Молча и медленно они зашагали по коридору, который шел параллельно опустевшему банкетному залу. С находившейся за ним галереи для танцев доносились напевы волынок и барабанная дробь. Королева взяла Марию за руку, и ту переполнило чувство любви и благодарности. Если бы отец увидал ее сейчас, подумала Мария, он тотчас бы задохнулся от гнева.

— Право, Мария Буллен, у нас с вами много, много общего. Мы обе любили Его величество и обе потеряли его. Да, да, я знаю, что это правда. Я ни в чем вас не упрекаю. Вот уже несколько лет не упрекаю. У нас обеих есть дочери, которых мы обожаем. А они часто бывают, по необходимости, разлучены с нами, так? Однако, у вас… у вас, Мария, есть еще сын. Мы будем долго говорить, пока они танцуют. Мне уже поздно, но вы молоды и красивы, можете родить мужчине много сыновей. — Она отвернулась, поймав восхищенный взгляд Марии. На черных глазах заблестели непролитые слезы.

— Мы зайдем по пути в королевскую детскую — повидаться с вашей малышкой и моей милой племянницей Маргарет? Они будут рады видеть свою королеву. Думаю, что вы тоже, леди Мария.

— Да, Ваше величество, вы правы. Мне так радостно видеть, что вы улыбаетесь!

— Я это угадала, дорогая Мария. Ваши чувства все видны на лице. А потом мы посидим и поговорим о наших дочерях. С нами будет моя верная золовка. Это будет хорошо.

Мария подумала о том, как встревоженно ищет и не находит ее среди танцующих Стафф. Ничего, он поймет потом, когда она ему расскажет. Отец и Анна никогда не поймут, но ведь им она и не собирается ничего рассказывать.

— Хорошо, Ваше величество. — Мария улыбнулась шедшей рядом мрачной фигуре во всем черном. Украшенное самоцветами тяжелое распятие на ходу покачивалось из стороны в сторону, всякий раз отражая свет ближайшего факела в длинном коридоре. — Мне это очень-очень понравится, моя королева.

Детская была щедро залита светом свечей; принцесса Мария подняла голову от детской шахматной доски и вместе с двумя девочками улыбнулась вошедшим.

14 октября 1531 года

Дворец Уайтхолл

Пронзительный смех Анны Мария услыхала еще прежде, чем страж успел распахнуть перед ней дверь в покои.

— Она приказала мне сейчас же вести вас сюда, госпожа, — задыхаясь, докладывала Нэнси, пока обе спешили по широкому коридору. — Они там все собрались и хохочут, вот как сейчас.

Послышался новый взрыв смеха; Мария и Нэнси вошли и увидели невероятную сцену. Анна прыгала от радости, еще не успев снять парадное платье — они только-только возвратились из Вестминстера, с маскарада, устроенного в честь леди Анны, маркиза Пембрука. Анна с Джорджем, словно расшалившиеся детишки, кружились, взявшись за руки и отклонившись назад. Отец громко хохотал, глядя на их выходки и не забывая прикладываться к графину с вином. Джейн Рочфорд запустила в кружащихся Анну и Джорджа пуховой подушкой, в воздухе закружились облачка нежного пуха. Марк Смитон, очень талантливый лютнист, недавно поступивший на службу к Анне, примостившись на изящном полированном столике, наигрывал быструю гальярду.

Мария, ошеломленная увиденным, на мгновение застыла на месте. Ей было совершенно невдомек, что могло столь внезапно так преобразить эту чопорную компанию, едва успевшую вернуться с королевского бала. Королева Екатерина давно уж была поселена в Морхаусе с запрещением его покидать, а ее свита сокращена с нескольких сотен до всего лишь двенадцати фрейлин. Даже такое славное для семейства Болейн событие, как то, когда король покинул королеву в Виндзоре и отправился на охоту с Анной и Джорджем, не вызвало такого бурного ликования.

— Мария! Ма-ри-я-я-я! Давай! Пой и пляши с нами! — Анна бросилась на сестру, едва не сбив ее с ног, и крепко-крепко обняла.

