дамы приводило кавалеров в трепет. Обворожительна и опасна.

– Я тут ни при чем, – повторил он. – Это все Кьюри, он…

– Кьюри? – прищурилась дама. – А имя?

– Вроде бы Марк, – припомнил Тинни.

– Ну конечно! – Незнакомка свирепо мотнула головой, откинув с белоснежных плеч густые черные как смоль локоны. – Марк Кьюри, как же, как же… – насмешливо фыркнула она. – Снова на Землю, стало быть? Шуточки в его стиле, можно было догадаться. Не в моем, да и сам он никогда мне не нравился. Однажды уже устроил мне… – Она вновь нахмурила брови и топнула ногой, обутой в сандалию.

– Вот как? – У Тинни замаячила идея. – Послушайте, – начал он, – вы не могли бы мне помочь? Я тоже не люблю этого Кьюри… Э-э-э… выпить не желаете?

В пронзительном взгляде черных глаз мелькнуло недоверие, но затем красотка смягчилась:

– Спасибо… А зачем я стану тебе помогать?

– Вы сказали, он вам не нравится.

– В общем, да. – Она задумчиво покатала на языке виски. – Неплохая штука… Ладно, говори, чего хочешь!

Тинни коротко поведал о своих злоключениях. Горящие черные глаза не отрывались от его лица, а когда он закончил, на губах незнакомки мелькнула тигриная улыбка. Он вновь подивился необычайной красоте дамы, желая в то же время оказаться от нее как можно дальше.

– Ну, это нетрудно, – кивнула она, подставляя бокал. – Добавь-ка еще… спасибо. Ты разве не заметил, как твой Кьюри боится грома с молнией? Похоже, он в самовольной отлучке – удрал, попросту говоря. Вот и прячется от грозы, опасается Зевса-громовержца.

– Боюсь, я не…

– Герм… Кьюри то и дело сбегает с Олимпа, – объяснила черноволосая, прихлебывая виски, – и Зевс каждый раз бесится как ненормальный. Узнай он, где находится твой приятель-шутник, утащит обратно на Олимп, не успеешь моргнуть.

– Серьезно?

– Железно! Ты еще не забыл заклятие, которым телепортировал ко мне на остров того верзилу… как там его? Люциферно?

Тинни передернул плечами:

– Очень хотел бы забыть.

– Идиот, оно как раз пригодится! Замени только первое слово: скажи «Олимп» вместо «Эа» – и Кьюри тотчас вернется под крылышко к Зевсу, а потом еще долго тут не появится. – Осушив бокал, красотка искривила алые губы в зловещей усмешке. – Захламлять мой остров, еще чего!.. Моли, значит? Ну-ну, – загадочно добавила она.

– Моли? – не понял Тинни.

– Растение такое… травка.

Незнакомка умолкла, задумавшись. Тинни подлил ей виски и наполнил свой бокал. Даже грозно хмурясь, она сохраняла жутковатое очарование, будто надвигающийся ураган.

– А это не опасно? – спросил Тинни.

– Нисколько. Он божество добродушное и к смертным не слишком строг… Тем не менее сам наказание заслужил: нечего было лезть в мои дела – ни сейчас, ни тогда. Давно пора поставить его на место! Существует высшее правосудие, и мойры скидок не делают.

Задумчивый взгляд красотки остановился на Тинни, и тот вздрогнул от неясного страха.

– Правосудие, – повторила она. – Наконец-то они навели порядок, давно пора. Но кто мог подумать, что после стольких лет я отомщу Герм… Кьюри с помощью такого, как ты! Судя по твоему рассказу, должок имеется и за тобой. Забавно…

Неосязаемая воздушная завеса с шорохом раздвинулась, и между собеседниками возник Кьюри.

Опустевший бокал незнакомки ударился об пол и разлетелся вдребезги, а глаза сверкнули черными молниями из-под грозных бровей.

– Пора! – с мстительным наслаждением воскликнула она. – Живо, смертный, твори заклятие!

