Кстати, дома у Распутиных в Москве стоял кабинетный орган. Иметь такой инструмент под рукой — это традиция европейских музыкантов. Валентин Григорьевич благоговел перед творческими начинаниями дочери и готов был сделать для неё всё. Домашний орган — его подарок. После ухода Маруси из жизни семья передала инструмент в Музей истории города Иркутска».

Более десяти лет Мария Валентиновна была сотрудницей редакционно-издательского отдела консерватории, в последние два года своей жизни — возглавляла его. О её разносторонних интересах с уважением говорили профессора вуза, с восхищением — подруги по молодым студенческим и зрелым годам. Именно Маруся разработала концепцию первого учебного пособия для студентов по своей исполнительской специальности — «Истории органного искусства» и до последних дней вместе с творческим коллективом готовила его к изданию. Этот научный труд, составивший 860 книжных страниц, вышел в свет также после гибели Марии Распутиной.

Профессор Е. В. Назайкинский, научный руководитель Маруси, сказал на защите ею кандидатской диссертации:

«В этот ответственный и приятный для меня и моего аспиранта Марии Распутиной момент я скажу только о трёх вещах.

Прежде всего, об исключительной научной добросовестности Марии Валентиновны Распутиной, о её совестливости как учёного, заставляющей постоянно переделывать, дорабатывать, уточнять свои тексты, наблюдения, гипотезы.

Второе — о постоянном стремлении к гармонии во всех консерваторских делах, в своей музыкальной профессии. Орган, занятия со студентами, чтение лекций (за них, прочитанных, в частности, на специальном курсе по анализу музыкальных произведений у музыковедов-теоретиков, я очень благодарен Марии Валентиновне), редакторская работа с музыковедческими статьями, чтение разнообразной литературы, а также многое другое — всё это устремлено к цельности и гармоничности.

И ещё: Мария Валентиновна — славный человек. Всегда внимательный, отзывчивый, добрый, скромный и, конечно, с характером, своеобразным и привлекательным».

Это — штрихи к её образу исследователя и музыканта. А людей, хорошо знакомых с Марией Распутиной, привлекал её духовный облик. Она была человеком скромным, даровитым, сердечным. И глубоко православным. Студенты консерватории, с которыми она занималась, едва ли знали все её благие дела: житейскую помощь многим людям, участие в хоре прихожан Сретенского монастыря, преподавание в детской хоровой студии «Весна».

Я бывал на её концертах в Иркутском органном зале. В первом ряду всегда сидели её родители. И когда она кланялась публике после очередного номера, невольно вспоминалось поведение Валентина Григорьевича и Светланы Ивановны на людях. Маруся вела себя в те минуты точно так же, как они в таких случаях: никакой рисовки; улыбка, жест, слово — всё естественно, мягко.

Довелось мне однажды ночевать у Распутиных в Москве. Собравшись лететь с Валентином Григорьевичем во Францию, я позвонил ему из Иркутска и сообщил, что буду в столице накануне нашего отлёта. «Не ищи никаких гостиниц, — почти приказал он, — приезжай ко мне». Вечером, за ужином, всем распоряжалась Маруся. Хозяйкой она была обходительной, радушной. Чувствовалось, что отец и мать, отдав ей в тот вечер «бразды правления», любуются ею…

С чувством большой потери говорила о Марии её старшая коллега Ольга Владимировна Лосева: «…поразительно — как не умудрённый ещё годами человек достиг такой степени духовного совершенства! Это был, конечно же, и дар свыше, и результат неустанной и кропотливой работы над собой. Консерватория помнит и будет помнить Марию Валентиновну не просто как одаренного музыканта, талантливого и увлечённого педагога и исследователя, но и как удивительного, прекрасного человека. И может быть, прежде всего как человека, потому что такие качества, которыми обладала она, гораздо более редки в людях, чем самая яркая одарённость».

В те траурные дни 2006 года Евгения Ивановна Молчанова, сестра Светланы Ивановны, написала в иркутской газете «Родная земля»:

«Как обычно, приезжая летом домой, Маруся давала концерт в органном зале. Так должно было быть и в этом году: программа выступления сообщена, дата назначена, в городе развешаны афиши. И вдруг — это трагическое известие…

Невозможно поверить, что нет нашей Маруси. Она так стремилась приехать в свой родной Иркутск, пожить на даче, где её так ждали родители, хотела погостить у нас, в порту Байкал, где прошло её детство.

Подростком Маруся не любила, чтобы на неё обращали внимание, сниматься на видеокамеру отказывалась категорически, избегала попадать в кадр. Но со временем она поборола в себе эту боязнь, более того, купила фотоаппарат и с большим удовольствием сама стала делать замечательные снимки. Множество фотографий связано с местами проведения органных мастер-классов. Узнав о трагической гибели Маруси, их организаторы и профессора прислали свои соболезнования и отклики. А на сайте Органной академии Смарано (Италия) было размещено такое объявление: „Мария Распутина, погибшая в авиакатастрофе в Иркутске, училась в нашей академии в минувшем апреле. Она была хорошим музыкантом и привлекательной женщиной. Нам будет её очень недоставать. Помолимся о её блаженстве на небесах“».

Как пишет Евгения Ивановна: «Телеграммы, письма соболезнования шли нескончаемым потоком. Вот одна из телеграмм. „Дорогие Валентин Григорьевич и Светлана Ивановна! С чувством глубокой скорби узнал о трагической гибели вашей дочери Марии Валентиновны. Примите искренние соболезнования. Православная Москва знала Марию как усердную прихожанку, певчую народного хора Сретенского монастыря и сотрудницу его издательства. Москва музыкальная помнит её как талантливого органиста, вдохновенного исследователя, внимательного педагога. Кроткий и светлый облик Марии навсегда останется в памяти всех, кому посчастливилось с ней общаться. Благодарю Бога, что перед своим отъездом, в праздник Владимирской иконы Божией Матери, Мария исповедовалась и причащалась Святых Христовых Таин, а накануне вылета пела на Божественной Литургии. Всё это вселяет в нас твёрдую надежду на милость Божию. Господь, Своим неизречённым Промыслом призвавший Марию в вечные обители, да успокоит её в селениях праведных. Вам — силы пережить горе, постигшее Вашу семью. С уважением — Алексий, Патриарх Московский и Всея Руси“».

И ещё соболезнование:

«Уважаемый Валентин Григорьевич! Нет слов, чтобы выразить ту боль, которая пришла ко мне вместе с сообщением о гибели Вашей любимой дочери… Я не просто был знаком с Машей, а прекрасно знал её по совместной консерваторской работе; я высоко ценил её музыкальный талант, человеческие и духовные качества, главным из которых была чистая и глубокая вера в Бога. Крест русского писателя тяжёл вообще, а крест национального гения, который вы несёте, тяжёл в особенности. Пусть поддержит Вас в Вашем горе сознание того, что Вы нужны миллионам российских читателей, разделяющих Вашу скорбь и возносящих искренние молитвы о душе той, которая пребывает сейчас в мире горнем. Вечная память — А. С. Соколов, министр культуры и массовых коммуникаций РФ».

«Велико горе родителей, потерявших дочь, велико горе брата, потерявшего любимую и единственную сестру, велико горе родственников всех, погибших в Иркутске. Что же делать нам, как жить дальше? Я думаю, я уверена, что наша Маруся ответила бы так: „Живите и помните“», — завершила своё скорбное слово о племяннице Евгения Ивановна Молчанова.