— Зачем вы привезли нас сюда? — спросила Моника. — Если бы вы тогда отвезли нас прямо к моей матери, мне не пришлось бы быть обузой…

— Вы для меня не обуза, — ответил Зак. — А привез я вас сюда только по той причине, что этот аэродром я знаю как свои пять пальцев и мог вызвать сюда доктора. — Это была самая убедительная причина, которую он успел придумать. — Кроме того, вашей матери тогда не было дома.

— Но был Пит.

— Николь Пита не знает.

— Но она и вас не знала.

— Она уже пережила шок от первой нашей встречи, так что хуже ей бы уже не стало.

Моника повернула к нему лицо, прижавшись спиной к колонне.

— Вы, конечно же, не дадите мне шанса победить в этом споре?

— Я и не думал, что это спор.

Она откинула голову назад и заставила себя посмотреть в его голубые с серебристым отливом глаза.

— Почему вы это делаете? Вы можете мне сказать?

Он покачал головой:

— Нет.

Но Моника продолжала пристально смотреть на него, и тогда он добавил:

— Пока еще нет. А может быть, и никогда не скажу. Но не беспокойтесь, я не рассчитываю что-то получить от вас взамен.

— Да, это успокаивает, — приглушенно сказала Моника. В ее голосе слышалась горечь. Внезапно она почувствовала себя усталой и беззащитной в этих надвигающихся сумерках. — Ведь мне совсем нечего вам предложить.

— В этом вы как раз и ошибаетесь. У вас множество достоинств, Моника. Любая женщина вам позавидовала бы. А каждый мужчина — возжелал.

Завороженная блеском его глаз и сладостью слов, Моника почувствовала, что горло на миг сдавило от волнения. Она отвернулась и пошла мимо него к двери.

Ребекка позвонила на следующий день. Зак в это время находился в офисе, который своей обстановкой более напоминал гараж. Почта была рассортирована и аккуратно разложена на его столе — приходящая секретарша Рут Мэнкен хорошо поработала.

Рут была пунктуальна, но ее удручал суровый климат Кадьяка. Несколько недель назад она заявила о своем намерении навсегда уехать в залитую солнцем Флориду.

Гадая, какое сегодня число, Зак заглянул в перекидной календарь. Кажется, сегодня вторник. Первое сентября. Рут обвела эту цифру красными чернилами, приписав: «Начинайте искать замену, босс!»

Зак потянулся к телефону, чтобы позвонить в газету «Кадьяк миррор» и поместить там объявление о поиске секретарши, но телефон зазвонил сам.

— Робинсон слушает.

— Полагаю, у Рут выходной.

Бекки всегда начинала разговор без обычных формул вежливости. По крайней мере когда разговаривала с братом.

— А, Ребекка, — сухо ответил Зак. — У меня все очень хорошо, спасибо. А как ты?

Бекки резко парировала:

— Удивляюсь, почему я вообще с тобой разговариваю. Заметь, я долго сомневалась, стоит ли тебе звонить.

— Долго сомневалась? — воскликнул Зак. — Как же время летит!

— Давай, давай, остри. Не у тебя бизнес прогорает. Знаешь, — пожаловалась она, — мне не было бы так трудно, если бы и партнерша тоже меня не бросила. Но у Моники что-то случилось.

При упоминании имени Моники Зак весь напрягся.

— Ребенок заболел или что-то в этом роде, — продолжала Бекки. — Точно не знаю. Бедная женщина, была сама не своя. Ты помнишь ее, да?

— Помню, конечно. — Зак не мог сказать, почему так осторожничает и утаивает от сестры, где в этот момент находится Моника.

— Знаешь, случилась очень забавная вещь, — сказала Ребекка. — Сегодня ко мне в офис заявился мужчина и спрашивал, где она сейчас.

Пальцы Зака крепко вцепились в телефонную трубку.

— И что же ты ему сказала?

— Правду, что же еще? Я ему сказала, что не имею об этом никакого представления.

— И он тебе поверил?

— Почему он должен был мне не поверить? Это же правда.

— А как он выглядел?

— Ну, не знаю… довольно высокий, лысеющий, одет броско… Почему тебя это интересует? Ты что-то недоговариваешь!

Зак со вздохом потер лоб. Он понимал, что не имеет смысла продолжать валять дурака, ведь Ребекка не зря затеяла этот разговор, она о чем-то догадывается. Кроме того, если и есть в этом мире человек, которому Зак может полностью доверять, так это его сестра.

— Моника здесь, — наконец сказал он. — Она и ее маленькая дочка.

Кратко, как только смог, он ввел свою сестру в курс дела. Закончив свой рассказ, он с горечью произнес:

— Очень надеюсь, что это не муж ее выслеживает.

— Зачем ему это?

— Не знаю. — Зак поднялся со стула. — Но полагаю, что уже пора это узнать.

Застать Монику в одиночестве было нелегко. С тех пор как Карла уехала домой, Николь почти все время находилась при матери. После их разговора с глазу на глаз тем вечером Моника старалась больше не оставаться с ним наедине.

Зак жалел, что тем вечером наговорил так много лишнего. Он был слишком старым, она — слишком несчастной, и оба они несли тяжкий груз своего прошлого. Ему не стоило сближаться с ней. Совершенно не стоило.

Погода стояла чудесная — солнечная и тихая. Когда Зак осведомился у Ады о местонахождении гостей, она ответила, что Моника повела свою дочь осматривать местность, и Зак отправился на поиски.

Он даже не потрудился заглянуть в ангар, в котором сейчас хозяйничал Роджер Кресвелл, тридцатипятилетний австралиец, опытный пилот и механик, который пару лет назад забрел в его прокатную контору. Этот человек совершал чудеса со всем, что летало. Роджер содержал в порядке самолеты и даже заменял Зака в качестве пилота.

Родж был славным малым, а если и имел какие-то секреты, то не спешил их разглашать. И Зак, у которого секретов тоже было предостаточно, не приставал к нему с расспросами.

Проходя мимо Дика Макбрайда, другого своего механика, Зак узнал от него, что женщина с ребенком направились в сторону северного пастбища. Он уже было собрался продолжить поиски, но тут к нему подошла Зельда, собака Митча, которая должна была скоро ощениться. Зак почесал ее за ухом. Кобель Зевс, приятель Зельды, важно прохаживался рядом и глядел на все происходящее с величайшим презрением.

— Все, недолго уже осталось, — тихо проговорил Зак, глубоко запустив пальцы в длинную пушистую шерсть серебристого цвета и почесывая собаку. — Слушай, а ведь, может быть, один из твоих щенков смог бы вызвать улыбку у одной маленькой девочки…

«Эту идею стоит иметь в виду», — подумал Зак, продолжив путь. Глубоко вдыхая ароматы и наслаждаясь бодрящей смесью соленого воздуха и мокрой травы, он подумал, что слишком редко гуляет по своим владениям. Летя на самолете, не чувствуешь этих ароматов.