— Кассия, — крикнул он, — выходи из укромного местечка и поговори со мной! Скажи мне в лицо, что хотела!

Грэлэм замер на месте.

— Кассия, назад! — крикнул он, предостерегая ее, но было уже поздно.

Его жена выбралась из-под скалы и, поднявшись во весь рост, оказалась на виду у солдат Жоффрея.

— Я здесь, Жоффрей! — крикнула Кассия своим ясным и звонким голосом. — Прекрати делать глупости. Если не хочешь мне верить, поезжай в Бельтер и познакомься с новой женой и детьми моего отца!

В этот момент Грэлэм решил, что непременно выдерет ее.

Не думая о собственной безопасности, он ринулся из укрытия и схватил жену. И тотчас же почувствовал, как жгучая боль пронзила его руку — стрела пробила кольчугу и угодила в предплечье. Грэлэм рванул Кассию и заставил встать на колени под прикрытие нависающего утеса.

— Маленькая дурочка, — проскрежетал он.

Но Кассия не обращала на него внимания. Она смотрела на стрелу, засевшую у него в предплечье.

— Спокойно, милорд, — сказала она, сама дивясь своей невозмутимости.

На мгновение Кассия закрыла глаза, набрала в грудь воздуха и взялась за толстое древко стрелы. Потом решительно рванула ее. Грэлэм не издал ни малейшего звука. Он видел, как Кассия подняла юбку и оторвала полосу ткани от своей рубашки. Тотчас же она быстро и ловко перевязала его рану.

— Не думай, что эта рана ослабила меня, жена. Ты ослушалась меня. Я выпорю тебя за неповиновение, потому что ты поставила под угрозу свою жизнь.

— Но я хотела спасти тебя от его предательства! Я знала, что кузен не осмелится сделать мне зло.

Ее взгляд упал на окровавленную стрелу, и она тотчас же поняла, что теперь ей вряд ли удастся убедить мужа.

— Вы правы, милорд, — сказала Кассия послушно. — Но что же нам делать теперь?

— Подождем, пока стемнеет, — ответил Грэлэм лаконично. — Тогда я доставлю себе удовольствие и убью этого дурака.

— Может быть, — начала Кассия, — если я выйду к ним… — Но под яростным взглядом мужа она проглотила недосказанную часть фразы.

Время тянулось медленно, и Кассию начала одолевать жажда. Грэлэм скользнул в сторону от нее и присоединился к своим людям, чтобы посовещаться с ними. Далеко за скалами садилось солнце, бросая свои косые лучи на выступающие утесы. И вдруг Кассия выпрямилась, не веря своим ушам. Нет, это и в самом деле была ее тетка Фелис! Разве могла она не узнать эти гневные вопли!

— Недоумок! — кричала Фелис своим неблагозвучным, как скрежет ржавых петель, голосом. — Тебе повезло, идиот, что один из твоих людей рассказал мне о твоем безумном плане! С каких это пор ты действуешь, не посоветовавшись со мной?

Кассия не расслышала ответа Жоффрея, но на какое-то мгновение ее даже охватила жалость к нему. Не дело, если мать унижает сына при его людях, при солдатах!

— Глупец, они сказали тебе правду! — вновь заскрежетала Фелис. — Черт возьми, Жоффрей! Я достаточно пролила слез из-за нас обоих, но теперь с этим покончено.

Кассия повернулась и увидела Грэлэма, скользнувшего к ней и оказавшегося рядом. На лице его сияла широкая улыбка.

— Еще одна женщина с царственными замашками, — сказал он, довольно рассмеявшись, — и эта мегера ни с кем не сравнится!

— Убьешь англичанина и наживешь врагов, а Бельтер тебе не видать как своих ушей! — бушевала Фелис. — Неужели ты так хочешь жениться на своей кузине? Она придет к тебе без приданого, дурак! Подумай о собственном благе, Жоффрей! Англичанин — могущественный человек! За его жизнь ты положишь свою.

Жоффрей бессильно и беспомощно смотрел на мать.

— Он заслуживает смерти.

— Болван, — презрительно ответствовала Фелис. — Лучше послушай меня, Жоффрей. Когда я узнала, что Морис женился на Мари де Шамфрэ из Нормандии, я изменила планы. Я нашла тебе прелестную девушку, мой мальчик, и она принесет нам в приданое прекрасные земли. Оставь англичанина и его худосочную жену в покое.

— Как имя девушки?

— Ее зовут леди Джоанна. Она англичанка, дочь графа Лестера, и как раз созрела как плод. Ее пора сорвать. Я обратилась к своему доброму другу Орланду де Марстону, чтобы он замолвил за нас словечко. Ее отец даст тебе в приданое за своей дочерью прекрасные земли в Нормандии. Тебе придется отправиться в Лондон познакомиться со своей нареченной. И это произойдет скоро, Жоффрей.

Из груди Жоффрея вырвался тяжкий вздох:

— Ладно, мама, — сдался он наконец. Фелис кивнула, будто и не ждала иного.

— А теперь мне доставит огромное удовольствие сообщить лорду Грэлэму, что мы, что ты… выиграл.

Она доехала до конца тропинки, с силой натягивая поводья своей кобылы.

— Милорд Грэлэм, — позвала она.

— Леди Фелис, — приветствовал ее Грэлэм: — Вы приехали забрать домой своего щенка?

— Не слишком-то веселитесь, милорд, — провещала Фелис холодно, — я не хочу, чтобы мой сын рисковал своей… своим здоровьем из-за этой… девицы. Для него открываются более заманчивые возможности: скоро он женится на леди Джоанне, дочери графа Лестера! Она принесет ему большое богатство, а о красоте ее ходят легенды! Берите свою жалкую жену и уезжайте из Бретани!

Фелис круто повернула свою кобылу и поехала к сыну.

Грэлэм бросил взгляд на жену. Кассия изо всех сил сдерживала смех, но ей это не удавалось. И тут Грэлэм сам разразился громовым хохотом. Его смех не мог заглушить даже хохот его людей.

— Нет, это слишком! — задыхалась от смеха Кассия.

— Джоанна и Жоффрей!

— Не так, милорд: Джоанна, Жоффрей и Фелис!

— О Боже мой! Это достойная судьба для твоего кузена, моя любовь. Пусть получает свою драгоценную Джоанну!

— Нам следует, — сказала Кассия чопорно, — послать свадебный подарок моему кузену и его невесте.

— Да, — задумчиво ответил Грэлэм, прижимая ее к груди. — Думаю, подойдут хлыст и пара оков. Я готов биться об заклад, что Джоанна победит.

Услышав топот копыт, Кассия подняла голову, Жоффрей и его люди уезжали.

— А теперь, милорд, я хочу получше осмотреть твою руку.

— А я, миледи, хочу выдрать тебя после того, как ты ее посмотришь получше.

Грэлэм привлек ее к себе, и рука его ласкающим движением погладила ее пленительные бедра.

— Может быть, я все-таки сделаю это лет через пятьдесят, — сказал он, целуя жену.

Грэлэм осторожно, стараясь не производить шума, открыл ставни и вдохнул бодрящий, свежий воздух раннего лета. Прошло уже полтора года, полтора года с тех пор, как он и Кассия возвратились в Вулфтон. И теперь у него был сын. Де Моретон полуобернулся, и улыбка тронула его губы. Взгляду его предстала Кассия, кормящая грудью их сына Гарри. Теперь ее волосы отросли много длиннее прежнего и струились мягкими локонами по плечам. Цвет золота, меди и бурых листьев, подумал он, цвет осени.