– Нет!!!

«Натуральниками» на Земле мутантов презрительно называли тех, кто считал, что вымерших животных можно восстановить, пользуясь «Банком ДНК». В этом банке хранились образцы клеток если не всех живых существ, то очень многих. Используя эти материалы, можно было даже динозавра какого-нибудь вырастить в биореакторе (в том самом, куда собирался бежать Дюшка). Вырастить, показать всему миру в очередном телешоу, и… К сожалению, такие выращенные животные долго не жили, час-два, максимум день. А если их «адаптировали» к новым условиям (то есть генно-модифицировали), они жили-поживали, как все. И вот тут начинались споры. Можно считать адаптированную корову натуральной, если она изменена всего на 50 процентов? А если всего только на 49? А если на 48 с половиной?

– Нет, я точно не натуральник! – повторил Дюшка. – Кто вымер, тот вымер. Я просто имел в виду, что когда-то корова была настоящая, давала настоящее молоко, его образцы сохранились, и вот это молоко, которое перед тобой, – оно самое что ни на есть натуральное, потому что сделано по образцу оригинала!

Варя пожала плечами:

– Ну… теперь ясно. Но все равно невкусно. Уж извини.

– А… хочешь кофе?

Солнце все еще закатывалось, все еще путалось в Вариных волосах. Было тихо.

– Хочу. Только если с нормальным молоком, не с таким. Есть нормальное?

Было и нормальное, абсолютно ненатуральное. И сливки взбитые, всех сортов. И клубничные стразы для украшения. Дюшка варил кофе – с важным видом стоял около кофе-агрегата – и думал о том, почему он не вымер. То есть как так вообще случилось, что он появился? Мама у него первая, папа – двойка, сестренки – официально двойки, но если копнуть, тройки тройками, по потолку вон бегать могут. Деды, бабки – все мутанты. А он…

Кофе приготовился. Дюшка переставил чашки на поднос, нашел в шкафу печеньки. Может, мороженку зафугачить? Девчонки любят мороженое. Дюшка подошел к мормашинке, и его пальцы привычно залетали над кнопками, вводя программу. Дюшка любил готовить. И особенно украшать блюда.

Пока Клюшкина не было, Варя попробовала молоко еще раз. Брр, что за гадость! Вообще, натурпродукты все гадость. Даже если в них добавлять сахар и ароматизаторы. «Если я выйду замуж за Клюшку, надо будет завести для него отдельный холодильник, – подумала Варя. – Чтобы не путать еду. Хотя как я за него выйду, если его на опыты заберут? И потом, вдруг я ему не нравлюсь!» Варя подошла к окнам. Вся полукруглая часть веранды была одним сплошным окном, подоконники чуть выше колена. А рамы закручиваются спиральками. Варя поймала свое отражение и осталась им довольна. «А может, и не делать пластику! – шепнула она отражению. – Неудобно, зато же красиво…»

– Что ты сказала?

Клюшкин вошел так бесшумно!

– Красиво тут у твоего деда, говорю! – обернулась Варя. – О, кофе!

– Красиво, – согласился Клюшкин.

Варя взяла чашку и стала аккуратно пить. Пить клюв не мешал.

– Ты тоже очень красивая, – сказал Клюшкин.

Варя кивнула и взяла печеньку. Ей многие говорили, что она – супер. Клюшкин, между прочим, тоже уже говорил – раньше.

«Я хочу ее нарисовать! – подумал Дюшка. – Надо ей сказать об этом. Прямо сейчас. Это же просто: я-хочу-тебя-нарисовать – и всё! Пока солнце есть, надо начать. И кофточка по цвету к креслу подходит. Вот так пусть и сидит, не шевелясь…»

– Слушь, Варь, а… Я хотел спросить… То есть попросить…

– Да? – Варя взяла еще одну печеньку.

– Ну…

– Ну?

– А ты не обидишься?

Варя сделала круглые глаза. «Я идиот! – расстроился Дюшка. – Надо было просто сказать я-хочу-тебя-нарисовать. А теперь как вырулить?» Браслет пискнул.

– У тебя опять эсэмэска, – заметила Варя.

– Да не эсэмэска это, это так… Просто пикает иногда.

Варя равнодушно допила кофе и перевернула пустую чашку на блюдце. Так принято на Земле-11, это значит: было вкусно, но больше не хочется.

– Спасибо за кофе, – сказала Варя. – Было очень вкусно.

Она встала. Прошлась по веранде, пересела на пуфик.

Солнце почти свалилось за горизонт, теперь оно било Варе в спину, в затылок. Волосы сияли золотом, а лицо пряталось в тени. На мгновение Дюшке показалось, что у Вари вообще нет лица – бездна вместо него, и в эту бездну можно провалиться. «Пусть бы она не ушла, никогда не ушла!» – отчаянно подумал Дюшка и почувствовал, как за его ушами стекают на шею две капельки пота. Браслет пикнул, а потом заверещал.

– Хоть на звонок маме ответь, – хмыкнула Варя.

– Да не звонок это! – Дюшка вдруг разозлился.

– А что тогда?

– Индикатор.

– Чё?

– Индикатор уровня Пи.

Дюшка протянул Варе руку, кликнув по какому-то малоприметному значку на экране. Привычная стандартная заставка (часы, погода, муто, входящие, напоминалки) сменилась шкалой с циферками. Шкала была желтая.

– У тебя индикатор? Ух ты, я и не знала… Хотя откуда мне было знать, мы с тобой почти не общались. Ты его все время носишь?

– Ну он же в браслетке, встроенный. Так что почти все время. Могу снять, если захочу. Во…

Дюшка отстегнул браслетку, положил на стол между кофейными чашками и молоком.

– Можно?

– Конечно.

Варя взяла браслетку.

– А почему было желтое, а сейчас серое?

– Так сейчас ему измерять нечего, не на руке же. У стола эмоций нет!

Варя хихикнула. Дюшка расслабился и тоже улыбнулся.

– А если я надену, что покажет?

– Попробуй!

Варя аккуратно сняла свою браслетку, обычную, без датчиков. Простой комп плюс телефон, плюс там фотик, мутик и прочие глупости, стандартный набор. Закрепила Дюшкин.

– Не показывает.

– Затяни потуже, у тебя рука тонкая, болтается. Прилегать должен.

Клюшкин подошел, плюхнулся на пол рядом с пуфиком:

– Давай помогу. Вот так.

– Все равно не показывает.

– Это, наверное, потому, что у тебя человеческих эмоций нет, – предположил Дюшка. – Ты же мутант.

Варя вдруг расстроилась. Реально расстроилась.

– Смотри, зеленое! Есть эмоции! – закричал Дюшка.

Варя обрадовалась, продолжая расстраиваться. Как ей это удалось – неведомо!

– Зеленое!

– Ну вот!

– А что это значит? Это хорошо?

– Это хорошо, – серьезно кивнул Дюшка. – Зеленое – это когда опасные отрицательные эмоции – ну, кроме страха, переживания там всякие или любовь вдруг… Словом, когда эмоции есть, но их нормальное количество – до единицы.