— Нет.

— Если в том, что ты был у нее вчера, нет ничего плохого, почему тебе так сложно объяснить, что ты там делал?

— Мне не сложно, — сказал он, тщательно подбирая слова. — Я не говорю тебе потому, что то, что я делал у дома Марси, не имеет никакого отношения к нам.

Он что, всерьез так думает? Марси была человеком, который не упускал ни единой возможности обидеть или унизить меня. Все последние одиннадцать лет она издевалась надо мной, распространяла ужасные слухи обо мне, унижала меня публично. Как же он мог всерьез полагать, что это «не имеет к нам отношения»?! Как мог он думать, что я просто приму это, не задавая вопросов? И прежде всего, неужели он не понимает, как я боюсь того, что Марси использует его, чтобы сделать больно мне? Прояви он хоть каплю заинтересованности, она бы ни перед чем не остановилась, чтобы забрать его у меня! Мысль о том, чтобы потерять Патча, была невыносима сама по себе. Но мысль о том, чтобы проиграть его Марси, просто убивала меня.

Не в силах справиться с этим внезапным страхом, я сказала:

— Не возвращайся, пока не будешь готов рассказать мне, что ты делал у ее дома.

Патч нетерпеливо прошел в дом и закрыл за собой дверь.

— Я пришел сюда не спорить. Я хотел рассказать тебе о том, что с Марси сегодня днем случилось несчастье.

Опять Марси? Он что, не видит, как стремительно увеличивается с каждым его словом пропасть между нами? Я пыталась сохранять спокойствие, слушая его, хотя мне хотелось кричать.

— Вот как? — холодно отреагировала я.

— Да. Она оказалась случайно в самом центре драки, когда группа павших ангелов пыталась заставить нефилима присягнуть на верность в мужском туалете игровых автоматов у Бо. Нефилиму еще нет шестнадцати, поэтому они не смогли бы его заставить, но они как следует покуражились. Сильно порезали и сломали ему пару ребер. И тут вошла Марси. Она слишком много выпила и перепутала женский туалет с мужским. Стоявший на шухере падший ангел воткнул в нее нож. Она в больнице, но ее скоро выпишут. Рана поверхностная.

Сердце у меня подпрыгнуло. То, что случилось с Марси, было ужасно, и я очень испугалась за нее, но ни за что на свете не хотела, чтобы Патч это видел. Я скрестила руки на груди:

— Боже, надеюсь, нефилим в порядке!

Я смутно помнила, как Патч однажды рассказывал, что падшие ангелы не могут заставить нефилимов присягнуть на верность, пока им нет шестнадцати. Точно так же он не мог принести меня в жертву, чтобы получить собственное человеческое тело, пока мне не исполнится шестнадцать. Шестнадцатилетие было загадочно магическим, даже критическим возрастом в мире ангелов и нефилимов.

Патч недовольно посмотрел на меня.

— Марси была пьяна, но есть шанс, что она помнит, что видела. Ты, конечно же, знаешь, что падшие ангелы и нефилимы стараются оставаться незаметными, а такие, как Марси, сплетники, — это угроза их секретности. Меньше всего им хотелось бы, чтобы она рассказала всему миру, что видела. Нам куда удобнее и спокойнее работать, когда люди не подозревают о существовании нашего мира. Я знаю падших ангелов, участвовавших в этом. — У него на лице появилось напряженное выражение. — Они сделают все, чтобы заставить Марси замолчать.

Я почувствовала укол страха за Марси, но тут же отогнала его от себя. Это с каких пор Патч так волнуется за Марси? С каких пор он волнуется о ней больше, чем обо мне?

— Я пытаюсь проявить сочувствие, — сказала я, — но похоже, что ты достаточно беспокоишься о нас обеих.

Я резким движением распахнула дверь.

— Может, тебе стоит проведать Марси, убедиться, что ее поверхностная рана нормально заживает?

Патч перехватил мою руку и закрыл дверь ногой.

— То, что происходит, важнее тебя, меня и Марси. — Он помедлил, будто хотел сказать еще больше, но в последнюю секунду передумал.

— Ты, я и Марси? С каких это пор ты вставляешь нас троих в одно предложение? С каких пор она имеет для тебя значение? — со злостью сказала я.

Он обхватил свой затылок руками, словно понимая, что каждое слово, которое он скажет, может быть обращено против него.

— Просто расскажи мне, о чем ты думаешь! — закричала я. — Просто возьми и скажи! Неужели мало того, что я не знаю ничего о твоих истинных чувствах, не говоря уж о мыслях?

Патч оглянулся, словно не понимая, с кем я говорю.

— Просто взять и сказать? — с некоторым удивлением спросил он. Может быть, даже с раздражением. — Интересно, а что я пытаюсь сделать? Я мог бы попытаться, если бы ты успокоилась. Но сейчас ты впадешь в истерику независимо от того, что я скажу.

Я почувствовала, как глаза у меня сужаются.

— У меня есть право сердиться. Ты ведь молчишь о том, что делал у Марси вчера вечером.

Патч воздел руки к небу. «Опять начинается!» — вот что означал этот жест.

— Два месяца назад, — начала я, стараясь добавить гордости в свой голос, чтобы скрыть дрожь, — Ви, моя мама — все! — предупреждали меня, что ты из тех парней, которые воспринимают девушек в качестве очередного завоевания. Они говорили, я всего лишь очередной приз на твоей полке, очередная глупая девчонка, которую ты соблазняешь для того, чтобы потешить собственное самолюбие. Они говорили, что в ту же секунду, как я полюблю тебя, ты меня бросишь и уйдешь, — я с трудом сглотнула. — Мне нужно знать, что они ошибались.

Против моей воли в голове у меня всплыли воспоминания о прошлой ночи, унизительная сцена до ужаса отчетливо встала перед глазами. Я призналась ему в любви, и он ничего не ответил. Просто молча ушел. У его молчания могла быть сотня причин, и ни одна из них мне не нравилась.

Патч недоверчиво покачал головой.

— А ты точно хочешь, чтобы я сказал, что они ошибались? Потому что у меня такое ощущение, что ты не поверишь мне, что бы я ни сказал. — Он посмотрел на меня в упор.

— Для тебя наши отношения хоть что-нибудь значат? — не могла не спросить я. Особенно после вчерашнего вечера, когда все вдруг начало стремительно рушиться. Я вдруг поняла, что действительно не имею ни малейшего понятия о том, как Патч ко мне относится. Я думала, что много значила для него, думала, что я для него все. Но что, если я ошибалась? Что, если я всего лишь видела то, что хотела видеть? Что, если я сильно преувеличивала его чувства?

Я выдержала его взгляд, не отводя глаз. Я больше не собиралась облегчать ему задачу и давать ему еще один шанс уклониться от ответа. Мне нужно было знать.

— Ты меня любишь?

«Я не могу ответить», — сказал он. Сказал, хотя губы его не шевельнулись. Этим даром — телепатией — обладали все ангелы, но я не могла понять, почему он решил использовать его именно сейчас.

— Я зайду завтра. Приятного тебе вечера, — коротко бросил он, направившись к двери.