Кьюри на миг опешил. Тинни тоже, но страх и безысходность подстегнули его. Рука будто сама собой взметнулась в нужном жесте, а с языка сорвались слова заклинания:

– Олимп…

– Стойте! – выкрикнул бог, уже тая в воздухе. – Тинни, вы совершаете…

Тинни закончил фразу, и Марк Кьюри исчез.

Издали донеслись раскаты грома.

– А вот и его хозяин! – Незнакомка поправила черные змеящиеся локоны. – Больше ты Кьюри не увидишь: пройдут века, прежде чем Зевс выпустит его из виду. А теперь…

Тинни вылил себе остаток виски, в глазах его светилось торжество.

– За Фортуну! – поднял он бокал.

– Хм… – зловеще прищурилась женщина, но Тинни был слишком опьянен успехом и спиртным, чтобы встревожиться.

– А еще за богинь судьбы! – добавил он. – Старушки-мойры…

– Заткнись! – бросила она. – Перед мойрами я теперь в долгу. Надо восстановить равновесие, оно ведь слегка нарушено, не так ли, Тинни?

– О чем вы? – Он глянул ей в лицо и ощутил неприятный холодок предчувствия.

– Не случайно же я, а не кто другой, – продолжила красотка, не обращая внимания на его недоумевающий взгляд, – оказалась впутана в твои грязные интрижки… Интересно, удастся ли мне мой старый трюк?

– Что за трюк?

– Вот такой… – усмехнулась она.

Нервно ероша волосы, директор подошел к гримерной Тинни.

– Черт возьми, – буркнул он, – меньше минуты до занавеса! Этот тип не в курсе, зачем в театре звонки? Ему бы…

Желание осталось невысказанным. Едва толкнув дверь, директор отскочил, выпуская из гримерной незнакомую женщину, очень красивую и с улыбкой удовлетворения на губах.

– Что вы здесь делаете? – спросил он.

– Вершу правосудие, – промурлыкала она довольно, – справедливейшее на свете!

– Что? Какого чер… Кто вы такая?

– Меня зовут Цирцея.

Скользнув по ней рассеянным взглядом, директор кивнул:

– Ясно… – Он повысил голос. – Тинни! Мистер Тинни! Мы поднимаем занавес!

Из-за двери, которая вновь захлопнулась, ответа не последовало, если не считать непонятного дробного перестука.

– Он там, – сказала женщина.

Обернувшись, директор успел заметить, как ее роскошная фигура исчезает в колыхнувшемся воздухе, но даже не моргнул. После чудес, творившихся сегодня под этой крышей, его уже ничто не могло удивить.

– Тинни! – крикнул он, толкая плечом заклинившую дверь. – Занавес! Оркестр уже тянет время. Поторопитесь!

Дверь внезапно поддалась, и директор влетел в комнату, едва удержавшись на ногах. Не осознав сперва, что в гримерной не фокусник, а кто-то другой, он повторил:

– Пора поднимать занавес! Тинни, вы слышите?

На этот раз ответ он получил – в некотором роде:

– Хрю!

Шок

Когда Грегг, подняв глаза от книги, увидел, что сквозь стену к нему в квартиру лезет какой-то человек, он на мгновение подумал, что сошел с ума. С такими явлениями обычно не сталкиваются ученые-физики средних лет, подчинившие свою жизнь определенному распорядку. А все-таки в стене сейчас было отверстие, и в эту дыру протискивалось какое-то полуголое существо с ненормально увеличенным черепом.

– Кто вы такой, черт побери? – спросил Грегг, когда к нему вернулся дар речи.

Человек говорил на каком-то странном английском языке: слова сливались, интонации звучали необычно, но понять его все-таки было можно.

– Я – важная персона, – заявил он, покачивая плечами и грудью. – Моя персона сейчас в тысяча девятьсот пятьдесят третьем году, а?.. а моя важность… у-у-у!

Он сделал судорожное усилие и, протиснувшись в