Слушая Блэр, Джейк не мог не подивиться цепкости ее памяти. Она не забыла ни одной мельчайшей детали из того, что происходило почти два десятилетия назад, и повествовала об этом так живо и образно, будто это случилось накануне.

– Я ударилась в панику, зная, что Клио страшно обозлится. Но Кора была так аккуратна и оставила лишь небольшое пятнышко на коврике, который все равно лежал под кроватью и был почти не виден. Она родила четырех крошечных котят. Их глазки были закрыты, и они едва шевелились. Но мы все-таки уловили их тихое мяуканье, вернее, слабый писк, и от этого звука мы с Фэнни прослезились. Мы всю ночь стояли на коленях, рассматривая их.

А утром я пригласила Клио в комнату, чтобы она полюбовалась котятами. Конечно, я поступила глупо, но мне и в голову не приходило, что она вовсе не найдет их очаровательными. Наоборот, она пришла в ярость, обвинила меня в безответственности, в неуважении к ее дому и к установленным в нем правилам. Она требовала, чтобы котята были перенесены в гараж немедленно. Я помню, как захлебывалась плачем, потому что раньше прочла в книге, что новорожденных котят нельзя трогать. Если от них будет исходить человеческий запах, то мать-кошка их отвергнет.

Я пыталась объяснить это Клио, но та мне не поверила, назвала мои слова абсурдом, полнейшей чепухой и все в таком роде. Она сказала, что Кора проявит себя хорошей, разумной матерью и позаботится, как положено, о своих детенышах и после того, как их перенесут в гараж. Я умоляла ее оставить их в комнате. Разве они помешают кому-либо здесь, у меня под кроватью? Они такие маленькие и такие тихие. Фэнни даже предложила уплатить за последующую чистку коврика деньгами, которые заработала, нанимаясь иногда к соседям ухаживать за детишками. Клио была непреклонна и слушать нас не стала. Она приказала горничной убрать из дома котят. Я до сих пор с дрожью вспоминаю эту ужасную женщину. Звали ее Марион. У нее были толстые пальцы и опухшие лодыжки, и она носила ортопедическую обувь. Я пыталась загородить от нее котят, но Марион грубо схватила меня за руку и отшвырнула прочь.

Блэр потерла запястье, будто вновь испытывала ту самую боль.

– А что Фэнни? – спросил Джейк.

– Она забилась в угол, скорчилась там и не шевелилась, словно была в шоке. Она не кричала, не плакала. У нее было такое отсутствующее лицо… безо всякого выражения, каменное, абсолютно пустое. Кора не шипела, но, очевидно, очень испугалась. Марион залезла под кровать, собрала котят в коробку и промаршировала в коридор.

Блэр тяжко вздохнула:

– Это был сущий кошмар.

– А что было дальше?

– Нас с Фэнни наказали, запретили покидать комнату. И в гараж, естественно, не пустили. В тот вечер Клио не вышла к ужину. Отец сказал, что она плохо себя чувствует. Он выразил свое разочарование нами. Мы якобы проявили эгоизм, небрежно отнеслись к тому факту, что Клио страдает аллергией. Нам следует помнить, что, кроме нас, в доме живут еще и другие люди. Вот что он нам выговаривал, хотя и очень типично. Он всегда вставал на сторону Клио.

Но я оказалась права. На следующее утро я спустилась в гараж проведать котят, но все четверо были мертвы. Думаю, что Кора действительно избегала их. Они, должно быть, замерзли. Плюс их не кормили. Они прожили всего двадцать четыре часа. Я чувствовала себя ужасно и так жалела котяток и Кору также. Кора не была плохой матерью. Так поступают все кошки, если их детенышей касаются люди. Это инстинкт. Клио убила их. – Голос Блэр дрогнул, и она прижала ладонь к глазам. – Не знаю, почему я вспомнила обо всем этом сейчас.

Они долго молчали. Джейк перекладывал из одной руки в другую кейс со злополучными документами и думал, как бы побудить Блэр вновь вернуться к финансовым проблемам.

– А в довершение этой истории я преподнесу как бы на десерт еще вот такой пустячок, – произнесла Блэр с кривой улыбкой на устах. – Года через три Джастин получил в подарок котенка, беленького, симпатичного, и никто не возразил, когда тот стал шнырять по дому.

Теперь Джейк понял, зачем ему была рассказана страшноватенькая история из области воспоминаний о якобы лучезарном детстве его жены. Финальный эпизод объяснял все. Сводный брат Блэр – Джастин, единственный общий ребенок Клио и Ричарда – пользовался особым благорасположением обоих родителей. Ему разрешалось делать и иметь все то, что двум дочерям Ричарда воспрещалось.

Джейк наклонился к жене и легонько сжал ее руку в своей.

– Таким образом, ты можешь принять деньги, которые Ричард и Клио дадут нам в качестве возмещения.

– За Кориных малышей? – понимающе усмехнулась Блэр. – Что ж, я подумаю, как обставить эту процедуру.

Джейк воспрял духом. Вполне возможно, что из этого кризиса они выкарабкаются целыми и даже без царапин.

Фрэнсис взглянула на датчик. Стрелка почти касалась красной отметки, но предупреждающий сигнал не светился. Фрэнсис прикинула, что у нее еще осталось бензина в баке миль на тридцать и этого хватит, чтобы добраться до Саутгемптона, не останавливаясь по пути на заправку. Она ненавидела опаздывать, особенно на свидания с отцом, который ожидал ее появления к шести часам вечера каждую пятницу.

«Вот и моя точная, обязательная девочка», – такими словами неизменно встречал он ее вместо традиционных приветствий.

«Ты выбрала вечер пятницы специально, чтобы не проводить это время с большей пользой для себя и не вылезать из своей скорлупы, – критиковала Блэр сестру, когда такое расписание визитов вступило в силу. – Ты же можешь навещать папу в любой день. Ему ведь все равно».

«Я не считаю это время потраченным впустую», – заявила Фрэнсис, что означало конец дебатам.

Вечер пятницы был для нее удобен. Фрэнсис практически избегала риска столкнуться с Клио, у которой в пять был сеанс массажа, после чего мачеха обычно отправлялась на прием или вечеринку с коктейлями. Фрэнсис не намеревалась вносить изменения в раз и навсегда заведенный порядок.

Она легонько выжимала педаль акселератора. Движение на дороге между Ориент-Пойнт и Риверхед никогда не создавало проблем. Ее ум блуждал в рассеянности, не воспринимая ни бормотания голосов в радиоприемнике, ни знакомые до мельчайших деталей пейзажи, проносящиеся мимо за окнами машины – зеленые ухоженные лужайки и живые изгороди, сверкающие автомобили возле гаражей, цветники и обязательные ротвейлеры, пробегающие вдоль заборов, захлебываясь лаем. Потом замелькали более солидные особняки, заборы сменились каменными стенами, когда она свернула на шоссе и пересекла с севера на юг оба выступа «вилки» Лонг-Айленда.

Вечернее солнце ласково касалось кровли из кедровой дранки роскошного здания в центре обширного поместья – собственности Ричарда и Клио Пратт, названного «Три кроны». Своим названием оно было обязано живописно расположенному могучему старому дубу и еще двум великолепным кленам, затенявшим нежную, словно бархатную, лужайку. Недавно возведенная пристройка со сводчатой крышей, с пандусом и наклонным козырьком при входе придавала зданию асимметричность, что, однако, ничуть не портило общего впечатления. По мнению Фрэнсис, Клио хорошо справилась со своим делом.