши, а он ушел…

— Разве так не понравилась еда? — Мама прошла на кухню. — Ух ты, какое кушанье! Вроде бы все аппетитно.

— Да не в этом дело, мамуль…

— А в чем же?

— В моем предложении ему…

Мама посмотрела на меня вопросительно.

— Я ему сказала, что хочу встречаться и с ним, и со Станиславом. А он вспылил и сказал на прощанье, что встретимся в суде для развода.

— Значит, и Павел тоже не согласился…

— Да, мамуль, а Станислав теперь тоже обижен. Не хочет меня видеть. Проектом важным прикрывается.

— Не переживай ты так, Тиночка, все образуется обязательно.

—  Да чего уж там, мамуль. Паша он не отходчивый. Теперь точно в суд идти. А он уже послезавтра состоится.

—  Тиночка, но это еще не конец света. И вообще, мужчины — не главное. Много думать и переживать о них — скоро состариться. Я вот живу без них, и мне спокойно.

—  Ну мамуль, это все понятно, но мне все равно нужны эти нехорошие мужики, — и я надула губы.

— Дочка, пойдем лучше поедим. А то вкусно-то как пахнет. Жаль, если пропадет на столе.

— И правда, давай, мам, чего зря сопли лить, — улыбнулась я.

Поужинали. Посмотрели телевизор.

И легли спать.

С утра пыталась дозвониться до Паши, чтобы переубедить его. Что нам не нужен развод. Но он трубку не брал, а потом и, вообще, абонент стал недоступен.

Звонила Станиславу, а с ним такая же ситуация.

Заговорщики, блин!

Мама предложила пройтись по магазинам.

Согласилась. Да и не так далеко до них.

Но что-то меня не воодушевляли сегодня эти уныло висящие на вешалках тряпицы. И я сказала маме, что лучше вернусь домой.

А она случайно встретила знакомую, они разговорились. И мама осталась там.

Дома размышляла: «— А может, зря я переживаю по поводу развода? Станислава вот например, раздражает то, что они с Павлом в неравных позициях. Хотя в случае с Пашей стоит расстраиваться, потому что для него развелись — это значит, расстались окончательно. А что поделать, если все так вышло. А может, я и правда, уж слишком много времени уделяю мыслям о мужчинах? Как будто бы действительно они важней всего.»

Включила телевизор. Пощелкала каналы. Ничего особо не заинтересовало.

Думаю: « А все почему, все эти переживания? На работу пора устраиваться нормальную. А то так и паутиной недолго покрыться от унылой депрессии. Вот работала я посудомойщицей, было неплохо. Но таким образом я снова ищу легкие пути. А сейчас что-то пытаюсь быть в роли домработницы у Станислава, еще и обижаюсь, что он недостаточно ласков со мной. Это все то же не то. Пора искать себя в жизни, определять, а мне, по всей видимости, больше всего нравится лить сопли о мужиках, потому что это проще всего.

От мыслей меня отвлек приход мамы.

— Ох, Тиночка, что-то особо не задался сегодня день покупок.

Купила только пару кофточек. Еще и знакомая заговорила все уши. Рассказывала про каких-то своих родственников, которые у нее сейчас гостят. То одеваются они как-то неправильно, то посуду за собой не моют. Потом про соседей. А затем плавно перешла на то, как крем ей посоветовали хороший для лица, гель для умывания. Долго рассказывала их преимущества. В общем, еле от нее отвязалась. А ты как тут, Тиночка, все еще унываешь?

— Да, мамуль, а чего еще делать? — улыбнулась я.

— Может, фильмец посмотрим какой, Тиночка?

— Давай, что ли.

Я пощелкала каналы.

Показывали фильм про лошадей.

Маму вроде устроило, меня тоже.

Остаток дня и ночь ничего особенного не происходило.

А утром меня ждал поход в суд.

День развода.

Пыталась пообщаться с Павлом у дверей суда, но он не прореагировал никак. Нас развели.

Выбежала за Пашей со словами: — Подожди, я хотела бы поговорить все же.

— Полагаю, что сейчас мы внесли полную ясность в то, что больше не о чем, — холодно произнес он. И быстрым шагом спустился по лестнице.

Увидела, как он обнялся с той рыжеволосой девушкой, и они пошли за руку.

Я сильно расстроилась.

Вот к чему привела меня вся эта затея. Ни одного мужчины и не осталось у меня. Все обижены. А Паша снова со своей красавицей.

В печальном настроении духа двинулась домой.

Мамы не оказалось. Может, в магазин отправилась.

Я что-то поела. Даже не обращая внимания на вкус пищи.

Завалилась в кровать и заснула.

Просыпаюсь, и снова дворцовые чертоги…

«Что ж, даже и к лучшему, что я переместилась сюда. Отвлекусь от переживаний.»

— С добрым утром! С добрым утром! — кричал попугай.

— Хьюго, это ты? — Потянулась я. — И тебя с добрым!

Окна были открыты, занавески порывами ветра задувало в комнату.

Я встала, на цыпочках подошла к окну. Все казалось таким реально-нереальным, что я боялась разрушить эту хрустальную, хрупкую мечту.

— Ух ты, какая жопа! —  прокричал попугай.

— Ну что жопа да жопа. Сиськи-то как тебе?

— Вах, — прокряхтел попугай.

Солнечный свет снопами лучей падал в комнату сквозь тюль всех трех окон, образующих полукруглый выступ.

Шум прибоя ласкал слух. Я не сразу заметила балкон. Он оказался очень просторным, точно таким же полукруглым, как выступ комнаты. Здесь окна не были застеклены, но полупрозрачные шторки были плотно собраны, что не мешало им колыхаться от ветра.

Подножья дворца утопали в зелени, а вдаль уходило разноцветное, искрящееся перламутровое море. Как на картинах Айвазовского…  — подумала я.

— Доброе утро, Тина!

— Привет, Ада! Откуда ты взялась тут? — Она никак не могла пройти через мою комнату, так как единственная дверь была за моей спиной.

— По винтовой лестнице.

Я разглядела, что сбоку к окошку балкона подходят перила. Неприметная лестница тянулась с нижних этажей.

— Поднялась, значит?

— Да, чтобы тебя не будить.

— И каждый может?

— Нет, только у меня ключи в нижнюю комнату. Хозяин любит, чтобы когда проснулся, завтрак был подан.

И действительно, на столике уже красовались апельсины, манго, бананы, каштаны. Два бокала было заготовлено.