— Я не слышала, как ты подошел, Первый.

Веннегур наклонил голову. Немолодой узколицый мужчина с редкими седыми волосами, прилизанными и блестевшими от масла, благоговейно взирал на нее карими глазами. Эти глаза вместе с мягким голосом помогли немалому количеству преступников раскаяться и выдать себя.

— Тишина — это оружие, которое не стоит недооценивать, — отозвался он с улыбкой. — Но я готов носить подкованные сталью сапоги, если вы этого пожелаете.

— Не знаю, что мне было бы страшнее, будь я твоей жертвой: знать, что ты приближаешься, или обернуться и обнаружить тебя рядом, — сказала канцлер. — Ты меня искал?

— Просто чтобы указать вам, кто нас встречает, — объяснил Веннегур.

Коройен рассмеялась.

— Значит, я проиграла в споре о возможностях твоих птиц. Отлично. — Она снова посмотрела в сторону причалов. — И где они?

— Спускаются от главного Дома Масок.

Веннегур указал ей на дом, который стоял в стороне от кипящего жизнью порта, на холме, возвышавшемся над южной бухтой, где расположился рыбачий флот. Канцлер увидела флаги и вымпелы ордена, развевающиеся в рядах небольшой группы всадников с тремя каретами. Именно то, что она просила. Коройен наблюдала за их передвижением, пока «Вечная истина» медленно подходила к причалу. Первый меч стоял подле нее, не снимая руки с рукояти оружия. Еще несколько воинов Доспехов охраняли их с натянутыми луками. Невозможно представить, что в Карадуке будет совершено покушение на ее жизнь, но небрежность всегда непростительна.

Охрана прикрывала ее с боков, пока канцлер спускалась по трапу. Она шла, прижав локти к себе и вытянув ладони в приветствии. Коройен направо и налево улыбалась горожанам, кивая в ответ на молитвы работников, благословляющих ее присутствие. В тридцати шагах дальше во главе колонны их ждала главный глас порта Payлент. Она спешилась и держала коня под уздцы, а усиливающийся ветер закручивал полы одеяния вокруг ее ног. Толпа стояла на почтительном расстоянии, и Коройен услышала, как люди подхватывают молитвенные распевы. Чудесные голоса в провинции, славящейся глубокой набожностью. Однако обладающей гнилой сердцевиной.

— Благословенная канцлер, это несравненная честь! — произнесла глас, опускаясь на одно колено.

Одну руку она прижала ко лбу, вторую опустила на землю, согнув пальцы когтями, символизируя корни в почве. Первый глас растолстела на щедротах, дарованных Богом. Ее круглое лицо было напряжено и покрыто потом.

— Полно, встань, глас Лотерис. Я так давно не приезжала в эту южную жемчужину. Это я должна говорить о чести и радости.

Фелис Коройен вещала в расчете на публику и чувствовала, как от них идут волны благодарной радости. Она взяла липкую и горячую руку Лотерис и поцеловала ее влажный лоб, даруя благословение.

— Я рада, что птицы Веннегура к тебе прилетели, — негромко проговорила она. — Это намного упростит нашу неприятную задачу.

— Все приготовлено, — доложила Лотерис.

— Мы поговорим в моем экипаже, — отозвалась Коройен. Она быстро прикинула, какая часть дня уже прошла. Полдень миновал совсем недавно, и жара стояла сильная, несмотря на ветер. Канцлер обратилась к толпе: — Передайте мое слово. В сумерках я проведу богослужение у Дома Масок. Приходите все, чтобы услышать меня и восславить Бога.

Толпа оживленно загомонила. Коройен жестом пригласила Лотерис сесть в экипаж первой. Как только дверца за ними закрылась, карета развернулась. Сопровождающие криками потребовали очистить дорогу. Веннегур сам позаботится о себе и остальной делегации из гласов и воинов. Этот надежнейший человек никогда ее не подводил.

— Я приготовила для вас комнаты на моей вилле, — сказала Лотерис. — Ваши люди могут разбить лагерь или устроиться на постой в порту. Как вы пожелаете?

— Нет. Как только служба закончится, я сяду с вами и депутацией за церемониальный обед, после чего мы отправимся в Вестфаллен. И прежде чем ты задашь мне неизбежные вопросы, ответь: как насчет моих пожеланий?

— Я расположила воинов на дорогах в Вестфаллен, Кирандон и еще двух мелких путях. Те, кого мы заподозрим в перевозке вестей, будут задержаны.

— Почтовые голуби?

— Делается все возможное. Я разместила наблюдателей на чердаках и соколиных охотников вдоль дорог. По меньшей мере мы увидим, посланы ли птицы, но мы оказываем давление, чтобы сообщения были задержаны хотя бы на день.

— Хорошо. У тебя есть известия об Арване Васселисе?

— По нашим сведениям, он в Кирандоне, хотя его жена и сын могут еще оставаться в Вестфаллене. Это любимое место отдыха всей семьи. Но точных сведений у меня нет.

— Интересно, — проговорила Коройен, оценивая благоприятные возможности. — И там мы его оставим, по крайней мере пока. Этой ситуацией надо заниматься в нужной последовательности. Лучше, чтобы поначалу он отсутствовал. Хорошо.

— И тем не менее проблемы есть, — продолжала Лотерис. — Дорогу на Вестфаллен бдительно охраняют. По слухам, это постоянные учения на случай эпидемии скота, но, на мой взгляд, они идут слишком давно, чтобы этот предлог оставался убедительным.

— За моей спиной — сотня Доспехов Бога, глас Лотерис. Дорожные посты для нас не преграда.

— Канцлер, я должна спросить. Все это так неожиданно, хоть я и выполнила все просьбы, которые содержались в ваших посланиях. Что произошло в Вестфаллене? И почему в этом участвует маршал Васселис?

Коройен кивнула.

— Как зовут чтеца в Вестфаллене?

— Элса Геран, мой канцлер.

— И ты ее когда-нибудь видела или слышала, чтобы она произнесла хоть слово?

— Нет, — ответила Лотерис, хмуря брови.

— И, несомненно, когда ты говоришь с первым гласом Кирандона, ты понимаешь, что у него те же проблемы — он тоже ничего о ней не знает.

Лотерис кивнула.

— Это так, насколько я помню, но…

— Тогда призови к себе Бога и выслушай то, что я тебе расскажу. Это урок, который показывает, почему никогда нельзя терять бдительность. В этой прекраснейшей стране вершится зло, и оно так близко, что, кажется, к нему можно прикоснуться.

К тому моменту, когда они достигли Дома Масок, расплывшееся лицо Лотерис было багровым и злым.

* * *

Это произошло с каждым из них по очереди, и для Ступеней Восхождения наступили долгие и мрачные дни. Это так не вязалось с радостным солнцем, заливавшим Божью землю. Посевы созревали, на деревьях наливались плоды, молодые животные крепли и росли. Даже косяки рыб, казалось, становились все более многочисленными и стремились попасть в сети, как только их закидывали.

Во всех отношениях этот сезон соластро был благословенным. Вестфаллен нежился на солнце, овеваемый морским бризом. Погода наладилась надолго, в этом Ардол Кессиан не сомневался. Торговля была оживленной и доходной, зерно уже продали за хорошую цену задолго до обильного урожая. Народные гуляния и горячие молитвы у Дома Масок расцвечивались улыбками и смехом.