Вскоре я услышал голоса, а потом непонятный глухой звук: то ли скрип, то ли скрежет. Кто-то (я почти не сомневался, что Свон) произнес несколько слов. Потом еще кто-то (вероятно, сам Тауг) ответил. Снова раздался непонятный звук, похожий на звук трения друг о друга тяжелых валунов, предшествующий камнепаду.

Еще шаг — и я услышал голос, безусловно принадлежащий Таугу:

— Если ты скажешь, что убил его, все уладится.

Никогда прежде я не испытывал такого искушения подслушать чужой разговор. Я громко сказал: «Тауг? Это ты?» — и едва не поперхнулся собственными словами.

— Хозяин! — Да, действительно камень о камень; и я опознал источник звука.

— Да! — сказал я. — Я здесь, Орг.

Он был не самым ужасным из всех существ, мной виденных, ибо я видел драконов, но он внушал ужас, и в то туманное серое утро — поистине леденящий. Я совершил над собой огромное усилие, чтобы не выхватить Этерне из ножен.

Он опустился на колени, низко склонив голову, и повторил:

— Хозяин.

Я положил руку Оргу на голову: она была горячей, точно в жару, горячей, словно нагретые на огне камни, которые кладут в холодную постель.

— Сэр Эйбел? — Голос принадлежал Свону.

— Да! — крикнул я и, понизив голос, обратился к скорчившемуся передо мной чудовищу: — Ты плохо себя вел, Орг?

— Очень плохо. — Он поднял голову, и в его узких глазах я увидел невыразимую жестокость, но также и страдание.

— Это ты убил короля Гиллинга? Отвечай честно. Я не стану винить или наказывать тебя.

— Нет, хозяин.

Я кивнул:

— Я никогда не думал на тебя, Орг.

Из тумана выступил Свон:

— Он запросто мог сделать это. Разве вы не согласны?

— Как мог и я, — сказал я. — А равно вы и многие другие. Но это к делу не относится. Он порочен по природе своей. Мы знаем это, и он тоже знает. Признайтесь, что вы предали сэра Равда!

Свон быстро отступил на шаг

— Нет! Я не предавал!

Я пожал плечами:

— Вот видите?

— Вы хотите сказать, что я тоже порочен по природе своей.

— И я порочен. Зачем еще мы сражаемся, если не для того, чтобы очиститься от зла? Мы боимся умереть и боимся жить — боимся возможных наших поступков. Поэтому мы с воплем бросаемся в бой. Будь мы безгрешны…

Вистан подошел к нам достаточно близко, чтобы я распознал его в тумане.

— Где Тауг? — спросил я Вистана.

— Я думал, он с вами, — сказал Свон.

— Вы посылали его ко мне?

— Да, вместе с Этелой, ее матерью и Вилом. Этела настояла.

Не дождавшись от меня никакого отклика, он добавил:

— Я думал, вы отошлете их, коли захотите поговорить с Таугом наедине.

Гильф тихонько заскулил, прижавшись к моему бедру. Я и не знал, что он следовал за мной.

— Будем надеяться, мы найдем Тауга, когда туман рассеется. Орг хорошо служил вам?

— Вы подслушали наш разговор.

— Я слышал только голоса. Слов не разобрал.

Вистан открыл было рот, но Свон поднял руку, останавливая его.

— Вы хотите забрать Орга обратно?

— Да, — сказал сам Орг.

— Мне следовало бы поблагодарить вас за него. Я имею в виду, когда…

— Когда мы с вами разговаривали наедине.

Свон кивнул:

— Да. Именно тогда. Но я настолько привык скрывать тот факт, что опекаю Орга…

— Надо полагать, здесь вам пришлось тяжело.

Он снова кивнул:

— Я делал для него все возможное, как и для всех остальных. Я защищал Орга от нас, а нас от него. Во всяком случае, пытался.

— Нисколько в этом не сомневаюсь.

— Тут я виноват, сэр Эйбел, — сказал Вистан.

— В чем именно? — Я догадался, но счел нужным уточнить.

— Сэр Свон был один, если не считать сумасшедшей женщины.

— Леди Линнет.

— Ну да, и я знать не знал, что она особа важная. Ее дочь мне рассказала про нее. Не все, но достаточно. Я сказал, что я друг Тауга, и мне кажется, Этела подумала, что Тауг рассказывал мне про Орга. Я видел его пару раз, когда мы находились в Утгарде.

— Полагаю, почти все мы видели, — добавил Свон.

Я кивнул, чувствуя, как Гильф прижимается к моей ноге.

— В общем, я подумал, что Таугу поможет, если Орг скажет — не всем, а только особам значительным, — что это он убил короля.

Такая мысль мне еще не приходила в голову.

— Ты думаешь, что Тауг убил короля и теперь терзается чувством вины? Уверяю тебя, он этого не делал.

— Разумеется, нет! Ни в коем случае!

Свон прочистил горло:

— Он был с Вистаном, когда на короля Гиллинга совершили первое покушение. Разве не так, Вистан?

Вистан кивнул.

— И он сражался рядом со мной, когда короля убили, — так что он никак не мог сделать этого. Но Вистан думает, что остальные считают Тауга виновным.

— Ее величество.

— И его светлость тоже, — добавил Вистан. — Отец королевы Идн. Он ничего не говорит, но он так считает и, похоже, не верит сэру Свону и мне, поскольку мы друзья Тауга. Я… я его друг. Так что лорд Бил имеет основания для недоверия. Если бы я думал, что короля убил Тауг, я бы солгал, чтобы спасти его.

— А я бы не стал, — сказал Свон. — Почему вы озираетесь по сторонам?

— Ощутил движение воздуха. С момента, когда сгустился туман, стояло полное безветрие. Гильф хотел сказать мне что-то минуту назад, и я догадываюсь, что именно. — Моя ладонь лежала на голове пса, и я почувствовал, как он кивнул. — Это еще не ветер, но иногда на заштилевшем корабле парус вдруг легко колыхнется, и все смотрят на него и улыбаются. Если вам повезет, вскоре он колыхнется снова. Дело в том, что в движение парус приводит не ветер в полном смысле слова, а слабое колебание воздуха, возмущенного далеким ветром. Но вам позарез нужен ветер, и, когда парус колышется, вы знаете, что он уже близко.

— Да достигнут ваши слова слуха оверкинов, — сказал Свон.

Я не думал, что он почитает оверкинов, о чем и сообщил.

— Мне казалось, что они предали сэра Равда и меня. Вы собираетесь спросить, рассчитывал ли я на помощь оверкинов в сражении. Да, полагаю, рассчитывал. Я повзрослел и оставил в прошлом свои обиды, во всяком случае надеюсь на это. — Он повернулся к Вистану. — Человек взрослеет, становясь рыцарем. И получая ранения в бою.

— Он пытается защитить меня, сэр Эйбел, — сказал Вистан, — поэтому я лучше скажу вам. Оруженосцы тоже имеют понятия о чести.