Рем подошел к рубежу и поднял непривычное для него оружие. За его спиной слышался голос мастера-учителя:

— Если все готовы, то можете начинать. Не торопитесь, но только помните, что для последних пяти слишком медлительных ваш сержант приготовил специальные вечерние занятия, — среди воинов прокатился недовольный, но тихий гомон.

Первый болт Рема ушел далеко не только от центра, но и от самой мишени и застрял в ограждении из деревянных щитов, специально установленном вдалеке. Вскоре второй последовал вслед за ним.

Из— за спины продолжал доноситься голос наставника, который, казалось, и не думал замолкать:

— Для тех, кто пробовал стрелять из лука, имейте в виду, что болты почти не сносит ветром, поэтому если вы делаете поправку на легкий боковой ветер, если вы вообще его заметили, то она должна быть более скромной.

К концу первой дюжины Рем приноровился и даже умудрился один раз попасть почти в центр мишени. Еще десять болтов ушли за ее пределы, а один даже попал в мишень его соседа.

— … На дальности в пятьдесят шагов из этого оружия необходимо брать на один — два пальца выше. Больше не надо, иначе болт не пробьет доспехи противника. Арбалеты почти непригодны для навесной стрельбы…

Из второй дюжины в мишень попало уже половина болтов, чему Рем был несказанно рад.

— … Рычаг нужно взводить плавно, одним аккуратным движением. Очень многие слишком импульсивные арбалетчики лишаются глаза или пальца в момент, когда рвется тетива…

Третья дюжина болтов почти вся попала в мишень. Рем мог гордиться своими достижениями. Он аккуратно опустил оружие и вернулся обратно в строй. Как ни странно, со своими тремя дюжина он расправился одним из первых.

Когда стрельба была завершена, в дело вступил их сержант:

— Итак, пятеро последних, а также пятеро самых кривоглазых — вечером собирают болты. Если какие улетели слишком далеко, — можете потом сказать спасибо своим товарищам и самим себе за точность. Болты я пересчитаю, так что найти все до единого. И постарайтесь управиться побыстрее, если хотите успеть до утренней смены в карауле, которую я попрошу оставить специально для вас.

* * *

Они наматывали вторую милю по проселочным дорогам, которыми были изрезаны окрестные леса. Эти места были безлюдными, хотя и находились в центре королевства. Вся территория выше слияния Страты и Быстрой, двух самых больших рек, текущих на севере королевства, издавна принадлежала лично королевской семье, и считалась закрытой для поселения. Территория была не очень большой, но зато располагалась в местах великолепной охоты, и королевские егеря тщательно охраняли ее границы, не позволяя ни браконьерам, ни разбойникам обосноваться в этих лесах. С «королевской» стороны рек можно было встретить только несколько деревень рыбаков да посты егерей. И теперь в самом ее центре расположились еще пять сотен бойцов первого круга подготовки.

Ким бежал достаточно легко, уж бегать то в свое время ему приходилось немало. Он даже успевал по дороге размышлять на тему того, как непостоянные боги судьбы могут поменять жизнь такому как он, незаметному мальчишке, наверное, записанному в их книгах на самой последней странице.

Несмотря на подозрения сержанта, Ким не был вором. Точнее, он еще не заслужил звание вора и полагающиеся к этому званию почет и уважение в определенных кругах общества. Ким был учеником вора.

Мастер— вор по прозвищу Хромой был одним из самых искусных в своем ремесле в столице королевства, и учиться у него было очень, очень почетно. Попасть к нему в ученики было практически невозможно, он брал немногих, выбирая их по одному ему известным критериям. Киму повезло, и в семь лет он, роющийся в помойках в поисках чего-нибудь съестного, был замечен мастером. Вспоминая себя в первый год своего обучения, Ким только сейчас понимал, что вор приютил его скорее из жалости. Никакими особыми качествами, кроме присущей молодости пластичности и хваткости в обучении, он тогда не блистал.

Можно сказать, что это были самые счастливые его годы. Ремесло было опасное, а обучение тяжелым, сопровождавшимся регулярными тычками и подзатыльниками, но зато он почти всегда ел не реже одного раза в день и был почти избавлен от нападок уличной шпаны. Его статус ученика самого мастера-вора делал его практически неприкосновенным.

Практически. Когда Хромой повздорил с самим Дядюшкой, от неприкосновенности его ученика не осталась и следа. Причины этой ссоры Ким так и не узнал, но, не раздумывая, встал спина к спине к своему мастеру, и порезал многих громил Дядюшки, прежде чем понял, что защищать уже некого. Его мастера достали сразу несколько клинков, и подскочивший вор, телохранитель Дядюшки, лично перерезал горло падающего на пол Хромого. Ким, не напрасно носящий кличку «молния», оставил в той берлоге четверых со смертельными ранами, еще двоих он положил в переулке, когда убегал от преследования, когда и его достали. Если бы не подоспевшая стража, то не бежать ему сейчас рядом с учеником мага по этим лесным тропинкам.

Дядюшка не прощал подобного ослушания. Весточка была кинута даже в тюрьму, где Кима пытались прикончить сокамерники. Он успел положить половину камеры, прежде чем прибыла стража и остановила драку. И вот теперь он совершенно неожиданно оказался на службе у короля, и его учителя — лучшие воины королевства.

Занятия в этом странном лагере давались Киму легко. Ким видел, что в его взводе лучше него справлялись с заданиями только рейнджеры, остальные отставали практически везде. Конечно, если не считать магов.

К концу первой недели один из магов исчез из лагеря после разговора с сержантом и капитаном. Причины его ухода не разглашались, но Ким понимал их и без объяснений — маг не мог сделать ничего, что требовали от подчиненных сержанты и наставники.

Вообще — маги и причины их присутствия во взводе оставались для всех полной загадкой. Ким очень мало знал о волшебстве, но даже он понимал, что маг должен сидеть за крепостными стенами, в своей башне под защитой сотен мечей и насылать на врагов проклятия и мор. Но один маг, тем не менее, бежал рядом с ним, и его дыхание было таким же ровным, как и у самого Кима, несмотря на шестьдесят фунтов камней в заплечном мешке — сержант выполнял свои обещания.

— К оружию, — неожиданно заорал капитан, — нападение слева — перестроиться. Взвод, привыкший к подобным выкрутасам капитана, резко развернулся на левый фланг. Лучники из рейнджеров отступили на несколько шагов назад, одновременно оттесняя за свои спины троих магов. Те, у кого были щиты, вышли вперед, отражая воображаемые стрелы, остальные остались посередине, приготовившись к следующим командам.

— Очень медленно, — произнес сержант, — слишком медленно для живых. Поэтому все вы мертвы. Противник понес потери один к десяти. Таким образом, они потеряли троих, а вы уже все лежите и обливаетесь кровью. Ваши тела жадно обшаривают кривые руки орков в поисках поживы… — в чем-чем, а в воображении их сержанту отказать было нельзя, особенно хорошо оно у него работало при поиске новых видов наказаний, что Ворг не преминул еще раз продемонстрировать: