– А, это Юлины штучки, – я скривилась. – Она послала заявку на участие в программе от моего имени.

– Зачем?

– Затем, что у меня имя прикольное – Павлова Паулина Павловна! – как всегда, едва задели тему моего небанального ФИО, я начала сердиться. – Известно же, что на телевидении нужно чем-то выделиться, чтобы тебя заметили в общей массе, вот Юля и придумала хитрый ход.

– А фамилия самой Юли? – Следователь занес над блокнотом остро заточенный карандашик.

– Тихонова она, Тихонова Юлия Юрьевна. А почему вы спрашиваете?

– Потому что немного напутал и пришел не по адресу.

– Если вам нужна не я, а Юля, то как раз по адресу, мы обе тут живем, – я поняла, что ко мне у полиции ничего нет, и мне сразу же полегчало. – Это она вам тапочки подавала.

– Добрая девушка, – заметил следователь и улыбнулся. – Значит, это она ищет себе жениха?

– Она, она!

– А вы не ищете?

– А почему вы спрашиваете?

– Извините, это не имеет отношения к делу, – следователь перестал улыбаться. – Что ж, Полина Павловна, очевидно, я должен побеседовать с вашей подругой.

Он встал и коротко огляделся, как бы в поисках правильной собеседницы.

Словно Юля могла прятаться под столом или за холодильником.

– Она там, – я махнула рукой на дверь нашей девичьей светелки.

– Очевидно, не одна? – уточнил следователь, сделав пару шагов и насторожившись.

– С Эдуардом и Чучундрой, – ответила я, прислушиваясь к доносящимся из комнаты звукам и стараясь не выдать растущего беспокойства.

За дверью стучали, скрипели, топали и издавали невнятные гортанные звуки.

Бог мой, чем они там занимаются? Предаются бурной страсти? Всего лишь через полчаса после знакомства?!

– С Чучундрой? – повторил следователь, делаясь задумчивым.

Я бы тоже озадачилась, гадая, кому принадлежит такое имечко.

Хм, если вдуматься, мои родители не такие уж изверги. Я хотя бы не Чучундра Павловна по паспорту, уже и на том спасибо.

– Кто-кто, а Чучундра вашей беседе точно не помешает, – заверила я следователя.

С чего бы такому страшилищу, как наш кактус, мешать допросу? Напротив, он даже может помочь. Не зря ведь разные жуткие предметики и вещички – обязательная часть убранства классической пыточной.

Меня больше волновало, не помешает ли чему-нибудь наш случайный товарищ Эдик, но узнать это, не заглянув в комнату, возможности не было.

Я громко покричала:

– Тук-тук! – и еще продублировала сигнал стуком, который поднял бы Илью Муромца, тридцать лет и три года проспавшего на печи.

– Ой, здрасте! – оживленно сказала открывшая нам Юля и шумно сдула локон со щеки.

В руке у нее была швабра.

Бог мой, неужто они делали уборку?!

«Версия с бурной страстью выглядела более убедительной», – высказался мой внутренний голос.

– Позволите войти? – спросил вежливый следователь.

– Конечно! – ответила Юля и сделала резкий выпад шваброй вниз и в сторону.

Откровенно толкаясь, мы со следователем протиснулись в комнату, и я наконец смогла понять, какой увлекательной физкультурой занимались Юля и Эдик.

Они положили набок открытую коробку от пылесоса и загоняли в нее Чучундру подсобным инструментом: Юля – шваброй, а Эдик – крючковатой ручкой мужского зонта.

Чучундра выглядела изрядно загнанной, но не в том смысле, как надо бы: здорово помятая и сильно полысевшая, упаковать себя она все-таки не дала.

– А что это вы тут делаете? – спросил заинтригованный следователь въедливым голосом приставучего мальчика из старого фильма.

– Э-э-э… Это мы тренируемся! – нашелся Эдик.

– Это у нас как бы керлинг, – сказала Юля и со скрипом потерла пол шваброй.

– И одновременно как бы хоккей с мячом, – добавил Эдик и стукнул кактус клюшкой так удачно, что наконец-то случился гол. – О! Один – ноль в мою пользу!

– Хоккей с кактусом? – лишь самую малость удивился следователь.

Я подумала, что у него очень крепкие нервы.

– Ну, это же летний вид спорта! – не задержался с ответом Эдик. – Для жарких стран с тропической растительностью!

– Понятно, – обронил следователь.

И явно соврал: по нарочито невозмутимому лицу его было видно, что с диагнозом Юли и Эдика он еще не определился.

– Юлия Юрьевна, могу я с вами побеседовать?

– Да! А о чем? – Юля отбросила швабру и охотно пошла на сотрудничество.

– Это приватный разговор, – сказал следователь и выразительно покосился на Эдика.

Эдик выразительно покосился на меня, я на Юлю, Юля на Чучундру, а та уже и без того в высшей степени выразительно покосилась и даже завалилась.

– Ладно, вы тут беседуйте, а я поеду новую Чучундру покупать, – решила я и потянула за рукав Эдика.

Следователь при этих моих словах взглянул на кактус в коробке, а Эдик пробормотал:

– Ни дня без тренировки! – и пристукнул об пол ручкой зонта, как караульный гвардеец прикладом.

Следователь с укоризной посмотрел на меня:

– Полина, вы готовы оставить свою подругу наедине с первым встречным?

– Так вы же следователь! – обиделась я.

– А вы в этом уверены? Вы даже удостоверение показать не попросили!

– А ну, живо покажите удостоверение! – хором потребовали я, Эдик и Юля.

Следователь вынул из кармана дерматиновую книжечку и звонко, как клювом, пощелкал ею перед лицами любопытствующих.

– Ромашкин Алексей Витальевич, – успела я прочитать.

Я вообще очень быстро читаю, это у меня профессиональное.

– Рома-а-ашкин! – восхитилась Юля и посмотрела на Алексея Витальевича с новым интересом.

Мне стало ясно, что она прикидывает, как сочетаются ее имя-отчество с роскошной фамилией «Ромашкина».

– Тихонова! – обратилась я к ней по фамилии предков, чтобы не забывалась.

– Я уже почти двадцать пять лет Тихонова! – огрызнулась подружка, посмотрев на меня с вызовом, который я неблагоразумно приняла.

– Ладно, мы подождем на кухне, а вы тут беседуйте, – я выразительно посмотрела на Эдика.

– Иду-иду, – заторопился он. – Заодно чаю попьем.

– Как раз есть чашечка еще теплого, – согласилась я.

Заурядного с виду парня в неброской одежде баба Вера пропустила мимо без звука. Физиономист-самоучка с большим практическим опытом, она давно научилась с высокой степенью вероятности определять, кто «шляется», а кто «следует по государственной надобности».