В это мгновение Эдди как раз поднимал чашку кофе, направляя ее к собственному лицу, но не мог найти рот. Он явно не слышал замечания Дэвида.

— Прекратите! — прорычал Абнер. — Или я попрошу вас уйти.

— Извините. — Дэвид замолчал. Ему не хотелось уходить, потому что он понятия не имел, куда направится.

Третий глоток сделал свое дело и немного разрядил обстановку. Мисс Спенс открыла глаза и осмотрелась. Медленно, старческим голосом она произнесла:

— Да, я часто сюда прихожу. С понедельника по субботу. А вы?

— Сегодня — в первый раз, — ответил Дэвид. — Но думаю, не в последний. Начиная с сегодняшнего дня у меня, вероятно, будет больше времени, чтобы пить, как и больше поводов. Ваше здоровье. — Он потянулся через стойку и пивной кружкой осторожно дотронулся до ее стакана.

— Ваше здоровье, — ответила она. — А почему вы здесь, молодой человек?

— Это длинная история. И она становится все длиннее и длиннее. А почему здесь вы?

— О, не знаю. По привычке, наверное. Сколько я уже сюда хожу шесть дней в неделю?

— Лет двадцать, не меньше, — подсказал Абнер.

Дама явно не желала выслушивать длинную историю Дэвида. Она сделала еще один глоток и приняла такой вид, как будто ей захотелось вздремнуть. Дэвида вдруг тоже стало клонить в сон.

Хелен Зинк прибыла в Траст-тауэр чуть позже полудня. Добираясь на машине в центр, в сотый раз попыталась позвонить и отправить текстовое сообщение мужу, но без особого успеха. В 9.33 он написал ей эсэмэс — просил не волноваться, а в 10.42 прислал второе, и последнее, сообщение: «Нет, милллая. Все ок. Не биспакойся».

Хелен, оставив машину в гараже, пробежала по улице и ступила в атриум небоскреба. Через пару минут она вышла из лифта на девяносто третьем этаже. Секретарь провела ее в маленький конференц-зал, где она села ждать руководство в полном одиночестве. Несмотря на обеденное время, в «Рогане Ротберге» неодобрительно смотрели на всех, кто пытался перекусить вне здания. Хорошая пища и свежий воздух превратились практически в табу. Периодически кто-нибудь из важных партнеров устраивал клиенту показной марафон и выводил его на дорогостоящий обед, за который в конечном счете приходилось расплачиваться самому клиенту, ведь его обманывали давно испытанными способами — увеличением количества документов и раздуванием гонораров. Однако, как правило (хоть это было и неписаное правило), младшие юристы и менее важные партнеры быстро хватали сандвичи из автомата. Обычно Дэвид и завтракал, и обедал за своим столом, и не так уж редко ужинал. Однажды он похвастался Хелен, что успел выставить счета трем разным клиентам, каждому — за час работы, пока жевал копченого тунца с чипсами и запивал все диетической содовой. Она надеялась, это лишь шутка.

Хотя точность цифры вызывала у нее сомнения, ей казалось, муж набрал не меньше тридцати фунтов со дня их свадьбы. Тогда он еще занимался бегом, и лишний вес не был проблемой. Но постоянное употребление вредных продуктов вкупе с практически полным отсутствием физической нагрузки беспокоило их обоих. На девяносто восьмом этаже фирмы располагался прекрасный и неизменно пустой спортивный зал: та же идея, та же цель прививать сотрудникам умение заботиться о здоровье, то же пренебрежение всем этим. В «Рогане Ротберге» промежуток между 12.00 и 13.00 ничем не отличался от любого другого часа дня и ночи.

Это был второй визит Хелен в офис за пять лет. Супругам сотрудников не запрещали сюда приходить, но и не приглашали. У нее не было повода здесь появляться, а после всех страшных историй, которые Дэвид рассказывал дома, она вообще не испытывала желания наведываться сюда или общаться с его коллегами. Дважды в год они с Дэвидом выбирались на какое-нибудь ужасное светское мероприятие «Рогана Ротберга» — жалкую вылазку из офиса с целью ободрить измотанных юристов и их заброшенных супругов и супруг. Неизменно такие мероприятия превращались в отвратительные попойки с демонстрацией возмутительного поведения, а выходки некоторых порой было невозможно забыть. Возьмите кучку измученных юристов, напоите их, и все пойдет хуже некуда.

Год назад на вечеринке на корабле на озере Мичиган за милю от берега Рой Бартон пытался приставать к Хелен. Если бы он не был так пьян, возможно, его попытки могли бы увенчаться успехом, и это привело бы к серьезным последствиям. Целую неделю Хелен и Дэвид спорили о том, что предпринять. Дэвид хотел устроить ему очную ставку, а потом пожаловаться в особый комитет фирмы. Хелен была против, поскольку это могло навредить карьере Дэвида. Свидетелей не было, и правда крылась в том, что Бартон, вероятно, и сам не помнил, что натворил. Со временем они перестали говорить об этом инциденте. За пять лет Хелен выслушала столько историй о Рое Бартоне, что Дэвид в какой-то момент решил больше не упоминать дома имя начальника.

И вот сейчас Рой шагнул в маленький конференц-зал с недовольной гримасой и решительно спросил:

— Хелен, что происходит?

— Забавно, у меня к вам такой же вопрос, — парировала она. Мистер Бартон (именно это обращение он предпочитал) давил на людей, сначала облаивая их, а потом пытаясь смутить. Она не собиралась это терпеть.

— Где он? — рявкнул он.

— Вот вы мне и скажите, Рой, — ответила она.

Лана, секретарь, и Ал, и Перекошенная вместе вышли из лифта, как будто получили повестку от одного и того же судебного чиновника. Всех быстро представили друг другу, потом Рой закрыл дверь. Хелен много раз общалась с Ланой по телефону, но никогда не видела ее.

Посмотрев на Ала и Перекошенную, Рой произнес:

— Вы двое, сообщите нам, что случилось.

Каждый изложил собственную версию последней поездки Дэвида Зинка на лифте и без малейших преувеличений нарисовал четкий и ясный образ нервного человека, внутри которого что-то «щелкнуло». Он потел, тяжело дышал, был бледен, довольно опрометчиво заскочил обратно в лифт и приземлился на пол. А как только сдвинулись дверцы, они услышали его смех.

— С ним все было в порядке, когда сегодня утром он уходил из дома, — заверила их Хелен, словно желая подчеркнуть, что ее муж сломался именно по вине фирмы.

— Вы! — рявкнул Рой, обращаясь к Лане. — Вы говорили с ним.

У Ланы все было записано. Она говорила с ним дважды, потом он перестал отвечать на звонки.

— После второго разговора, — добавила она, — мне стало совершенно ясно, что он выпил. У него заплетался язык, и он растягивал слоги.

Рой метнул злобный взгляд на Хелен, как будто это она была во всем виновата:

— И куда он мог отправиться?

— О, как обычно, Рой, — сказала Хелен. — В то самое место, куда всегда ходит, когда падает от усталости в 7.30 утра и напивается.

В кабинете воцарилось тяжелое молчание. Хелен Зинк явно не стеснялась дерзить Рою Бартону, а остальные, разумеется, не смели.

Понизив голос, мистер Бартон спросил ее: