— Не знаю, — тихо отвечаю я. — Просто, наверное, привычки такой нет. Мне кажется, что много колец на пальцах — это вульгарно, а для обручального кольца нет повода. Я же не замужем.

Руслан Львович, продолжая рассматривать мои ногти, которые теперь, с аккуратным французским маникюром, выглядят совершенно иначе, и проводит большим пальцем по моему среднему. Легонько поглаживает его. Он будто специально старается вогнать меня в краску.

— Ты чего такая напряжённая? — вдруг мягко спрашивает меня он.

Я не знаю, что ему ответить. Его действия и вчера и сегодня неплохо дают понять, что у него на уме, но при этом он вроде бы не делает ничего такого, за что можно зацепиться. Никаких похабных намёков, никаких сальных анекдотов, ни тем более хватания за задницу или чего-нибудь такого, что можно было бы воспринять за попытку приставания. Однако то, что он позволяет себе — привычно для скорее друзей, чем для людей, которые едва знают друг друга. Причём я о нём знаю намного меньше, чем обо мне. Я даже не знаю, женат ли он, хотя на его руке тоже нет обручального кольца. Но мало ли. Я знавала немало мужчин, которые были женаты, но колец при этом не носили.

Поэтому мне очень трудно понять, как стоит себя вести сейчас. Я боюсь и разозлить его каким-нибудь неверным ответом или поведением и, одновременно с тем, мне не хочется, чтобы он воспринимал меня, как легкомысленную особу.

— Я не напряжённая… — зачем-то вру я. — Просто вы касаетесь меня, а мне это…

— Неприятно?

— Нет… Непривычно… Ведь вы же мой начальник и я вас пока очень плохо знаю…

Он улыбается.

— Ну что ж, — говорит он. — Наша поездка в поезде — прекрасный повод узнать друг друга получше. Мы и жить будем несколько дней вместе. Причём в одном гостиничном номере.

Что? Вообще-то я представляла себе два разных гостиничных номера и теперь целиком и полностью сосредоточена на том, как же мы будем спать. В разных хоть кроватях-то?! Или как он себе это представляет? Чувствую себя мышкой, которая то ли вот-вот попадёт в мышеловку, то ли уже попала в неё.

Вереницей проносится целый ряд мыслей — стотысячная зарплата, мамины слёзы радости, восторг младшей сестры, моё облегчение и душевный комфорт из-за того, что наконец-то я нашла классную работу, осознание тесного пространства, в котором я закрыта со всех четырёх сторон — с двух спинками сидений, с одной стеклом, с другой — своим начальником, понимание того, что мой отказ сейчас совершенно точно приведёт к потере работы и огромным проблемам, которые, безусловно за этим последуют, и полнейшая растерянность на тему того, как же мне теперь поступить, чтобы и работу сохранить и обозначить границы нашего общения с Русланом Львовичем.

И, судя по оценивающему и будто немного насмешливому взгляду, он явно понимает, что творится в моей голове.

— Тебя что-то смущает? — чуть щуря глаза он.

— В смысле, "что смущает"? — не понимаю я. — Мы же просто работаем вместе. Это же не значит, что мы должны вместе спать.

— Я не говорил об одной кровати, — усмехается он. — Я сказал лишь об одном номере.

Пытаюсь подобрать слова для ответа, но возникшая паника и очень зависимое положение — сильно этому мешают.

Руслан Львович мягко ухмыляется.

— Знаешь, кого ты мне напоминаешь? — спрашивает он.

— Кого?

— Испуганную лань. Видела когда-нибудь? Когда она замирает, поворачивает ухо на звук и стоит в напряжении, готовая сорваться с места и убежать.

— По телевизору видела, — осторожно отвечаю я.

— Вот ты сейчас прямо один в один она.

Он выпускает мою руку и убирает ногу немного в сторону. Я чувствую некоторое облегчение. Но недолго. Потому что теперь испытываю неловкость из-за того, что, возможно, повела себя как-то не так. Причём, что именно не так — я не понимаю. И возникшее молчание создаёт у меня новый приступ паники. Наверное, я действительно похожа на лань, которую он описал.

— Скажи мне, пожалуйста, ты знакома со словом "эскорт"? — спрашивает Руслан Львович, хмуро глядя теперь перед собой.

— Если вы имеете в виду… — я немного сбиваюсь, но продолжаю, — оказание услуг интимного характера…

— Нет, — перебивает меня он. — Я имею в виду сопровождение.

— Тогда, наверное, нет.

— Дело в том, что впереди у нас несколько важных встреч с моими потенциальными деловыми партнёрами. Это очень важные встречи. И ты нужна мне будешь на них, потому что в ином случае мой приход на эти встречи в одиночестве будет воспринят, как моветон. Поэтому ты должна будешь и выглядеть и держаться соответствующе. Свободно и расслабленно. При этом сдержанной и приятной в беседах. Ты понимаешь, о чём я говорю?

— Да, конечно, — отвечаю я.

— А ты очень напряжена. Впечатление, будто ты девственница.

— Я не девственница, — говорю я.

— Я сказал о впечатлении. Это смущает и меня. Чтобы ты была в курсе, при деловом эскорте один номер на двоих — просто нормально. У нас совместная командировка, а ты — моя помощница. Я в том числе для того тебя на работу и брал. Понимаешь?

— Понимаю.

— Не нужно реагировать на простые мужские прикосновения так, будто они коварны или опасны.

— Ну, возможно, мне нужно чуть больше времени, чтобы освоиться.

— Возможно. Но есть путь более простой и действенный.

Ох… О чём он?

— И… какой же это путь? — осторожно спрашиваю я.

— Ну, вот смотри, — говорит он и тут же кладёт ладонь мне на бедро, чуть выше колена.

Это ужасно смущает меня в том числе потому, что хоть мы и скрыты от остальных пасажиров высокими спинками сидений, мы всё же здесь совсем не одни. Более того, это его прикосновение никак иначе, как интимное — обозначить нельзя. Явный намёк на предстоящий секс. Да уж… Он очень быстро сокращает дистанцию.

Он чуть скользит вверх по моему бедру, заставляя приподниматься и край юбки, затем легонько сжимает мою ногу и убирает руку в тот момент, когда я уже хочу убрать его руку сама и сказать ему, чтобы он перестал. Буквально за секунду до этого.

— А теперь, — мягко произносит он, — Дай мне свою ладонь.

Я послушно поднимаю руку и он легонько гладит пальцами по моим. Это поглаживание очень приятно.

— Теперь то, что я коснулся твоей руки смущает тебя меньше?

— Да…

— Ну, вот видишь, — улыбается он.

А затем чуть склоняется к моей руке, немного поднимает её, легонько целует мои пальцы и возвращает мою руку на моё бедро. Наверное, вот теперь я покраснела. Потому что мои щёки явно горят.

— Хочешь кофе? — неожиданно спрашивает Руслан Львович.

— Кофе? — не сразу понимаю я.