20 сентября сборная Канады прибыла в Москву, сыграв по пути два матча в Швеции. Помимо всего прочего канадская печать запугала игроков всякими небылицами о КГБ. В гостинице «Интурист» они сразу начали искать подслушивающие устройства. Больше других нервничал Фрэнк Маховлич. Еще в Канаде он вполне серьезно предлагал тренерам взять с собой палатки и стать лагерем, как Наполеон, за пределами Москвы. «Идет холодная война. Советы могут сделать все, что угодно. Они могут начать стройку в четыре утра возле гостиницы и не дать нам спать. Для усиления своей пропаганды им нужна победа и они готовы на все», – декларировал он.

В Москву канадцы привезли с собой контейнер продуктов – стейки, молоко, пиво. На кухне гостиницы «Интурист» на нынешней Тверской, где сейчас стоит «Ритц Карлтон» шустрые повара довольно быстро уполовинили стейки, искренне удивившись, когда канадцы пришли и заявили, что им недодают еды. «Именно тогда мы страшно разозлились, когда они сперли наше пиво после пятого матча», – заявил Род Гилберт. Через десяток лет тот же Иглсон со смехом говорил, что им нужно было «заводить» команду. Эти истории о каких-то украденных банках пива и клюшках может быть соответствовали действительности процентов на десять.

Фрэнк Маховлич считал, что его номер прослушивается КГБ, и нашел какой-то подозрительный металлический предмет под паласом в номере. Обрадовавшись, что разоблачит КГБ, он стал откручивать подозрительное устройство и делал это до тех пор, пока этажом ниже не раздался грохот. Оказалось, что Маховлич разобрал крепление люстры, которая разбилась вдребезги в нижнем номере.

Уэйн Кэшмен заподозрил, что подслушивающее устройство находится в зеркале в комнате. Недолго думая, он сдернул его со стены и выбросил в окно. До конца серии его жене приходилось ходить причесываться в номер жены Фила Эспозито.

Первое, чему учат в Канаде новобранца в хоккейной команде – не паниковать. В канадской песенке поется: если можешь сделать это в Монреале, где каждое поражение считается трагедией, то можешь выдержать это везде. Для тренера это особенно важно. И главное для тренера – не паниковать. В первом московском – пятом по общему счету – канадцы вели 4:1 и проиграли 4:5.

На следующий день после этого проигрыша я брал интервью у Синдена на ступеньках «Интуриста». Он держался молодцом и его слова «Корабль еще не затонул» в интервью корреспонденту ТАСС, где я тогда работал, потом цитировали многие. Он что-то знал. Канадская делегация сплотилась в единый кулак. При этом каждый знал свой маневр – речь идет не об игроках, а обо всем штате. Даже Иглсон знал, когда он должен подать пример, когда кинуться на судей. Не исключаю, что в то утро кто-то из канадских игроков знал, что именно он должен сделать на площадке и против кого.

За Харламовым соперникам следить нужно было особенно внимательно.

Те, кто смутно представлял себе стиль его игры, сходились с ним лицом к лицу на площадке и не понимали, что происходит. А понимать его начинали только после того, как шайба оказывалась в воротах.

В шестом матче канадцы играли как никогда грязно. Именно в этом матче Бобби Кларк умышленным ударом клюшки сломал лодыжку Харламову. Джон Фергюсон – один из тренеров сборной Канады, сам в прошлом не просто жесткий, но и жестокий игрок знал, что на это способен только Кларк и дал ему задание выбить Харламова любой ценой, сломать его. Потом Гарри Синден сказал: «Травма Харламова сыграла большую роль в конечном результате. Теряя свою звезду, команда перестает быть такой сильной… Мы просто не могли его удержать. Без Харламова Советы не стали лучше».

Еще одна драка доставила огорчение нашим болельщикам. Канадцы накинулись на Евгения Мишакова гурьбой, а наши не пришли ему на помощь. Один на один драться с Мишаковым Паризе не решился. Спустя много лет, уже за столом, когда встретились ветераны, Паризе объяснил, почему: «Ты бы меня убил тогда… У нас в Лиге ты был бы тафгаем».

Умели ли русские хоккеисты драться? Наверное, да.

Но, вот что говорил тот же Гусев: В СССР мы не бились в кровь, как гладиаторы. Здесь же все друзья. Ну, как я Валерку Васильева буду бить или он меня? Иногда, конечно, попадался нападающий пошустрее, его надо было немного утихомирить. Но и нам доставалось. Мне однажды так двинули – три ребра разом сломались.

Потом, в матчах, которые были после этой серии, Гусев уже не сдерживал себя. А тут – молодой, почти мальчишка…

Главной звездой московской части в сборной СССР был Александр Якушев. О нем очень интересно вспоминал Агги Кукулович. «Я был представителем «Эйр Канада» и собрал команду из сотрудников канадского посольства в Москве. Мы назывались «Москоу Мейпл лифе», играли на открытом льду в Сокольниках. Однажды нам предложили сыграть с командой журналистов ТАСС, и мы их обыграли. Тогда назначили вторую игру в следующую субботу в час дня. Я сразу забил гол, поехали в центр на вбрасывание и напротив меня встал этот юноша. Больше шайбу я не видел. Только в воротах. С тех пор мы подружились. Мне было ясно, что он супер талантливый хоккеист. Он мог быть равным Жану Беливо в НХЛ. Но перестройка опаздала». Кстати, команда посольства существовала довольно долго, в ней правым крайним нападающим в семидесятые годы играл тогдашний второй секретарь посольства Ральф Лисишин. Московские команды, выходившие против посольских, иногда хитрили – брали игроков из команд мастеров, которые закончили играть. Об уровне мастерства соперников канадцы судили по… конькам, в которых были москвичи. Если у кого-то были коньки Купер – значит, он ездил в Канаду в какой-либо команде.

– Меня удивило их мастерство, как они перестраивались по ходу игры, как контролировали шайбу, – признавался много лет спустя Джон Зиглер, который в то время представлял владельцев команд – Газеты писали, что будет хорошее состязание, но обещали нам только победы. И вот в первом же матче… Конечно, это была команда хоккеистов НХЛ, но в ней были лишь канадские игроки и мы решили, что у публики будут проявляться национальные чувства и согласились с названием «Команда Канады». Из игроков в той серии можно выделить многих, но вот, если парами, то, по своему значению для команд, я бы поставил на один уровень Бобби Кларка и Бориса Михайлова. Они друг друга стоили. По всем качествам.

«Когда мы приходили в хоккей, для нас игра Боброва была уже каменным веком. Точно также для нынешних игроков выглядит наш хоккей семидесятых», – сказал мне недавно Владимир Лутченко.

Разумеется, многие моменты традиционной подготовки канадцев были известны. По сведениям, которыми располагали наши теоретики хоккея, подготовка к сезону у родоначальников начинается в сентябре, когда команды собираются на сбор. Вроде бы индивидуально они не занимались, тот же Бобби Халл работал у себя на ферме, скирдовал сено и говорил, что ему никаких занятий не нужно. Вот, мол, настанет сентябрь, выйду на лед, потом в начале октября начнем сезон, и в играх буду набирать форму. Так что некоторые советские специалисты полагали, что за счет функциональной подготовки удастся выиграть. Первый-второй периоды они еще смогут продержаться, а потом… А они вдруг, особенно в московской части, оказались в отличной форме, их хватало на всю игру.