Пока Дзирт разводил костерок, девушка отдыхала. Далеко внизу она заметила серые дымы, поднимавшиеся в небо над крышами домов Сэттлстоуна. Этот вид подействовал на Кэтти-бри, проведшую все утро в легкомысленных забавах, отрезвляюще, напомнив о серьезности ее задачи и сложившегося положения. Кто знает, как далеко им с Дзиртом и Гвенвивар придется бежать, если придут темные эльфы?

Глядя на дымы, Кэтти-бри также вспомнила и о человеке, который привел закаленных варваров сюда из Долины Ледяного Ветра, о том, кто должен был стать ей мужем. Вульфгар погиб в тисках йоклол, служанки злобной Ллос, пытаясь спасти Кэтти-бри. И она, и Дзирт были в какой-то мере ответственны за его смерть, но чувство вины больше не терзало их. Дзирт тоже заметил дымы над крышами и теперь смотрел вниз и размышлял, на минуту позабыв о костре.

Ни дроу, ни девушка больше не улыбались, вспоминая, как они устраивали такие же гонки с Вульфгаром, а юный варвар делал громадные прыжки, поскольку не мог протиснуться в просветы между камнями, куда его более юркие товарищи проскакивали, даже не сбавляя скорости.

— Как жаль… — начала Кэтти-бри, и Дзирт подумал о том же.

— Если война все же начнется, было бы лучше, если бы во главе жителей Сэттлстоуна стоял Вульфгар, сын Беарнегара, — сказал он, и оба подумали о том, что все вообще было бы лучше, если бы юный варвар остался в живых.

Ну вот. Говорить больше было не о чем, и они поели в молчании. Даже Гвенвивар лежала неподвижно и не издала ни звука.

Кэтти-бри унеслась мыслями в Долину Ледяного Ветра, к скалистой Пирамиде Кельвина, одиноко возвышавшейся над плоской тундрой. Там было так же хорошо, как здесь. Может, чуть прохладнее, но в воздухе чувствовались такая же чистота и бодрящий холодок. Надо же, как далеко она, Дзирт, Гвенвивар, Бренор, Реджис и, конечно, Вульфгар ушли! А ведь прошло совсем немного времени. Времени, заполненного приключениями, восторгами, страхами и славными свершениями. Вместе они были непобедимы.

Так им казалось.

Кэтти-бри испытала столько, сколько иной человек за целую жизнь, а ведь ей было немногим больше двадцати лет. Она стремительно мчалась по жизни, как по каменистой горной тропке, свободная и полная воодушевления, беззаботно перескакивая пропасти, чувствуя себя бессмертной.

Почти.

«Заговор?» — Пальцы дроу мелькали, передавая разнообразные затейливые комбинации языка жестов, используемого темными эльфами. Этот язык был таким сложным, что почти все слова обычной речи имели в нем свои соответствия.

Джарлакс отрицательно качнул головой. Он вздохнул. Казалось, главарь наемников был и вправду озадачен — а такое с ним редко случалось — и знаком показал своему подчиненному, что стоит пройти в более неприметное место.

Они шли по широким извилистым улицам Мензоберранзана, пересекали открытые площадки между гигантскими сталагмитами, служившими жилищами для многочисленных семейств дроу. Эти сталагмиты, полые, как и многочисленные сталактиты, свисавшие со свода громадной пещеры, были соединены переходами и снабжены просторными балконами. Группы каменных образований, находившихся на территории одной семьи, часто были соединены мостами, как правило в виде паутины. И во всех дворцах, особенно тех, которые принадлежали старым и наиболее почитаемым семьям, самые красивые наружные украшения были подсвечены волшебными феерическими огнями, как правило фиолетовыми и синими, иногда красными, изредка — зелеными. Мензоберранзан был великолепнейшим из всех городов дроу, он казался почти нереальным, от его красоты захватывало дух, и несведущий посетитель (хотя он вряд ли долго оставался бы в неведении… и в живых!) вряд ли поверил бы, что творцы этого чуда были одним из самых злобных народов мира.

Теперь Джарлакс неслышно шагал по темным узким улицам той части города, где располагались жилища более скромных семей. Он внимательно смотрел вперед и по сторонам, и его острый глаз (сегодня повязка прикрывала правый) примечал малейшее движение в самых темных углах.

Поэтому главарь наемников несказанно удивился, когда, оглянувшись назад, обнаружил за своей спиной не Мтара, лейтенанта Бреган Д'эрт, сопровождавшего его, а другого, весьма могущественного дроу.

Джарлакса почти невозможно было выбить из колеи, но, так неожиданно повстречавшись с Громфом Бэнром, старшим сыном Матери Бэнр и Архимагом Мензоберранзана, он не сразу нашелся что сказать.

— Надеюсь, Мтар вернется ко мне, когда наша встреча закончится, — сказал Джарлакс, быстро обретя присутствие духа.

Архимаг молча повел рукой, и в воздухе, на высоте нескольких футов над землей, возник мерцающий зеленый шар. От него отходил тонкий серебряный шнур, одним концом почти касавшийся пола.

Джарлакс пожал плечами и взялся за шнур; в тот же миг его втянуло в шар, за мерцающей поверхностью которого находился вход в межуровневое пространство.

Здесь его взгляду открылось не обычное в таких случаях пустое помещение, а роскошно обставленная гостиная, ошеломляющее впечатление дополнялось слугой-зомби, бросившимся к Джарлаксу с бокалами превосходного вина, даже не дав ему сесть. Через мгновение глаза наемника перестроились на обычный диапазон спектра, поскольку комната была залита мягким голубым светом. В жилищах волшебников это было обычным делом; даже чародеи-дроу, привычные к мраку Подземья, не могли читать в темноте свои свитки и сборники заклинаний.

— Он вернется, если, конечно, в течение того времени, что понадобится нам для разговора, ему удастся остаться в живых там, куда я его отправил, — ответил Громф.

Видно было, что вошедшего вслед за Джарлаксом колдуна не слишком заботила судьба бедняги. Бэнр прикрыл глаза и прошептал какое-то слово, в результате чего его пивафви и неброская одежда превратились в другие одеяния, более соответствовавшие великолепию окружения. Свободно спадавшая мантия со множеством карманов была украшена таинственными знаками власти. Все они светились магическим светом, как и архитектурные детали дворцов, хотя Архимаг мог погасить его мысленным приказом, и тогда мантия скрывала его лучше всякого пивафви. Ворот украшали две застежки: одна в виде паука с красным телом и черными лапками, другая — сияющий зеленый рубин, хотя Джарлакс не мог их как следует разглядеть, поскольку длинные белые волосы мага, рассыпавшиеся по плечам, почти скрывали их.

Наемник, которого чрезвычайно интересовали всякие магические штучки, видел эти застежки еще на предшественнике Громфа, хотя Бэнр занимал эту должность столько, сколько помнил себя любой из жителей Мензоберранзана. При помощи силы, заключенной в броши-пауке, Архимаг наполнял волшебным теплом Нарбондель, колонну, игравшую в Мензоберранзане роль часов. Магический жар достигал вершины колонны через двенадцать часов, а потом опускался к подножию за такое же время, после чего камень снова становился холодным. Для чувствительных к тепловому излучению глаз дроу такие часы были весьма удобны.

Другая застежка наделяла Громфа вечной молодостью. Джарлакс прикинул, что ему должно было уже исполниться семьсот лет, и при этом маг выглядел таким юным, словно только готовился поступать в Академию!