Пятно на периферии заставило меня инстинктивно напрячься, но мой взгляд упал на Элис, когда она остановилась передо мной, выбежав из общежития, чтобы увидеть меня.

Она выглядела как злая королева, покрытая слоем чертовски прекрасного. Ее черное платье с корсетом сделало меня чертовски твердым, а то как оно приподнимало ее сиськи, тоже не помогало. Оно ниспадало до земли, но я мог сказать, что она была на каблуках из-за дополнительных четырех дюймов роста — либо это, либо она стояла на крошечном члене Инферно.

Она подняла бровь, когда мой взгляд упал на ее розовую помаду, которую я хотел тщательно размазать своим ртом.

— Разве ты не должен был сказать что-то о том, как красиво я выгляжу? — она намотала прядь сиреневых волос на палец и покачала бедрами, придав себе слишком девчачье выражение.

— Ты не выглядишь красивой, — прорычал я и выражение ее лица стало сучьим, но мне было наплевать. — Ты выглядишь как самый смертоносный яд, который я когда-либо видел. Это, блядь, божественно.

— Это странный комплимент, Райдер. — она подошла ближе, ее глаза проследили за моим горлом, затем переместились на мои губы, в них был намек на тоску. Что я смогу сделать с тобой своим ртом, новенькая. Тебе нужно только произнести слова.

— Может, ты хочешь обычный? — с каждым следующим словом я делал шаг вперед. — Красивая. Потрясающая. Захватывающая дух, — я остановился в ее личном пространстве, вдыхая ее аромат. Вишня. Знала ли она, что в косточках содержится цианид? Все смаковали сладкую внешность, игнорируя смертельный состав в сердцевине. Кусочек, который вырезали и выбрасывали. Но я бы никогда не захотел избавиться от косточки, которая жила в ней. Для меня это была самая приятная часть.

Ее зрачки расширились и хотя ее маска незаинтересованности не сползла, язык ее тела сказал мне, как сильно я на нее влияю.

— Я не думаю, что ты чувствуешь эти слова так же глубоко, как мои первые, не так ли? — прорычал я и она медленно покачала головой.

Она положила руку мне на плечо и наклонилась, чтобы откусить от меня кусочек. Я опустил подбородок, чтобы ее рот оказался на одной линии с моим и она посмотрела на меня сквозь ресницы, в которых мелькнула искорка вожделения.

Ее пальцы вцепились в мою рубашку и я чувствовал ее сопротивление повсюду, давление между нами нарастало.

— Похоть или боль, — выдохнул я ей в губы. — Тебе выбирать, новенькая. Но выбирай правильно.

От ее тела исходило тепло и мне потребовалось все возможное, чтобы не притянуть ее к себе. Но это было ее решение. И я должен был позволить ей принять его. Конечно, она чувствовала это между нами, неужели ей действительно было не наплевать на то, что она разозлит Инферно? Она может переехать в мою комнату, а он может идти к черту.

Она прижала пальцы к своим губам, оставив на них след помады, прежде чем прикоснуться ими к моему рту. Я застонал от разочарования и восторга, когда она откинула мою голову и впилась зубами в мое горло. Я притянул ее к себе, проводя языком по губам и пробуя ее на вкус.

Почему она не может подчиниться этим чувствам? Почему Данте Оскура должен иметь значение?

Жжение в моей шее становилось все острее, когда она зарывала свои клыки глубже и с моих губ сорвалось рычание, когда желание пронеслось сквозь меня. Это была пытка. Чистая и понятная. И не из-за боли — это было блаженством — а потому что она снова отказала мне. Отказала мне. Сказала мне «нет». Я выложил ей свое черное и растраченное сердце, а она отвергла его. Снова. Оглядываясь назад, это должно было быть чертовски предсказуемо. Но я сделал свой выбор. Я сказал ей, где буду сегодня вечером. Так что у нее было еще примерно шесть часов, чтобы передумать.

Она вытащила свои клыки и проглотила мою ледяную кровь, словно это был ее любимый молочный коктейль.

— Сегодня твой шанс, Элис. Я буду ждать тебя в своей комнате. — Это было не совсем правдой. Сначала мне нужно было кое-куда пойти, но я знал, что Элис не собирается отказываться от этой вечеринки, пока она не проведет хотя бы несколько часов, упорно сопротивляясь желанию прийти ко мне. Я придвинулся ближе к ней и ее зрачки расширились. Я наклонил голову к ее уху, мое дыхание вызвало мурашки по ее плоти. — Я сделаю так, что тебе будет больно.

Она прижала руку к моей груди, чтобы удержать меня. — Этого не случится.

Я кивнул, дразня пирсинг языка между своими зубами.

— Но ты все же искушена, не так ли? Не морочь мне голову.

Она заправила прядь волос за ухо и отвела взгляд, а я ждал, когда она решит сказать мне. И все-таки она бы сказала, потому что не смогла бы смириться с тем, что в моем голосе звучит вызов.

— Искушение не имеет значения, если твоя воля достаточно сильна, Райдер. А моя — железная. Поэтому неважно, насколько я искушена… — ее рука проплыла по моей груди и перебравшись через пояс, прижалась к моему стояку, который упирался в брюки. Я издал сдавленный стон, когда она сжала его один раз, а затем отстранилась с дразнящей ухмылкой. — Я не уступлю.

Я зарычал в ответ на это, затем она отстранилась от меня, оставив меня стоять тут, выставив на всеобщее обозрение. Было больно смотреть, как она уходит. И возможно, именно поэтому я был так одержим ею. Все в ней заставляло меня страдать. А я был просто зависим. Но я поклялся себе, что сегодня у нее будет последний шанс. Я ни с кем не трахался с тех пор, как она ворвалась в мою жизнь и я не собирался больше отказывать себе в этом, если она никогда не будет со мной.

Мой Атлас зажужжал и я достал его из кармана, обнаружив сообщение от Скарлетт. Поскольку вся моя гребаная семья лежала в окровавленных могилах, Братство ждало, пока я закончу Академию Авроры, прежде чем займу свое законное место Короля. До тех пор Скарлетт заменяла меня. Она была вторым командиром моего отца и я доверял ей безгранично. После того как Феликс Оскура напал на нас на нашей территории, убив тринадцать моих людей, она очень хотела, чтобы я вернулся домой и обсудил тактику с ней и остальными членами внутреннего круга.

Но я не бросился домой, как ребенок к маме, я провел несколько дней, обдумывая тактику, а вечером