впервые в жизни. Не впервые. Моя-то роль возникла от слабости, от бессилия, оттого, что я не нашел себя ни в одной из своих жизней, от невезения во всех них, и я никогда не думал, не предполагал, что эта роль станет возможной для самых сильных мира сего, притом же действующих божьим именем... А надо было об этом думать. Надо было предполагать.

И как какая ошибка могла произойти со мной? Спустя многие-то годы – ума не приложу! Ведь я-то никогда и ни в чем не искал корысти, уж это – как перед богом – никогда, ни в чем! Ну, кроме разве того, что всегда хотел оставаться в живых.

Да, да, был грех, очень хотелось жить. Даже и тогда, когда совершенно не знал, зачем и почему. Когда жить не хочется, но умирать не хочется еще больше и нет сил умереть. Так и чередуются две фазы... Первая – когда грех чувствуется и переживается, и мучаешься им бесконечно; вторая – отпущение греха самому себе...

Первая-вторая, первая-вторая, первая-вторая...

Бездарный сценарий жизни, задуманный атомными режиссерами, становится сильнее самой жизни, он ужасно как закамуфлирован, но вот послушайте, что когда-то было сказано об этом сценарии: «Капитал боится отсутствия прибыли или слишком маленькой прибыли, как природа боится пустоты. Но раз имеется в наличии достаточная прибыль, капитал становится смелым. Обеспечьте 10 процентов, и капитал согласен на всякое применение, при 20 процентах он становится оживленным, при 50 процентах положительно готов сломать себе голову, при 100 процентах он попирает все человеческие законы, при 300 процентах нет такого преступления, на которое он не рискнул бы, хотя бы под страхом виселицы».

Ну, а прибыль в 2000 процентов? Ничего удивительного, если она все человечество загонит на эшафот. Ничего удивительного, что 2000 процентов прибыли называются «борьбой за права человека».

Объявление

Всем беднякам и безработным настоятельно рекомендуется вступить во вновь организуемый профсоюз КППМиМ – Конгресс помощи пострадавшим (на военных поставках) миллионерам и миллиардерам!

Радетель.

А что такое прибыль в 2000 процентов?

Это, кроме всего прочего, беспредельный диктат настоящего над будущим.

«Я торжествую сегодня!» – это и возникает-то в таком обществе, у которого меньше всего истории, а значит, и будущее полно недомыслий, когда настоящее полностью поглощено собою, когда оно лишает себя прошлого и представляет будущее только как продолжение самого себя.

Точь-в-точь как у животных – животные лишены понятий о своем прошлом, тем более о будущем, вот они и существуют в состоянии вечности.

Если бы всю мыслительную энергию, затраченную на то, чтобы искать подлинное значение только одного слова «обогащение», направить на поиск той мысли, из-за отсутствия которой мы приходим к ничему?! Это ли не мечта мечты?

Всегда и повсюду мы живем мучительно трудно, и еще никто не доказал свое существование как ту или иную полностью воплощенную в реальность положительную идею; всегда мы несем в себе задатки конца света, но ничего не воплощает этот задаток столь же последовательно, как страсть богатых к обогащению.

Ах, как удобно, как любопытно и занятно наблюдать со стороны за теми людьми и государствами, которые настойчиво ищут будущее для человечества!

И позлорадствовать вволю можно, и обвинить, и выдумок нагородить сколько угодно, и огромные, никогда не мыслимые прежде достижения принизить, и ошибки возвести на пьедестал...

В этой страсти такая свобода свободного мира – дальше некуда! Дальше уже ничего не выдумаешь...

Объявление

Для ядерных опытов и в связи с постановкой нового кинобоевика «Советская угроза» срочно требуется напрокат земной шарик. Вознаграждение по договоренности и в определенных пределах.

Президент.

А после этакого опыта кто останется! «Оставашки» – больше некому!

А «оставашкам», тем что останется?

Отыскать и дополнить заключительной записью «Книгу ужасов»? Автор – мой бывший совладелец по «Буровой конторе» Иван Ипполитович. Фамилию, представьте, забыл, а вот имя-отчество помню. Может, для «оставашек» Иваном Ипполитовичем и была написана его книга?

Объявление

Хороший палестинец – это мертвый палестинец!

Военный Министр.

Может быть, Вы думаете, что новейшая история уже не предоставляла нам никакого выбора?

А помните, Вы написали о моей последней встрече с б. генералом Бондариным в ресторане «Меркурий»? Вы угадали, было, было что-то в этом роде, такая встреча и генерал Бондарин в тот раз сильно задумался: почему же он в 1917 году, летом, издал приказ о расстреле солдат, дезертирующих с фронта? Только в 1928 году он задумался об этом, генерал, в то время как одиннадцать лет назад рядовые солдаты – русские и немецкие – уже знали, что война преступна. Знали и, минуя штабы, генералов, дипломатов, императоров, сами по себе заключали перемирия. Договорились не воевать на пасху и не воевали.

И на западном фронте французские солдаты тоже братались с немецкими. Вот и возник первый декрет русской революции – Декрет о мире.

Ведь уж какой умница был генерал Бондарин, а солдатики-то оказались умнее!

И если бы однажды история обрела опыт заключения мира именно между солдатами, помимо генералов и дипломатов, может быть, она и дальше пошла бы по другому пути? А этот другой путь и научил бы нас мыслить истинно?

Но генерал Бондарин стоял тогда на своем. И настоял на своем.

15 000 войн, которые произошли в истории человечества, тоже настаивали на своем. И настояли, и настала вторая мировая.

Но, заметьте, людям и тут была дана фора: война началась чуть ли не за мгновение до того, как она неизбежно стала бы последней.

Вы только представьте, что вторая разыгралась бы лет на пять, на десять позже, когда развилась бы атомная техника, а жажда обогащения богатых стала бы еще сильнее, тогда что? Тогда вторая была бы уже Последней. Представляете себе, если бы она началась с Хиросимы? Чем бы она кончилась?

«Мои соотечественники – американцы! Я рад сообщить вам, что только что подписал законодательный акт, который навсегда ставит Россию вне закона.

Бомбардировка начнется через пять минут».

Шутка Президента.

Объявление

Очень старому человеку с р о ч н о требуется уступить кому-нибудь кое-какое понимание того, что происходит.

Все еще житель.

Почему я только теперь догадался: если война безоговорочно требует каких угодно жертв, так ведь и мир тоже их вправе требовать? Пусть в меньших масштабах, но вправе! И возникает необходимость выбора меньшего из двух зол. Но ведь величины-то здесь несравнимые! И выбор-то очевиден!

И ведь я знаю, ведь я понимаю, помню