— Анна… Что происходит? — Мария улыбнулась, потому что в комнате царило искреннее веселье. Такой бесшабашной радости она не видывала с поры детства, проведенного в Гевере. — Окончательно решился вопрос с разводом? Однако Его величество был бы сегодня на балу гораздо более оживленным, если бы…

— Да нет же, курочка глупая! Самая лучшая новость, какую я только слышала в жизни! Мы отныне свободны. Он умер! Милейший жирный старик-кардинал умер, — она вытянула руку и сильно хлопнула по спине Джорджа, приложившегося к кубку; тот пролил вино на себя и закашлялся, — и в эту минуту он, вне всяких сомнений, стоит у самых врат ада. Его величеству уже, конечно, сообщили эту прекрасную новость. Быть может, он скоро прибудет сюда сам. А если так, — добавила она, заговорщицки подмигнув довольному отцу и выхватив у Джорджа кубок, чтобы выпить самой, — мы подготовим ему маскарад, далеко превосходящий тот, что он дал нынче в мою честь. — Анна снова повисла на шее потрясенной Марии и повернулась к остальным.

— Да-да, маскарад, изображающий, как этот самый наместник владыки преисподней умирает и обнаруживает, что в аду его назначили смотрителем тамошних отхожих мест. Так. Вот это будет превосходно. Музыку, милый Марк, — музыку, подходящую для вступления в ад!

Мария застыла на месте, а Анна отпустила ее и энергично обошла комнату, отодвигая в угол кресла и свой станок для вышивания, освобождая место для представления и танцев. «Святые угодники! — подумала Мария. — Да ведь она это всерьез». Бедный старик умер, а Анну — через столько лет! — все еще мучит лютая ненависть. Марию передернуло, и тут она перехватила устремленный на нее спокойный, холодный взгляд отца. Он просто ждал ее реакции. Уголком губ он усмехался, но перекошенный рот скривился в гримасу.

— Что бедняжка кардинал лишился своего положения и попал в опалу — это еще не все. Думаю, тебе, Мария, надобно знать и другую причину моей безграничной радости, — наставительно заговорила Анна, вдруг немного успокоившаяся. — Когда Уолси арестовали, чтобы вернуть в Лондон и судить за государственную измену, то его арест был поручен не кому иному, как давно всеми забытому Гарри Перси, восьмому графу Нортумберленду — моей прежней любви, тому, кого кардинал так тяжко оскорбил. А коль тебе не хочется разделить радость моего триумфа, то подумай о том, что в прошлом году, несмотря на нашу просьбу, настоятельницей Уилтонского монастыря все-таки сделали протеже кардинала; она восторжествовала над несчастной Элеонорой Кэри. Подумай хотя бы об этом, а не о Перси, если тебе это ближе, только не будь такой мрачной!

— Это Анна добилась, чтобы больного старика-кардинала арестовал именно Гарри Перси? — ровным голосом спросила Мария у отца, когда Анна повернулась к Джорджу и принялась снова весело болтать с ним.

— Да нет, девочка, просто так случилось, — ответил он тихо. — Когда мы воротились из Вестминстера, здесь нас уже поджидали мои гонцы, которые привезли эту весть. Несомненно, есть кому известить об этом и Его величество. Сам король, конечно же, и поручил Перси эту грязную работенку.

— Я все слышу, отец, что ты говоришь Марии, каждое слово, но ты продолжай, продолжай. Для меня эти слова звучат музыкой, даже слаще тех нежных напевов, какие наигрывает славный Марк. Ты представляешь, Мария? Этот старик низко пал с той поры своей безграничной власти, когда он смел мне указывать, за кого я не могу выйти замуж. Вот что мне так нравится! Он посмел разлучить каких-то никому не интересных влюбленных, парня и девушку, и именно тот парень и арестовал его по обвинению в государственной измене. Впрочем, этот трус Уолси простудился и умер по пути на суд, а девушка, заурядная глупышка, станет новой королевой! — Ее голос перешел в пронзительный визг, а по щекам Марии потекли слезы жалости.