Что если Нил сделал что-то ради памяти Маффи, но никому никогда не сказал об этом, даже Дженет, потому что он был до такой степени замкнут в себе самом? Насколько в этом случае потомки более положительно оценили бы характер того самого Первого Человека? Такой вариант событий мог бы придать первой посадке на Луну еще большую важность и значительность. Среди тех, кто думает так, сестра Нила Джун, которая знает своего брата лучше, чем кто бы то ни было.

«Взял ли он что-то, принадлежавшее Карен, с собой в путешествие на Луну? – задала риторический вопрос Джун. – Ох, я так надеюсь, что это правда».

Может быть, эта тайна откроется, когда человечество вернется однажды на Базу Спокойствия. А оно, несомненно, сделает это.

Больше всего Нила тревожила фаза спуска и посадки на Луну. «Неизвестные факторы цвели здесь буйным цветом. Работа систем в этом режиме проверялась лишь на Земле и ни разу – в реальных условиях. На конечном участке волноваться можно было по тысяче поводов. Это было самое тяжелое испытание и для систем и для экипажа. Именно это тревожило меня больше всего, потому что предстояла самая сложная задача.

Прогулку по поверхности по десятибалльной шкале я бы оценил на единицу. Спуск на Луну по той же самой шкале сложности, наверное, тянет на тринадцать баллов».

Где-то между этими отметками крылась величина сложности задачи управления взлетной ступенью LM и воссоединения с базовым кораблем под управлением Майка Коллинза. Эти щекотливые моменты полета, хоть и заслуживали оценки на пять или шесть баллов по пилотской шкале Нила, значили больше десяти баллов по шкале важности для окончательного успеха экспедиции. Если бы в этом промежутке от взлета до стыковки по какой бы то ни было причине произошла неудача, то все уже достигнутые успехи Apollo 11 до этого момента, все фанатичные усилия 400 тыс. талантливых специалистов, которые не побоялись и сумели отправить этот корабль к Луне, не могли обернуться не чем иным, как трагедией. Первая посадка на Луну состоялась, но совершившие ее астронавты никогда не вернулись бы домой.

Вернувшись в кабину Eagle и закрыв за собой люк, Армстронг и Олдрин наддули жилой объем атмосферой, сняли рюкзаки с системами жизнеобеспечения и принялись изучать показания приборов, чтобы убедиться в безопасности состояния LM. Потом они наполнили мусорный мешок ненужными предметами и приборами, которые надлежало оставить на поверхности Луны ради экономии массы. Астронавты вновь подключили свои скафандры к бортовой системе жизнеобеспечения LM, и после этого двое усталых и голодных мужчин смогли снять оснащенные солнцезащитными забралами шлемы, чтобы получить возможность поесть.

Но, перед тем как приняться за еду, они израсходовали остаток фотопленки. Ту фотокамеру Hasselblad, которая была предназначена для использования во время ВКД, они намеренно уже оставили снаружи, забрав из нее отснятые кассеты с пленкой. Теперь они воспользовались запасным Hasselblad, направляя ее объектив сквозь окна и иллюминаторы. Так, они засняли флаг США, стойку с телекамерой и далекую Землю (внутрикорабель-ные снимки на Hasselblad отличаются от внекорабельных отсутствием наложенных на снимки перекрестий координатной сетки). Наконец-то Баз удосужился сфотографировать Нила – на двух фотоснимках усталый и отходящий от пережитого напряжения командир запечатлен в головном уборе, который астронавты называли «шапочкой Снупи», эластичной черно-белой шапке, закрывающей уши; в ней покорители космоса смотрелись похоже на собаку Снупи из комиксов Peanuts. Нил сделал пять снимков База.

Пока они ужинали, на связь вышел восхищенный Слейтон, чтобы сказать несколько слов в качестве поздравления.

Чтобы получить возможность выбросить наружу ненужные вещи, астронавтам снова пришлось стравить давление из кабины, предварительно надев шлемы, чтобы суметь открыть люк. Это было почти повторение подготовки к ВКД, но на сей раз процесс занял меньше двадцати минут и астронавты не занимались пересоединением шлангов или надеванием рюкзаков СЖО.

Совершив то, что некоторые могут посчитать захламлением Луны, они выкинули весь мусор наружу. Сначала вниз полетели оба рюкзака СЖО, перед этим вода из их систем охлаждения была слита в пластиковый пакет, уложенный в кабине. «Мы смогли наклониться к полу достаточно низко, чтобы ухватить рюкзаки перчатками, и поэтому кидали их наружу руками, а не пинали ногами, как это делали экипажи после нас», – поделился воспоминанием Нил. На кадрах с телекамеры видно, как рюкзаки, кувыркаясь, падают вниз. Тот момент, когда они ударились о грунт, был зафиксирован на Земле благодаря экспериментальному сейсмометру, который Баз устанавливал во время работы на поверхности. Нил выкинул прочь обе пары покрытых пылью сапог, мешок с пустыми упаковками из-под пищи, вторую камеру Hasselblad, за исключением отснятой фотопленки, которую предварительно вытащили. Также он избавился от использованного патрона [очистки воздуха] с гидроксидом лития, который они с Базом заменили на свежий.

Несмотря на то что в кабине стало посвободнее, чистой ее не назвали бы. Было трудно поверить, что два человека смогли притащить в нее столько пыли с поверхности. Когда они позже снова оказались в невесомости, некоторое количество пыли начало плавать по кабине. Даже голоса астронавтов поменялись из-за частиц пыли, которыми они надышались. Нил вспоминал: «Мы обратили внимание на новый запах в воздухе кабины, который исходил от лунного материала, осевшего на нашей одежде и въевшегося в нее. Припоминаю, как я сказал тогда, что он пах мокрой гарью».

Ответив на несколько вопросов из ЦУПа, Нил был готов устроить перерыв. Когда его попросили более подробно и детально дать геологическую характеристику местности, Нил сказал: «Мы отложим ответ на этот вопрос до завтра. Хорошо?»

В 02:50 по летнему времени центральных штатов Центр управления прекратил сеанс связи и пожелал двоим мужчинам хорошо выспаться. Наверху, на борту Columbia, Коллинз уснул беспробудным сном вскоре после того, как узнал, что его товарищи благополучно вернулись в LM. Армстронг и Олдрин не спали уже почти двадцать два часа. Сейчас Нил и Баз испытали облегчение. «Когда заканчиваешь работу, всегда наступает некоторое разочарование от того, что не удалось выполнить все, что хотел, но мы сделали очень большую часть того, что требовалось. Есть особое удовлетворение в том, что какие-то вещи остаются позади и что цели достигнуты. Это удовлетворение перевешивает разочарование, которое мы могли испытывать. И еще мы думали: “Ну вот и очередная пара сотен страниц пошаговых инструкций позади, и теперь нам больше не надо помнить их наизусть и беспокоиться о том, как их выполнить”».