– В прошлом году меня пытались приворожить, – сказала она. – Мой дружок привораживал меня, пока я спала, и он, должно быть, сказал при ворожбе что-то по поводу того, какой духовный подъем вызовет наша любовь. Вышло так, что я целую неделю поднимала предметы силой воли.

– Поднимали предметы? – повторил молодой человек. Пунцовый цвет исчез с его лица. Оно стало белым как мел. Он уставился на ингредиенты, которые Адриенна положила на прилавок.

– Знаете что? – произнес он. – Я, пожалуй, еще раз подумаю.

– Хорошая мысль, – заверила его Адриенна. – Обязательно подумайте.

Посетитель рванул дверь на себя и выбежал из магазина.

– Бай-бай! – крикнула Адриенна ему вслед.

Адриенна и Прю расхохотались так, что Прю пришлось ухватиться за прилавок, чтобы не упасть. Адриенна вытирала слезы.

– Не слишком ли жестоко? – спросила Адриенна, задыхаясь.

– Не знаю, зато мы посмеялись от души, – ответила Прю. – А ему так и надо. Любовная ворожба подразумевает использование магии, чтобы властвовать над другим человеком, – не самый хороший способ завязать отношения с кем-нибудь.

Адриенна покачала головой и улыбнулась:

– Что ж, кажется, мы вылечили его. Но говорить ему, что твой дружок наложил на себя руки? Отдает все-таки трагедией. – Она погрозила Прю пальчиком.

Прю улыбнулась:

– Может быть, чуть-чуть. А как насчет рассказа о том, что ты передвигала предметы на расстоянии? Ну, рассказывай!

Адриенна пожала плечами:

– Ладно, я преувеличила. Дружок был, но безо всякой любовной ворожбы. Но в рассказе есть правда. Тебе можно доверить секрет?

Прю посмотрела ей в глаза:

– Конечно, можно.

– С тех пор когда мне исполнилось тринадцать лет, я действительно стала поднимать предметы силой воли, – доверительно сказала Адриенна.

У Прю закружилась голова. Поднимать предметы? Неужели правда? Неужели Адриенна обладает врожденными силами? Тогда она еще одна ведьма – такая же настоящая, как Прю и ее сестры.

– Ты хочешь сказать, что в свой день рождения... – начала она.

Адриенна кивнула:

– В день рождения я обнаружила, что обладаю способностью поднимать вещи. Мне понадобилось время, чтобы обуздать ее, иногда я даже думала, что моя мама рехнется. – Она задумчиво посмотрела на Прю. – С тобой что-нибудь подобное случалось?

В голосе Адриенны прозвучали так знакомые Прю нотки одиночества. Она знала, что за тяжелая ноша иметь такие силы. А еще труднее – никому не говорить о них. Ей страшно захотелось сказать Адриенне правду. На душе стало бы легче, если бы удалось поделиться своим секретом с кем-нибудь вне своей семьи, с кем-нибудь, кто не связан с историей семьи Холлиуэлл...

«Нет, – решила она. – Я еще не готова раскрыться – не сейчас».

– Жаль, но со мной ничего подобного не случалось, – через силу выдавила она.

Колокольчики над дверью зазвенели, и три девочки-подростка ворвались в магазин.

– Мы хотим стать ведьмами, – объявила самая маленькая из них. – Вы продаете наряд для ведьм?

Адриенна бросила на Прю взгляд притворной тревоги. Момент для личных откровений миновал.

– Я лучше пойду, – сказала Прю.

– Я подойду к вам через три минуты, – обратилась Адриенна к девчонкам. Она положила свою изящную руку на руку Прю: – Подожди чуть-чуть. Я принесу остальные ингредиенты.

Она быстро отмерила порошок лаванды и белый порошок, затем начала выбивать сумму на кассовом аппарате.

Прю бросила взгляд на белый порошок и сразу узнала его по зернистой структуре.

– Ты ошиблась, это не ясеневый порошок, – сказала она. – А болиголов крапчатый.

Адриенна заглянула в пакетик:

– О Боже, ты права! Поверить не могу, что совершила такую глупую ошибку. Извини. Позволь мне достать тебе ясеневый порошок. – Она нашла его, и, когда Прю расплачивалась у кассового аппарата, Адриенна кивнула в сторону трех девочек. – Одежда для ведьм? – прошептала она.

Прю пожала плечами, не желая подыгрывать ей. Когда она вышла из магазина, одна мысль не давала ей покоя. Если бы она не узнала порошок болиголова крапчатого, отнесла бы его домой и воспользовалась бы им, то ворожба привела бы к совершенно противоположному результату. Ей даже не хотелось думать о вреде, который она причинила бы.

«Как Адриенна могла сделать такую элементарную ошибку? – удивлялась она. – Может быть, она умышленно дала мне не тот ингредиент?»

Прю гнала неприятную мысль из головы. «Нет, – ругала она себя. – Снова паранойя. Твои мозги просто в шоке, потому что ты наконец встретила человека, с которым можно общаться. Адриенна – друг. Друг, совершивший глупую ошибку».

На следующий день в два часа Пайпер подъехала к фасаду «Р3». Дария и Селеста расположились на заднем сиденье.

– Приехали, – объявила Пайпер.

– Так быстро? – разочарованно спросила Дария. – Какое обыкновенное строение!

– С внешней стороны здание ничего особенного не представляет, – согласилась Пайпер, – но внутри оно выглядит совсем по–иному.

Селеста выбралась из машины и уставилась на запертую дверь:

– Значит, внутри сейчас никого нет?

– Мы одни, – ответила Пайпер. Oна схватила сумку с продуктами, затем выудила ключи из своей сумочки. – Работники приходят только вечером, так что мы здесь пока хозяева.

Она открыла железную предохранительную решетку, затем застекленную дверь, и обе девушки прошли впереди нее.

– Кухня – прямо до конца, затем – направо, – крикнула Пайпер, включая свет. Клуб загорелся мерцающими огнями и неоновыми лампами.

– Здорово! – ахнули девушки.

– Потрясающее место! – заметила Селеста.

– Как клево! – Дария вскочила на сцену и пустилась играть на воображаемой гитаре. – Я увезу тебя с собой! – пела она радостно во все горло фальшивым голосом. Селеста присоединилась, держа в руках воображаемый микрофон, и сопровождала ее.

Пайпер подошла к кабине диск-жокея и включила современную звуковую систему. Она поставила компакт-диск на плейер и отрегулировала громкость.

– Я увезу тебя с собой! – заорал через мощные динамики клуба Брюс Смит вместе с «Рейнджерами».

– Да! Потрясно! – кричала Дария. Девочки продолжали «выступать» на сцене, теперь уже синхронно с записью.

Тем временем Пайпер решила совершить набег на холодильник, чтобы взять нужные им дополнительные продукты. Она вошла на кухню, опустила сумку с продуктами на разделочный стол и заулыбалась, слушая ужасное пение, которое доносилось из зала.