Четверо левитов склонили мнимо обритые головы, схватили с обеих сторон и сдёрнули блестящее покрывало.

Вздох восхищения и ужаса разнёсся по залу. При ярком освещении факелов перед людьми, одетыми в белое, явился золотой змей. Он изогнулся толстым чешуйчатым туловищем вышиной в два человеческих роста. Хвост его опирался на странную, зигзагообразную подставку из красного и чёрного дерева, олицетворявшую тьму и огонь, дым и пламя преисподнего мира, откуда и вырывался, клубясь золотыми изгибами, Нехуштан — само создание, само понимание и мудрость созданной на земле жизни. Голова змея немного походила на голову человека скуластого, египетского типа. Длинные глаза сияли зелёно-голубыми бериллами. Под шеей человекоподобной головы радужным полукружьем поблескивали драгоценные камни.

Тут же четыре левита, снявшие покрывало с Нехуштана, запели низкими ревущими голосами гимн золотому змею. Абитар не понял ни слова — скорее всего, это было наречие царства Кеме — могучего и древнего Мицраима. Пятый главный левит, так долго произносивший речь перед собранием, взял подготовленные ароматические смолы в маленьком бронзовом сосуде, прикреплённом к длинной цепочке. Взмахивая цепочкой, левит в красной тиаре кланялся и кадил перед Нехуштаном.

Некоторые из находившихся в подземном святилище начали подпевать жрецам — они и выглядели так, чтобы быть похожими на египетских жрецов. Очевидно, более искушённые и опытные в познании левитских тайн знали истоки священных текстов.

Грозное и чуждое пение, ароматический дымок кадила, сияние золота, отблескивавшего от чешуйчатого змеиного тела, стало воздействовать на притупившееся в постоянных скитаниях сознание Абитара. Его захватило это победно-торжественное ликование. Голова его закружилась, необъяснимый восторг проник в его сердце. Ему захотелось петь вместе со всеми, хотя он не знал слов. Слушая рокочущее гудение жрецов и благостные, нежно блеющие восклицания левита в тиаре, юноша тоже что-то мычал. Он раскачивался всем туловищем и невольно притоптывал ногами, пускаясь в пляс.

Когда служение перед статуей Нехуштана закончилось, дверь на шарнирах вновь открылась. Четверо «лысых» (как их мысленно назвал Абитар) укатили золотого змея на скользких полозьях в гулкую темноту. После чего стена строго замкнулась тяжёлой дверью, скрывая кощунственную тайну левитского братства.

Главный жрец в тиаре и «лысые» скрылись. Слуги внесли низкие столы и расстелили возле них мягкие войлоки. Люди в белых одеждах, поджав под себя ноги, уселись на войлоках перед столами и приготовились к долгому ожиданию.

Однако пятеро начальствующих левитов скоро появились откуда-то сбоку. Они были без грима, с обычными волосами и бородами. Тиара, золотая цепь и плиссированные белые одеяния тоже заменились простыми рубахами и накидками. На столы подали хлебы из пшеничной муки тонкого помола, мёд, финики и чаши с разбавленным вином. Трапеза совершалась в молчании.

После её завершения каждый из левитов подходил к главе братства, целовал его бороду, кланялся, доставая рукой пола, и покидал помещение со смиренным видом. Подошёл и Абитар, собираясь следовать ритуалу. Но ему сказали: «Подожди».

Юноша скромно отошёл в сторону. Наконец в дверном проёме мелькнула последняя белая фигура. На дворе уже отступали в дальние углы фиолетовые тени. Чёрное небо стало тёмно-синим, подкрашенным на востоке розовой чертой приближающегося утра.

Абитара пригласили в небольшую комнату. Здесь сидели седобородые левиты, проводившие молитвенную службу перед статуей змея. Были ещё двое незнакомых людей в зелёных плащах. Оба отличались решительностью движений и властными взглядами. В ушах незнакомцев блестели золотые подвески. Всё это указывало на богатство и высокое положение. Говорили они на более живом и легко звучащем наречии северных колен Эшраэля, со свойственными этому наречию звуками «с», «в» и (вместо гортанного) раскатистым «р».

