Поступая так, они проституируют на демократическом процессе, безжалостно используют его, чтобы помешать всему ради своих узких целей. Там, где они не могут нанести удар с помощью интеллекта и аргументов, они используют проволочки и хитрости, не идущие вразрез с законом. Такие люди даже не притворяются, что принимают правила большинства, потому что они убеждены, что знают все лучше, чем большинство. Они признают только те стороны демократии, которые могут обернуться их собственной выгодой.

Последние слова вызвали взрыв аплодисментов. Ним поднял руку, призывая к тишине, и продолжал:

– Эта категория борцов за окружающую среду сопротивляется всему. Не существует ничего, абсолютно ничего, что бы наша энергетическая промышленность могла предложить такого, что не вызвало бы их гнева, осуждения, яростной и уверенной в собственной справедливости оппозиции. Но фанатики среди борцов за окружающую среду не одиноки. У них есть союзники.

Ним сделал паузу и еще раз подумал о своих записях. Он понимал: то, что последует дальше, может повлечь за собой некоторые неприятности, как это было пять месяцев назад после слушаний в Энергетической комиссии вопроса о “Тунипа”. Это также пошло бы вразрез с наказом Эрика Хэмфри “воздерживаться от дискуссии”. Ну да ладно, не повесят же они его, в самом деле. И он откинул сомнения.

– Союзники, о которых я говорю, – заявил он, – это люди, назначенные в административные советы исключительно по политическим соображениям, число которых возрастает.

Ним почувствовал возросший интерес аудитории.

– Было время, когда в этом штате, как и везде, советы и комиссии, контролирующие нашу отрасль, были малочисленными и можно было положиться на их разумную беспристрастность и непредвзятые решения. Но не теперь. Эти советы и комиссии разрослись до такой степени, что уже просто мешают друг другу продуктивно работать, вместо этого они теперь соревнуются друг с другом в имитации работы. Большинство членов советов и комиссий получают эти назначения явно в качестве политического вознаграждения. Они редко, если вообще когда-нибудь это случается, попадают туда благодаря своим заслугам и опыту. В итоге такие члены комиссий и советов имеют очень мало деловых навыков или вообще не обладают ими, а некоторые даже выставляют напоказ свое предвзятое отношение к бизнесу. И тем не менее у всех у них куча политических амбиций, которые управляют их действиями и решениями.

Именно поэтому и именно таким образом наши экстремистски настроенные критики и оппоненты находят себе союзников. Воинственные, так называемые популистские, точки зрения и выпады против энергетических компаний оказываются в центре внимания. Спокойные же, взвешенные, продуманные решения остаются в тени, и все члены комиссий и советов, о которых я говорю, на самом деле знают это очень хорошо. Скажем по-другому: то, что должно составлять справедливую основу общественного доверия, на деле искажается и оборачивается против общественных интересов. У меня нет простых рецептов, которые я мог бы предложить для решения этих двух громадных проблем. Подозреваю, их нет и у вас. Лучшее, что мы можем сделать, это всегда, когда это только возможно, показывать общественности, что меньшинство, этот коварный альянс фанатиков и заботящихся только о себе политиков, подрывает истинные интересы большинства.

На этом Ним решил закончить.

Пока он размышлял, какой в конце концов будет реакция Эрика Хэмфри и других его коллег по “ГСП энд Л”, делегаты, встав со своих мест, устроили ему настоящую овацию.

"Поздравляю!”, “Нужно иметь мужество сказать такое, все настолько верно”, “Надеюсь, то, что вы сказали, получит широкую известность”, “Я бы хотел получить копию для распространения”, “Отрасли нужны меткие стрелки вроде вас”, “Если вам надоест работать на “Голден стейт пауэр энд лайт”, только дайте нам знать”…

Невероятно, но делегаты вдруг столпились вокруг него, и Ним понял, что стал героем. Президент гиганта “Мидуэст” убеждал его:

– Надеюсь, ваша компания ценит вас. Я намерен рассказать Эрику Хэмфри, как вы были хороши.

От всех этих рукопожатий и поздравлений и от неожиданно нахлынувшей усталости Ним расслабился.

Только одно портило ему настроение – сердитое, даже враждебное лицо Рея Паулсена. Но вице-президент ничего не сказал, он просто вышел из зала.

Ним направился к выходу, когда тихий голос произнес за его спиной:

– Я пришел специально, чтобы послушать тебя. Это стоило того.

Ним обернулся. К своему удивлению, он увидел Уолли Тэлбота. На голове Уолли была повязка, он передвигался, опираясь на трости, но тем не менее ему удавалась довольно добрая улыбка.

– Уолли! – сказал Ним. – Как здорово, что ты пришел! Я не знал, что тебя выписали из госпиталя.

– Выписали пару недель назад, но это вряд ли к лучшему. Мне еще предстоит лечение. Мы можем поговорить?

– Конечно. Давай подыщем тихое местечко. – Он собирался идти к Руфи и детям, но подумал, что увидит их позже, в номере.

Они спустились на лифте на первый этаж. В углу, у лестницы, два стула не были заняты, и Ним с Уолли направились к ним. Уолли двигался с помощью своих тростей несколько неуклюже, но явно предпочитал обходиться без чьей-либо помощи.

– Осторожно! – Человек в щеголеватом серо-голубом комбинезоне прошел мимо, маневрируя двухколесной тележкой, на которой лежали три красных огнетушителя.

– Минутку, джентльмены. Мне надо только положить эту штуку на место.

Молодой человек отодвинул стул, один из тех, к которым они шли, установил за ним огнетушитель и вернул стул на прежнее место. Он улыбнулся Ниму:

– Все, сэр. Извините, что задержал вас.

– Вы нам не помешали. – Ним вспомнил, что видел этого человека раньше. Сегодня утром он был за рулем одного из грузовиков, которые полиция сопровождала во двор отеля во время демонстрации.

Ниму пришло в голову, что место для огнетушителя за стулом, где его никто не видел, вроде бы не подходило. Но это не его забота, а человек, по-видимому, знает, что делает. На его комбинезоне была эмблема службы противопожарной безопасности. Ним и Уолли сели.

– Ты видел руки этого парня? – спросил Уолли.

– Да. – Ним заметил, что руки молодого человека были в пятнах, вероятно, из-за неаккуратного обращения с химикатами.

– Это можно исправить путем пересадки кожи. – Уолли опять улыбнулся, на этот раз печально. – Я становлюсь знатоком по этой части.

– Да забудь ты об этом парне, – сказал Ним. – Расскажи лучше о себе.

– Ну, моя пересадка кожи потребует длительного времени. Каждый раз понемногу – так это делается. Ним сочувственно кивнул:

– Да. Я знаю.

– Но у меня есть хорошие новости. Думаю, тебе о них интересно узнать. У меня будет новый член.

– Что будет?

– Ты не ошибся. Ты помнишь, что мой прежний сгорел?