— Обещаю.

— Я с вами, — вызвался Проповедник и, видя наши удивленные взгляды, неловко пояснил: — Ну не всегда же мне отсиживаться в стороне. К тому же как будто каждый день происходят такие события. Мое любопытство на этот раз пересиливает мое чувство самосохранения. Ты идешь, шляпа?

Пугало, стоявшее поодаль и не спускавшее с нас глаз, отрицательно покачало головой, резко развернулось, направившись прочь.

— Ну, по крайней мере у одного из нас есть разум, — с иронией произнесла Гертруда.

— Эй! Ты ли это?! — крикнул ему вслед Проповедник. — Неужели пропустишь такое зрелище и останешься?!

Но то не обернулось и захлопнуло дверь в нашу комнату.

— Ну и черт с тобой. Потом не проси, чтобы я тебе что-нибудь рассказал!

Во дворе нас ждала уже знакомая троица. Роман нервничал, и это было видно по глазам, сменившим цвет, ставшим глазами иного. Отец Март что-то негромко говорил Рудольфу, и тот, слушая внимательно и напряженно, кивал.

Из-за плеча помощника кардинала ди Травинно торчала длинная потертая рукоятка широченного меча, набалдашник которой был сделан из огромного звездчатого сапфира размером с мой кулак. На поясе висел зловещий темный кинжал, тут же приковавший наши взгляды.

— Это все наше воинство? — спросил я.

— Остальные прибудут из других городов, Людвиг. Они уже получили приказ. — Отец Март вышел через калитку.

— Надеюсь, они принесут святые реликвии. Та, что спасла всех в Крусо, очень бы пригодилась.

— Сейчас она в Флотолийской республике, помогает бороться с юстирским потом. Для нас бесполезна. Темный кузнец с десятью кинжалами неуязвим для Святых Даров.

— Как вы можете это знать? — нахмурилась Гертруда.

— Он знает. — Инквизитор показал на Рудольфа, и тот грустно улыбнулся.

— Ивойя открывает врата? Где?

— Каварзере. Солезино. — Роман широко шагал через площадь.

Я рассмеялся. Такую шутку могла преподнести лишь жизнь. Все вернулось на круги своя. Туда, где началось. Солезино, столица Империи, место рождения и смерти императора Константина. Место, где Александр нашел и вернул к жизни темного кузнеца. Город, почти уничтоженный землетрясением и предыдущей эпидемией юстирского пота. И теперь в него пришла новая напасть.

— Сколько часов туда добираться? Мы успеем?

— Будем на месте через десять минут. Чтобы врата полностью открылись, требуется пара часов. Так что успеваем.

Я присвистнул. Покрыть сотни лиг за несколько минут! Слышать подобное было невероятно.

Еще более удивительным стало, когда Роман, не колеблясь, вошел в «Фабьен Клеменз и сыновья». Здоровенный вышибала с переломанным носом не задал ни одного вопроса. Даже с кресла не встал, в котором сидел, постукивая себя по ладони маленькой отполированной дубинкой.

Клерк с незапоминающимся лицом, неприметным, как у всех сотрудников этого заведения, появился на звяканье колокольчика, посмотрел на нас с неприязнью, поджав губы.

— Пришло время, — сказал ему Роман.

— Ты выкручиваешь мне руки, инквизитор.

— Не валяй дурака, Фабьен. Руки тебе выкрутили много лет назад, когда ты захотел вести дела и просил разрешения. Мы тебе его дали. Теперь ты просто возвращаешь долги. Хватит мяться. Время дорого.

Человек, именем которого была названа контора, покорно вздохнул:

— Куда вам?

— Солезино.

«Клерк» молча развернулся и ушел в подсобку. Роман, не дожидаясь приглашения, двинулся за ним.

Я попал в святая святых, месте, где хранились деньги клиентов, посылки и письма. Во всяком случае, я так думал раньше. На деле же это был короткий коридор, самой примечательной вещью в котором оказались швабра и ведро с грязной водой.

— И только? — разочарованно пробормотал Проповедник, явно ожидавший увидеть желтые столбики дублонов, флоринов и грошей.

Человечек снял с пояса ключ, отпер окованную медью дверь в дальнем конце коридора. Мы вошли в круглую комнату, в которой сильно воняло козлятиной, а все стены, пол и потолок были обиты серыми, белыми, черными и коричневыми козьими шкурами.

— Правила знаете? — У Фабьена Клеменза глаза были желтыми, выпуклыми, с вертикальными зрачками, что дало повод Проповеднику перекреститься и чертыхнуться одновременно. — Тогда восьмой выход слева.

Он ушел, закрыв за собой дверь.

— Демон. — Даже Гертруда была впечатлена. — Вы знали, отец Март?

— Узнал пару недель назад, но пока не успел свыкнуться с этой мыслью.

— Фабьен можно сказать что перебежчик. Иногда он оказывает услуги Церкви. Все довольно сложно объяснить за пару минут. — Роман посмотрел на Рудольфа, дождался кивка. — Наберите в грудь воздуха и не дышите без моего приказа.

Мы сделали, как попросил цыган, и по комнате внезапно разлился лютый холод. Он обжег кожу, нос, уши. И мизинец, которого у меня больше не было, снова заболел. Я посмотрел на Гертруду, увидел иней на ее светлых бровях и ресницах, понял, что точно такой же у меня в бороде и усах. А затем все закончилось.

— Выходим.

Коридор на этот раз оказался длинным и заваленным какими-то ящиками, пахнущими грибами и сыром. Я насчитал по десять дверей с каждой стороны. Роман толкнул восьмую слева, и мы попали в зал, где за стойкой стоял все тот же клерк.

— Выход там. Часть ваших уже прибыла. Остальные появятся в ближайшие две минуты.

— Я остаюсь, — с сожалением сказал нам Роман. — Следует присмотреть за мастером Клемензом. Не хотелось бы, чтобы он нарушил обязательства и пригласил своих сыновей.

Клерк мрачно посмотрел на цыгана:

— Я не люблю импровизаций. Можете быть спокойны, инквизитор.

— Поверил бы тебе в любое время, но не после того, как ты провел Ивойю. Удачи, господа. Берегите себя.

Рудольф вышел первым, мы последовали за ним, чувствуя взгляд демона в образе маленького сутулого человека.

На улице нас ждали два десятка инквизиторов в серых рясах и шестеро монахов с красными веревками вместо поясов. Все вооружены, многие молились. Из дверей «Фабьен Клеменз» все время появлялись новые.

— Где? — коротко спросил отец Март.

Рудольф показал, что ему требуется время, чтобы понять это.

— Будет бойня, — сказала Псу Господнему Гертруда. — Вы это понимаете?

— Понимаю, — ответил тот. — Каждый из нас готов умереть во славу Его. Наши смерти не важны. Если что-то получится, то только у него.

Он кивнул на помощника ди Травинно.

— Кто он такой? — спросил я, но отец Март только плечами пожал:

— Меня не поставили в известность, однако кардинал вполне доверяет его силам.