Абитар случайно припомнил, что среди левитов сохранялись тёмные домыслы о том, что лишь часть народа, верящего в бога Абарагама, Ицхака и Якуба, ушла в давнюю пору к гиксосским фараонам, правившим тогда Мицраимом. Лишь часть хебраев, обитавших в Ханаане, поселилась на зелёных пастбищах земли Гошем, а потом вернулась с пророком Моше. Остальные это время продолжали жить среди хананеев и не особенно радушно встретили родственные племена, ворвавшиеся из пустыни полудикими, свирепыми завоевателями.

Главный левит обратил к Абитару желтовато-бледное лицо старого человека, уставшего от бессонной ночи. Его сухие губы приветливо улыбались.

— Сын мой, ты находишься среди приближённых Добида из Бет-Лехема. Каким образом молодой вождь и ведомые им оказались в пелиштимском городе Шекелаге? — Все присутствующие приготовились с вниманием выслушать ответ юноши. Было понятно, что сведения о Добиде важны для них.

— Добид и скитавшиеся с ним люди почти два года прятались от царя Саула. Он преследовал нас с лучшими элефами своего войска. Но бог помогал Добиду. Мы избежали гибели и ушли из Эшраэля. В Шекелаг нас поселил гетский князь Анхус.

— Князю понадобилась служба Добида?

— Да, господин мой и учитель. Под начальством Добида мы разбили гессурцев, напавших на пелиштимские селения. Их шейх Гешшурах убит в поединке. Прочих Добид привёл в Гет со связанными руками и петлями на шее. Он освободил захваченных Гешшурахом пелиштимцев. Вернул им скот и имущество. Князь Анхус остался доволен умом и доблестью нового слуги.

— Я думаю, мало кто не знает о том, как пастушок из Бет-Лехема сумел одолеть прославленного поединщика страны Пелиштим, — по-прежнему улыбаясь, сказал главный левит. — И потом его победы над врагами побуждали женщин восславлять юного полководца.

— Это стало причиной ревности Саула. Зарождением его ненависти к бетлехемцу, — вмешался один из людей в зелёных плащах.

— Саул совершил бессмысленное и кровавое преступление против братства левитов. Участь его предрешена. Знатные и народ не желают иметь над собой преступного царя, одержимого злыми духами, — продолжал старик. — Мы знаем, что Шомуэл помазал на царство Добида. Конечно, первосвященник хотел заменить бениаминца на юдейского послушного пастушка. Знал бы он, лёжа в могиле, каким умным и удачливым военачальником стал этот пастушок.

— Эшраэлю нужен сильный и смелый царь, способный довершить завоевание Земли Обетованной, — снова вмешался человек в зелёном плаще. — Он должен основать столицу царства и построить храм Ягбе, куда начнут стекаться правоверные всех колен эшраэлевых и где всеми делами станут управлять левиты. Они создадут высший совет священников. И царь будет с почтением поддерживать их.

— Мы направим к князьям страны Пелиштим тайных послов. Они посоветуют им собрать большое войско и пойти на Саула. Они передадут наши заверения в том, что северные колена племён ибрим не дадут ему подкрепления. Саулу придётся принять бой только со своими элефами. Мы будем молить бога, чтобы он отвратил свою помощь от преступника. Пусть Саул погибнет от рук безбородых, — мрачно произнёс главный левит. Расскажи об этом Добиду. Однако ему не следует оставаться на службе у гетского князя. После смерти Саула и низвержения его рода, «адирим», левиты и народ выберут на царство Добида. Тем более он уже помазан первосвященником. А теперь ступай в Шекелаг. Сопровождать тебя пойдёт наш слуга, человек бдительный и надёжный. Переоденься в простую одежду. Пусть будет благословен твой путь, сын мой.