— Белорус носом клюет.

— Я не сплю, — отозвался Туран из–за пулемета.

— Илай? — Альбинос, сам не зная почему, беспокоился за старика.

— А что ему будет? По сторонам смотрит и зевает… Здесь притормози.

Сендер остановился прямо в луже. Вода заплескалась у колес, накатывая черными волнами. Задремавший Белорус сонно потянулся:

— Что, приехали? Э, а чего в воде? Рыбу, что ли, ловить будем?

— Болтунов топить, — бросил Разин.

Он встал и огляделся. Дальше колеи взбирались на пригорок, гребень которого венчали древние стены, обросшие бородами мха. Когда–то здесь было здание, теперь полностью разрушенное и занесенное песком пополам с илом. Луна скрылась, и небо на востоке уже начало сереть, туман слегка порозовел. Скоро рассвет. Очертания древних стен плыли и раскачивались в мутном мареве. Альбиносу снова захотелось исполнить мелодию пустынного края — теперь в ней будут старые руины и многослойные наросты мха, и красный свет восхода.

— Здесь съедем с колеи. Вон туда давай, — Разин показал.

— А чего здесь?

— Засаду устроим. Место подходящее.

— Слушай, Разин, — заговорил Туран, — а как ты себе это представляешь? Монахов десять человек, с «тевтонцем», и самоход наверняка бронированный. А нас пятеро, и оружия негусто.

— Пятеро героев! — с энтузиазмом провозгласил Белорус. — Хотя оружия, будем говорить, маловато.

— Разберемся, — Разин был, как всегда, немногословен. — Давай, Музыкант.

Альбинос съехал с колеи и повел сендер вокруг холма. Когда под колесами зашуршала сухая земля, Егор спрыгнул и отправился осматривать руины. Туран присоединился к нему. Они обошли прямоугольник стен, окруженный, словно валом, песчаными наносами. Внутри бетонной коробки грунта было меньше, получилась яма, разгороженная остатками внутренних стен. Кое–где наружные валы были выше человеческого роста, а кое–где обвалились до уровня земли.

— Вон там сендер загоним внутрь, — Разин показал подходящий участок, где через вал могла перевалить машина, и в стене за ним был достаточно широкий проем. — За стенами укроемся, хорошая позиция. Встретим их огнем. Ударим внезапно — это преимущество. Что скажешь?

Турана он считал единственным, с кем стоило советоваться в данном вопросе. От Альбиноса это не укрылось, он немного узнал за время поездки о Разине, но главное усвоил быстро — тот хочет достать Губерта потому, что доктор виновен в смерти Юны Гало, бывшей главы Меха–Корпа. Разина толкает вперед чувство мести. Ненависть к врагу. А Туран… Что им движет, чего он хочет? Альбинос сидел в сендере, навалившись грудью на руль, и смотрел, как тот что–то очень серьезно обдумывает. Похоже, смышленый малый, учителя у него хорошие были, раз не спешит отвечать.

Туран задумчиво оглядывал местность вокруг, пытаясь представить себе будущую схватку, увидеть победу — и мысленно проложить самый удобный путь к ней. Наконец ответил:

— Как ты думаешь, если мы встретим их, как говоришь, огнем, что они будут делать?

— То есть?

— Если встанем у них на пути, они будут прорываться, потому что назад им возвращаться не с руки. А если пропустим и ударим в спину? Тогда и пулемет с сендера снимать не придется. Гляди, колея огибает развалины, они поедут вокруг. Первым, наверное, пустят «тевтонец», а грузовик — следом. Мы пропускаем их, а когда «тевтонец» проедет туда, Музыкант сдаст назад, и поливаем из пулемета. А ты с Белорусом займешься грузовиком. Если встретить в лоб, мы атакуем только головной «тевтонец», остальные не попадут под огонь, будут свободно разворачиваться, маневрировать…

— Понял, — Разин кивнул. — А если первым пойдет грузовик?

Он уже мысленно согласился с планом Турана, но хотел просчитать все возможные варианты.

— Грузовик? Это хуже… Но первым будет «тевтонец».

Разин покачал головой. Уверенность Турана его слегка удивила. Скажи так кто другой, он решил бы, что это по глупости, но этого молодого крепыша с лицом фермера Егор уже успел оценить.

— Хорошо, так и сделаем.

— Но нам нужен пленный. Всех не убиваем, так?

— Конечно. Всех касается, один из монахов обязательно живым должен остаться! Рыжий, ты хорошо меня слышал?

Сендер с выключенным мотором затолкали внутрь бетонной коробки. Туран рассказал остальным свой план, потом Разин предложил:

— Времени у нас после схватки не будет, расскажите, что вы за люди и как попали в «Крещатик».

— Да чего рассказывать, — заговорил Белорус, — мы в Киев папашу Илая сопровождали. Обещал он, что наградят нас монахи за службу, у него, видишь ли, письмо было к Крипте от Владыки. А нас вон как наградили, самоход отобрали, кабаны бородатые, да едва не прикончили. Но я одного, будем говорить, тоже славненько разделал. Знаешь, какой у меня мощный удар с правой?

— Язык у тебя мощный, насмерть заболтаешь, — ухмыльнулся Альбинос. — Илай, а что за письмо? Илай, эй!

Старый мутант вылез из сендера и как ни в чем не бывало возился у стены, хрустел и скрипел в тени, будто и вовсе не был ранен.

— Во дает! — удивился Белорус, когда Илай выломал арматурный прут из камней. — Это как же?

— Что? А! — Альбинос махнул рукой. — У многих кочевых есть разные особенности, например, самоисцеляться быстро. Кто–то под водой дышать умеет, как катран.

— Так ведь… — Белорус взъерошил волосы на затылке. — Затопчи меня кабан, везет же некоторым!

Илай подобрал камень и стал точить железку. На вопрос он не ответил, и Альбинос догадался, что повторять не стоит. О письме Илаю говорить не хочется — значит, и не скажет.

— А вы как в «Крещатике» оказались? — в свою очередь спросил Туран. — У тебя, Разин, как я вижу, счеты с Губертом, верно? При чем здесь Крипта?

— Давние счеты, да.

— Что это за Губерт такой, а? — влез Белорус. — Монах, что ли, навроде Зиновия?

— Он не монах, — ответил Егор. Переглянулся с Альбиносом и добавил: — Не знаю, почему он с Зиновием спутался, но сейчас они заодно. Губерт не из Ордена, он в Пустоши собственные порядки наводит, кланы между собой стравливает. Возможности у него всякие… Техника, какой сейчас никто не имеет. Посох вот у Зиновия — точно Губерт дал. Я к нему давно подбираюсь. Сейчас момент подходящий — я думал, Крипта поможет. Он согласился встретиться. Наверное, хотел, чтобы я убрал Зиновия. Что ж, скорее всего, так и вышло б, не опереди Зиновий Крипту. А теперь поздно рассуждать, да и незачем. Ждем монахов.

* * *

Утро близилось, звезды пропали, туман на востоке как будто пропитался красным — показались первые лучи восходящего солнца, но самого светила пока не было видно в тумане. Кроваво–красный оттенок медленно расползался по небу. Илай пристроился под стеной, завернулся в изодранный плащ и уснул, Белорус похрапывал на заднем сиденье. Разин стоял у стены и вглядывался в туман — туда, где должны были появиться монахи. Туран подошел, некоторое время стоял рядом, наконец спросил: