— Кинсон! — внезапно шепнула Марет и остановилась.

Перед ними стояла неподвижная, закутанная в плащ фигура. С виду это был человек, по крайней мере об этом говорило то, что можно было разглядеть. Но откуда он взялся? Словно по мановению волшебства, возник из воздуха. Нет, скорее всего, он где-то прятался, поджидая их. Незнакомец, окутанный ночным мраком и тенью от полуразрушенной стены, стоял близко к реке, по берегу которой они шли. Он не пытался их напугать, терпеливо стоял и ждал, когда они подойдут поближе.

Кинсон и Марет обменялись быстрыми взглядами. Лицо мужчины пряталось в тени капюшона, а руки и ноги — в складках плаща. Понять, что это за человек, кто он такой, было невозможно.

— Здравствуй, — тихим голосом рискнула поприветствовать его Марет. Словно щит, она держала перед собой посох, подаренный Бреманом.

Ни ответа, ни движения..

— Кто ты? — настаивала девушка.

— Марет, — шепотом нараспев позвал ее незнакомец.

Кинсон напрягся. От этого голоса у него возникло чувство, будто по его телу бегают крысы, он ощутил дыхание смерти, точно снова стал маленьким мальчиком, сидящим в пещере. Голос царапал по нервам, словно металл по камню.

— Ты меня знаешь? — удивленно спросила Марет. Похоже, голос не встревожил ее.

— Знаю, — ответил незнакомец. — Мы все тебя знаем, вся наша семья. Мы ждали тебя, Марет. Долго ждали.

— О чем ты говоришь? — быстро спросила девушка. — Кто ты?

Кинсон услышал, как у нее перехватило дыхание.

— Может быть, я тот, кого ты ищешь. Может быть, я — это он. Ты не будешь думать обо мне плохо, если я окажусь им? Не станешь сердиться, если я скажу тебе, что я…

— Нет! — резко вскрикнула она.

— Я твой отец.

Капюшон откинулся, и они увидели его лицо. Суровое лицо чем-то напоминало лицо Бремана, разве что стоявший перед ними человек был моложе. Но его сходство с Марет угадывалось безошибочно. Он позволил девушке хорошенько его разглядеть. На Кинсона он не обращал внимания.

Незнакомец слегка улыбнулся:

— Ты видишь себя во мне, дитя мое? Видишь, как мы похожи?

— Тут что-то не так, — негромко предупредил Кинсон.

Но Марет, видимо, не услышала его. Глаза девушки впились в незнакомца в черном плаще, который так внезапно появился перед ними и назвался ее отцом. Как? Как он узнал, где ее искать?

— Ты один из них! — холодно огрызнулась она в лицо незнакомцу. — Один из тех, кто служит Чародею-Владыке!

Суровые черты не дрогнули.

— Я служу кому хочу, как и ты. Но твое служение друидам вызвано желанием найти меня, не так ли? Я вижу это по твоим глазам, дитя. У тебя нет истинной привязанности к друидам. Что они тебе? А я твой отец. Мы — одна плоть и кровь, и твоя связь со мной очевидна. О, мне понятны твои опасения. Я не друид. Я служу иной силе, той, против которой ты борешься. Всю жизнь тебе говорили, что я — дьявол. Но подумай, разве я плохой? Правдивы ли все эти россказни? А может быть, на них лежит печать тех, кто служит своим собственным целям? Многому ли из того, что ты знаешь, можно верить?

Марет медленно покачала головой:

— Думаю, достаточно многому. Незнакомец улыбнулся:

— Тогда, возможно, мне не следует быть твоим отцом.

Кинсон видел, как она колеблется.

— Так ты и в самом деле мой отец?

— Не знаю. Не знаю, хочу ли им быть. Только не возненавидь меня за это, мне нужно твое понимание, терпимость. Я бы с радостью рассказал тебе о своей жизни. Поверь, цель, которой я служу, не дьявольская, не разрушительная, она основана на истинах, которые сделают всех нас свободными. — Незнакомец замолчал. — Вспомни, твоя мать любила меня. Неужели ее любовь была настолько слепа? Неужели она так ошибалась, доверившись мне?

Кинсон уловил какое-то едва заметное движение — поток воздуха, запах дыма, легкую рябь на реке, — что-то невидимое, что он мог лишь чувствовать. У него мурашки побежали по спине. Кто этот незнакомец? Откуда он явился? Если он отец Марет, то как нашел их здесь? От кого узнал, кто она?

— Марет! — снова предостерег он.

— А вдруг друиды ошибались во всем, что делали? — спросил незнакомец. — Вдруг все, во что ты верила, основано на лжи, полуправде, на искажении истины, которое тянется испокон веков?

— Этого не может быть, — тут же ответила Марет.

— А что, если те, кому ты веришь, предали тебя? — настаивал незнакомец.

— Марет, нет! — в ярости прошипел Кинсон.

Но в тот же миг глаза незнакомца остановились на нем, и Кинсон Равенлок вдруг понял, что не может ни говорить, ни двигаться. Он застыл на месте, точно превратился в камень.

Незнакомец снова перевел взгляд на Марет:

— Посмотри на меня, дитя. Посмотри внимательно.

Кинсон с ужасом увидел, что Марет подчинилась. Ее лицо приобрело безучастное отсутствующее выражение, как будто она видела что-то совершенно иное, нежели стоящий перед ней человек.

— Ты такая же, как мы, — ласково говорил незнакомец. Слова звучали тихо и убедительно. — Ты принадлежишь нам. У тебя наша сила. Наша страсть. У тебя есть все то, что дано нам, кроме одного. Ты не разделяешь нашей цели, но непременно должна принять ее, Марет. Должна признать, что мы добиваемся справедливости. Ты чувствуешь, как магия наполняет тебя, и не знаешь, как сделать ее своей. Я покажу тебе. Я научу тебя. Не надо стыдиться того, что присуще тебе. Не надо бояться. Секрет состоит в том, чтобы не противиться этой силе, не пытаться ограничить ее, не бежать от нее. Ты понимаешь меня?

Марет рассеянно кивнула. Кинсон неожиданно заметил, как изменились черты незнакомца, стоявшего перед ними. Он уже не был похож на человека. Не напоминал ни Бремана, ни Марет. Он превращался во что-то иное.

Медленно, мучительно житель приграничья начал освобождаться от невидимых цепей, сковавших его тело. Он осторожно дотянулся рукой до бедра, где в ножнах висел длинный нож.

— Отец? — внезапно воскликнула Марет. — Отец, почему ты покинул меня?

В сгустившейся ночной тьме воцарилась долгая тишина. Рука Кинсона сомкнулась вокруг рукояти ножа. Его мышцы заныли от боли, сознание притупилось. Это какая-то ловушка, как те, что Чародей-Владыка расставил на них в Параноре! Ждал ли незнакомец именно их или любого, кто пройдет мимо? Знал ли он, что сюда придет именно Марет? А может, он надеялся встретить Бремана? Пальцы жителя приграничья стиснули рукоять ножа.

Незнакомец высвободил руку из-под плаща и потянулся к девушке. Рука была уродливой, на пальцах торчали когти. Но Марет, похоже, ничего не видела. Она сделала маленький шажок вперед.

— Да, дитя, иди ко мне, — звал незнакомец. Его глаза налились кровью, улыбающийся рот растянулся в змеиную пасть, в которой мелькнули ядовитые зубы. — Дай мне объяснить тебе все. Возьми мои руки, руки твоего отца, и я расскажу тебе обо всем, что тебе нужно знать. Тогда ты поймешь. Ты убедишься в том, что я прав. Ты познаешь истину.