тысяч еврейских семейств. Однако после успешных воен­ных действий против евреев крестьяне направились против действи­тельного врага — бояр. В Валахии восстание носило уже чисто аг­рарный характер: избивали и убивали помещиков, жгли и грабили их богатые усадьбы. Только с этого момента правительство Ионеля Братиану приняло энергичные меры для подавления восстания. Войска действовали свирепо: расстреливали из пушек толпы кре­стьян, сжигали целые деревни восставших. Аграрное движение утихло. Правительство поспешило успокоить пострадавших бояр обещанием возместить им убытки, невинно же разоренным евре­ям не только ничего не возмещали, но решили еще наказать их: в парламент был внесен законопроект о запрещении землевладель­цам впредь сдавать землю в аренду «иностранцам». Евреям, бе­жавшим во время паники, власти мешали возвращаться на пре­жние места жительства.

Эмиграция евреев из румынского Содома усилилась. Шли больше всего в Америку; некоторые группы оставались в Англии и других странах по пути. Усилилась и тяга к сионизму, но так как колонизация Палестины в ту пору почти остановилась, то энер­гия направилась на национально-культурную работу на местах.

Многое было сделано по этой части сионистами и беспартийными националистами в Румынии по образцу России. Возникли кружки для распространения еврейской культуры, народные школы, перио­дические издания на идише и на румынском языке в Бухаресте и Яс­сах. На съездах представителей еврейских общин обсуждался вопрос о создании автономного союза общин, но такое дело нуждалось в санкции правительства, на которую трудно было рассчитывать. Ли­беральный министр Стурдза в беседе с сотрудником лондонского «Times», Люсьеном Вольфом, очень хвалил сионистов и выразил го­товность содействовать им, чтобы они могли вывести побольше ев­реев из Румынии, но заявил, по примеру русских министров Плеве и Столыпина, что считает «преступною» всякую деятельность, направ­ленную к укреплению еврейской национальности в диаспоре. «Если вы составляете национальность, то по какому праву оспариваете вы утверждение румынского правительства, что вы иностранцы?» — говорил евреям коварный министр, пользуясь еврейским нацио­нальным движением для оправдания румынской лжи. Такие заявле­ния оставляли евреям мало надежд на улучшение их положения в румынском аду, а между тем судьбе угодно было еще расширить тер­риторию этого ада и увеличить его еврейское население. Это случи­лось в годы Балканской войны, нанесшей сильный удар Европейс­кой Турции.

Старая, одряхлевшая Турция была временно обновлена июль­ским переворотом 1908 года. Творцы этого переворота, младотурки, воспитанные в европейском духе, стремились приобщить свою ро­дину к западной цивилизации в ее светлых и теневых сторонах. Кон­ституционная монархия, умеренный либерализм, гражданское рав­ноправие, но при условии политического первенства турок, без вся­ких уступок автономистским стремлениям греков, армян, арабов и македонцев — такова была программа младотурецкого комитета «Единение и прогресс», фактически управлявшего страною в первые годы после революции. «Оттоманизация» нетурецких националь­ностей сделала их противниками правительства, и только евреи на первых порах ему сочувствовали. Туземные сефарды в Констан­тинополе и особенно в своей столице Салониках, цитадели мла­дотурок, были по-своему турецкими патриотами, а более обра­зованные из них, обучавшиеся в восточных школах парижского «Аль­янс Израэлит», были активными членами партии «Единение и про­гресс». Учителя еврейских школ «Альянса» в Турции, получившие свою педагогическую подготовку в специальной учительской семи­нарии (Ecole Normale Israelite Orientale), были повсюду апостолами ассимиляции и турецкого централизма. На выборах в первый турец­кий парламент (ноябрь 1908 г.) евреи шли с партией младотурок. Ко­митет «Единение и прогресс» дал четыре мандата евреям, и таким образом были избраны в парламент по одному еврейскому депутату от Константинополя, Салоник, Смирны и Багдада. Из них выдвину­лись салоникский адвокат Эмануил Карассо и профессор-юрист Нис­сим Мацлиах, выступавшие в парламенте по общим вопросам, но совершенно не заботившиеся о защите еврейских интересов. Они не требовали, например, отмены красного паспорта, в силу которого приезжий еврей мог пробыть в Палестине не более трех месяцев. Этот позорный закон, установленный при Абдул-Гамиде, не был отменен конституционным правительством, также боявшимся наплыва евре­ев на их историческую родину. Когда в парламентских прениях про­явилось враждебное сионизму настроение, евреи-депутаты высказа­лись в том же антисионистском духе, как и их младотурецкие това­рищи.

