— Откуда ты это знаешь? — спросил Дорнан.

— У меня есть одна старая книга. Там упоминается косвенно об этой женщине. Сам понимаешь, если бы она была магом, у нее были бы шансы выжить. Я давно уже читал данную книгу, но, если желаешь, могу найти ее для тебя.

— Желаю, — кивнул Блеквуд и сделал еще глоток.

— Тогда сейчас закончим трапезу, и я найду ее для тебя. Но будь максимально осторожен. Книга старая и очень ветхая. Сам не знаю, как она дожила до наших дней.

— Я буду осторожен, — улыбнулся некромант. — Но у меня есть еще несколько вопросов.

— Весь во внимании, — дядюшка расправился с первой булочкой и потянулся за добавкой. Дорнана позабавила эта ситуация. Но он почти не мог отвлечься ни на что, кроме своего маленького, но кажется, важного открытия.

— В Академии есть два адепта. Первокурсники. Некто, Линдон Уоррел и Уильям Хадсон.

— И чем эти двое успели провиниться? — улыбнулся профессор.

— Пока не чем. Но мне нужно знать, кто они и из каких семейств.

— Низшее дворянство, — последовал ответ. — Не сильно богаты, без родовых замков. Из числа тех, кто получил свои титулы не по наследству, а за заслуги перед королевством. Странно, что ты не знаешь эти семейства.

— Боюсь, в последнее время было не до того, — признал Дорнан. — Да я и отошел от дел.

— Ах, ну да, ну да, — закивал Лэнгфорд. — Ты же решил, наконец, остепениться и жениться.

— Именно, — некромант поморщился, вспомнив о еще одной своей проблеме, которую стоило решить, как можно быстрее.

Его невеста. Леди Бредшон. На фоне последних событий и его собственного сердца, которое подвело хозяина, перспектива предполагаемого брака уже не казалась столь заманчивой. И надо же было ему встретить этого мальчишку Миллигана? Или как его настоящее имя? Нет. Мальчик определенно был бастардом Бредшон. Его сила почти такой же мощности, как и та, что текла в крови леди Оливии.

«Оливия, — подумал он и тут же удивленно сдвинул брови, повторив мысленно: — Оливия и Оливер. Надо же! Совпадение, или злая шутка судьбы? А возможно, и самого отца этих двоих!» — и что ему теперь делать со своими извращенными чувствами? Чувствами, которые ни коим образом не должны коснуться мальчика. Он не станет портить жизнь адепту. Он задушит в себе даже ростки этого кошмара, потому что не может любить особь своего пола так, как надо любить свою половину.

Оливер не женщина! Но почему каждый раз, когда мальчик оказывается рядом, его сердце норовит вырваться из груди? Почему все его мысли сводятся к глупым инстинктам?

«Не о том сейчас думаешь, Дорнан, — сказал он себе с горечью. — Тебе стоит как можно скорее решить эта задачу — отыскать свиток и сделать все, что будет в твоих силах, чтобы с головы мальчишки не упал даже волос. Иначе грош тебе цена, как магу, как преподавателю и просто как человеку!».

— Я не знаю лично родителей этих адептов, но они относятся к среднему классу. Ничем не выдающиеся люди. По крайней мере, никто не слышал ни о чем особенном, чем могли бы отличиться или похвастаться семейства Хадсона и Уоррела, — проговорил ректор, привлекая снова внимание племянника. Блеквуд вздрогнул и поймал себя на мысли, что с неприятной легкостью отвлекается от сути важного разговора. А ему сейчас стоило внимать дядюшке и ловить каждое слово Лэнгфорда, потому что Дорнан подозревал, как бы сообщником неизвестного врага, не оказался кто-то из друзей Миллигана.

Конечно, он мог ошибаться. В Академии учится слишком много молодых людей, да и преподавателей не стоит снимать со счета. Но извечное предчувствие шептало уверенно: «Предатель кто-то из близких. Кто-о из тех, кто постоянно находится на виду. Тех, на кого сразу и не подумаешь!».

— У меня еще вопрос, — он допил чай и покачал головой в ответ на молчаливое предложение Лэнгфорда налить ему еще.

— Говори, — третья булочка застыла в руке ректора.

— Умирал ли кто-то на территории Академии, — произнес Блеквуд. — Я имею ввиду, не свой смертью.

— Смотря что подразумевать под этим определением, — надкусив сдобу, профессор отложил булочку на край тарелки и посмотрел на племянника. — Я не считаю, что смерть от болезни или несчастного случая является своевременной.

— Нет, конечно же. Я имею ввиду — убийство!

Взгляд Лэнгфорда моргнул.

— На моей памяти, а возглавляю я Академию уже не первый десяток лет, ничего подобного не происходило. Возможно, в далеком прошлом… — он пожал плечами. — Можно поднять архивы. Я полагаю, тебе стоит обратиться к мэтру Картрайту. Он у нас как раз заведует архивом, кстати, располагающимся на территории библиотеки. Думаю, он может и дать ответ на твой вопрос. Уж больше Картрайта никто не знает о том, что происходило здесь.

— Отличная мысль! — улыбнулся Дорнан, сетуя на себя за то, что сам не догадался сделать именно так. — Сегодня же и навещу мэтра.

— О, полагаю, он будет рад тебя видеть, — сказал Лэнгфорд и отправил в рот последний кусок булочки.

Дорнан еще немного посидел, больше для приличия, затем встал и поспешил откланяться. И ректор не удерживал его, зная своего племянника. Лишь задержал на несколько минут, пока искал среди собраний фолиантов на полке старую книгу с кожаным корешком. Он протянул ее племяннику со словами:

«Будь как можно аккуратнее. Это единственный экземпляр!»

— Непременно, дядя, — последовал ответ.

Блеквуд взял бережно книгу в руки и шагнул к двери. Ректор поспешил за ним.

— Я надеюсь, что ты найдешь то, что ищешь! — произнес он, закрывая за некромантом дверь.

«Я тоже!» — подумал Блеквуд не оглядываясь. Перед его взором снова мелькнула картина. И женщина, глядевшая надменным взглядом…

… и кулон, сверкавший на ее шее. Точно такой же, как и тот, который хранился в выдвижном ящике его письменного стола.

Когда я проснулась, за окном уже был день. Сладко зевнув, посмотрела на полосу желтого света, пробивавшего себе путь через плотно задернутые шторы. И только после минуты, которую я провела, нежась в тепле, под покрывалом, пришло осознание того, где я нахожусь.

Резко сев, оглядела себя с ног до головы, облегченно вздохнув, когда поняла, что Хейл не рискнул снять с меня даже верхнюю одежду. За что я была ему премного благодарна.

Да, выглядела я, скорее всего, помятой и сонной, но это лучше, чем осознавать, что к твоему телу прикасалась чужие руки. Даже одна мысль о том, что Итан мог бы меня раздеть, заставляла щеки гореть жаром, и я, тотчас отбросив покрывало, слезла на ковер.

Спальня Итана представляла собой небольшое помещение, часть которого занимала широкая кровать и тумбочка, стоявшая рядом с изголовьем.

Дальше располагался шкаф, а на стене висела картина с изображением охоты на кабана.