Щёку обжигает болью. А в следующее мгновение я чувствую, как жёсткие пальцы сдавливаю мою шею так, что становится тяжело дышать.

– Я бог, а ты моя вещь. Ты давно должна была понять это. И если ты ещё раз скажешь мне хоть слово поперёк, я решу вопрос с детьми гораздо раньше – ударом в живот, например. Ну или, как вариант, чтобы не навредить тебе, милый кролик, я просто грохну твоего Воронцова. Он случайно не долетит обратно. Поняла?

Отшвыривает меня на диван так, что я ударяюсь поясницей о подлокотник.

– Хорошо быть богом, – выплёвывает Ренат, после чего разворачивается и уходит, закрыв за собой подвальную дверь.

Пальцами проведя по шее и пытаясь унять сумасшедшее сердцебиение, я кладу дрожащие руки на живот и чувствую, как его начало потягивать.

"Спокойно, Инна, до Москвы он ничего не сделает. Веди себя тихо, а потом... потом ты что-нибудь придумаешь... Потом... Боже... Что будет потом?! Глеб, пожалуйста, найди нас..."

Глава 89

Глава 89

Глеб

Сутки. Долбанные сутки об Инне ничего не слышно.

Ублюдок Александров тоже пропал. Менты трясут его компаньона по бизнесу, но тот уверяет, что ничего не знал о планах Рената. Как и о том, что у этой твари в принципе была жена.

Оказалось, что Александров выкупил долю бизнеса чуть больше месяца назад. Дела в загородном комплексе шли тухло и у Терёхина не было другого выхода, кроме как продать половину акций.

Александров на тот момент был его спасением.

И мне уже начинает казаться, что всё это изначально было не с проста. Ублюдок целенаправленно шёл за Инной.

Скорее всего, когда АртПитерГрупп заключал с ними договор, Ренат уже знал, что она здесь работает.

– Глеб, тебе нужно съездить домой и отоспаться. Ничего не изменится от того, что ты безвылазно торчишь в офисе. Я подключил своих людей. Они работают. Как только что-то станет известно, я тут же тебе сообщу.

Зайдя в кабинет, Стас устало падает в кресло. Упирается локтями в колени и смотрит на меня.

Игнорирую. У меня перед глазами на экране ноутбука единственная запись, где эта тварь выволакивает Инну через чёрный ход.

Не знаю, зачем я её пересматриваю. Как долбанный мазохист раз за разом.

Инна пытается выдернуть руку. Удар. Она замирает на несколько секунд. Потом начинает медленно оседать. Жёсткая хватка на её волосах. Толчок за дверь. Дальше ничего не видно. Конец записи.

Я нажимаю на повтор.

Нет ничего страшнее неизвестности. И ничего хуже бессилия.

Меня, сука, до ломоты в теле бесит тот факт, что я ничего не могу сделать! Вот прямо сейчас. В данную секунду. Ничего.

Мне это жилы выкручивает и душу выворачивает наизнанку. Кажется, что из-за того, что я просто сижу в кабинете всё остальное тоже стоит на месте. Ничего не происходит. Нет никакого сдвига с мёртвой точки.

И я снова пересматриваю запись.

Бл*ть, сколько раз за семь лет брака с этой тварью, она получала вот такие удары по лицу?! Сколько раз он избивал её, насиловал, издевался?!

Меня трясёт от одной только мысли, что она провела в этом аду всю свою жизнь. Что рядом с ней не было ни одного нормального мужика, который мог бы заступиться. Я не верю, что никто из окружавших Александрова или отца Инны не замечал на ней побоев. Или того, насколько она зашуганная и забитая! Это ведь сразу бросается в глаза!

Тут же вспоминаю её взгляд. То, как она смотрела на меня… раньше. До того, как мы стали с ней близки. Она смотрела затравленно. Как зверёк мелкий, которого всю жизнь держат в маленькой клетке и через прутья тычут палкой с током.

Только самое дерьмовое то, что я, как и все остальные окружавшие Инну люди нихрена не видел дальше своего носа. Потому что мне как и всем остальным было плевать. Легче было просто злиться на неё. За дёрганность её вечную, за трясущиеся руки. Легче было злиться, чем разобраться в чём причина. И сейчас я себя за это ненавижу.

– Глеб, прекрати! – подойдя к рабочему столу, Стас вырывает шнур из системного блока и экран монитора гаснет. – Там нет ничего нового! Мы просмотрели запись вдоль и поперёк! В ней нет никаких зацепок! Ты себя просто изводишь!

– А что ты считаешь я должен делать, Стас?! – рявкаю, развернувшись. – Мою женщину, мать моих детей держит чёрт пойми где какой-то псих! Что я по-твоему должен делать?! Поставь себя на моё место! Если бы это была не Инна, а твоя рыжая девка?!

Хмурится и моментально отводит взгляд. Встаёт из-за стола, подходит к шкафчику, достаёт из него початую бутылку виски и, плеснув две порции, прокатывает одну по столу мне в руки.

– У меня есть один знакомый, – залпом опустошает свой стакан вслед за мной и наливает ещё. – ФСБшник в отставке. Я его развод оформлял три года назад. В общем не суть. Я его попросил по своим канал прошерстить и нарыть на Инну информацию. Её отец был довольно крупным бизнесменом. Но чуть больше семи лет назад что-то не заладилось. Как раз незадолго до брака Инны с Ренатом. Тут сложить два плюс два не сложно. Думаю, Аронов продал свою дочь за помощь в бизнесе. Причём примерно за месяц до бракосочетания он составил завещание, в котором бизнес после его смерти по наследству переходил полностью в руки Инны. Хотя у неё, насколько мне известно, была ещё сестра…

– Была, – делаю глоток и морщусь, когда горячительная жидкость обжигает горло. От недосыпа алкоголь моментально ударяет по мозгам. – Инна не любила о ней разговаривать. Как впрочем и об остальных своих родственниках. Я только знаю, что они много лет не виделись и не поддерживают связь.

– Её сестра сбежала из дома как раз незадолго до того, как отец переписал завещание.

– А с матерью что? Ты говорил она умерла чуть раньше отца.

– Да, она долго раком болела. Это лишь мои догадки, но думаю на это Аронов Инну и подсадил. Шантажировал матерью. Год назад она скончалась в хосписе в Москве, а ещё через месяц сам Аронов разбился на машине.

Встаю из-за стола, подхожу к панорамному окну и смотрю в окно на сгустившиеся сумерки.

Сутки.

Бл*ть, за этот срок Ренат мог увести её куда угодно! Сделать с