В одном из заседаний парламента (март 1911 г.) великий визирь Хакки-паша признал красный паспорт необходимою мерою предос­торожности против «фантазий» сионистов, стремящихся создать ев­рейский центр в Палестине. Еврейский депутат Карассо заявил, что сионистскому движению не следует придавать серьезное значение. Депутат-мусульманин от Дамаска, Риза-бей, доказывал, что сионизм очень опасен для Турции, и при этом предъявил парламенту веще­ственные доказательства еврейского сепаратизма: флага, печати и марки сионистов с национальными эмблемами; депутат объявил, что имеет от своих избирателей наказ бороться против допущения евре­ев в Палестину. Чтобы успокоить турецких патриотов, взволнован­ных этими дебатами, константинопольский хахаад-баши, главный раввин Хаим Нахум, посетил великого визиря, выразил ему бла­годарность за его речь о сионизме и уверял его в патриотизме ев­рейских общин. Этот официальный представитель турецкого ев­рейства, бывший учитель раввинской семинарии, устроенной «Альянс Израэлит» в Константинополе, был избран на пост хахам-баши только благодаря своим связям с вождями младотурок и поэтому старался угождать им. Другой ассимилированный ев­рейский политик, редактор константинопольской сефардской газе­ты «El Tiempo» (на эспаньольском языке) Давид Фреско уже пере­усердствовал и заявил, что евреи стремятся к отделению Палестины от Турции. Это вызвало волнение в турецком обществе. В столице, среди мусульман, ходили вздорные слухи. Даже министр финансов Джавид-бей, родители которого принадлежали к салоникской секте Донме (последователей Саббатая-Цеви, принявших притворно ис­лам), подозревался в сочувствии сионизму, выразившемся будто бы в его покровительстве сионистскому банку в Турции; но этот лидер новой Турции, потомок мессианистов XVII века, очень мало интере­совался еврейским политическим мессианством XX века.

Безраздельному господству младотурок из союза «Единение и прогресс» был положен конец успехами враждебного ему «Либераль­ного союза», в котором участвовали сторонники государственной децентрализации и автономии народностей. Так как евреев отожде­ствляли с младотурками, к которым они всегда примыкали, то в борь­бе партий не обошлось без антиеврейской агитации. Во время пар­ламентских выборов 1912 года в некоторых столичных и провинци­альных газетах, особенно греческих, появились резкие юдофобские статьи. Положение евреев на новых выборах было очень трудное: опираться всецело на младотурок, все более терявших популярность в стране, было опасно, но неудобно было примкнуть и к «Либераль­ному союзу», где главную роль играли юдофобски настроенные гре­ки и арабы. Эта-то трудность и вывела наиболее чутких еврейских политиков на верную дорогу: они решили выделиться в особый на­циональный союз и образовали свой избирательный комитет. Ко­митет опубликовал «Политическую программу оттоманских ев­реев», в которой, рядом с принципом единства и нераздельности Турции, был поставлен принцип национальных прав для всех на­родностей: «Все элементы населения имеют право на сохранение своего национального и религиозного быта, на развитие своего национального языка и культуры. Из равноправия всех групп на­селения вытекает