Они прошли в столовую, расположенную на первом этаже.

Пока Роберт садился за стол, он чувствовал, что Тристан и Эдвард внимательно смотрят на него, стараясь поймать его взгляд. Он поспешно опустил голову и принялся сосредоточенно смотреть в пол. Братья были явно обеспокоены видом Роберта и хотели хоть как-то поддержать его. При этом Шоу был на него откровенно зол за отказ занять место помощника капитана на корабле, которое он предложил от чистого сердца, чтобы дать брату возможность сделать карьеру морского офицера.

Затянувшееся молчание первой нарушила Джорджиана:

– Эвелин и Сент пригласили всех нас к себе на ужин в ближайшую субботу.

– Всех или только взрослых? – спросил Эдвард.

– Всех, независимо от возраста. В том числе Люсинду, генерала Баррета и лорда Джеффри Ньюкома.

– Чудесно! – обрадовался Эдвард. – Мне очень нравится лорд Джеффри – он всегда рассказывает массу интересного и, кроме того, лично знаком с самим лордом Веллингтоном – победителем битвы при Ватерлоо…

– Так же, как и Сент, – же заметил Брэдшоу.

Роберт все еще чувствовал устремленные на него взгляды сидевших за столом. Очевидно, каждый из них ждал, что он включится в общий разговор. Но разве он был обязан непременно что-то говорить? Вот если речь за столом коснется лично его…

К подобному поведению Роберта все здесь давно привыкли, а потому оставили его в покое и переменили тему разговора.

Тем не менее Эдвард все же не выдержал и спросил:

– Скажи, Роберт, ты лично знаком с лордом Веллингтоном?

Все отлично знали, что Роберт только видел героя Ватерлоо, не больше, а потому были уверены, что ответа на вопрос Эдварда не будет. Но Роберт, посмотрев на Эдварда, сказал:

– Я не то чтобы знаком с лордом Веллингтоном, а просто однажды видел его во время объезда войск. Кроме того, как-то раз я имел честь пить с ним виски. Вот и все!

– А как получилось, что ты пил с ним виски? – не унимался Эдвард.

– У меня была бутылка, шел снег, дул холодный ветер, и Веллингтон попросил дать ему глоток виски, чтобы согреться. Иначе, как грубовато пошутил тогда генерал, он может отморозить себе кое-что.

– Разве Веллингтон сказал «кое-что»? – переспросил Эдвард.

– Эдвард! – прикрикнула на него Джорджиана. – Веди себя прилично, хотя бы за столом!

– Но ведь Роберт нарочно скрыл правильное слово! – стал оправдываться Эдвард.

Шоу демонстративно закашлялся в платок, а стоявший в дверях дворецкий Доукинс очень неловко притворился, будто бы что-то рассматривает через открытое окно. Тристан и Джорджиана тщетно пытались скрыть улыбки.

Роберту же после трех часов почти нечеловеческого напряжения очень хотелось закрыть глаза. Он чувствовал себя таким усталым, как будто пробежал без отдыха до самого Ньюкасла и назад. Очень короткий и беспокойный сон никак не помог ему. И вообще, подобное состояние показалось Роберту странным, ибо еще никогда в жизни он не уставал до такой степени. А может быть, Тристан был прав и ему просто требовалась некоторая встряска?

– Сад… – пробормотал Роберт, даже не осознавая, что говорит вслух.

Он понял это только по удивленному выражению, появившемуся на лице брата.

– Извини? – переспросил его Тристан.

Цветы, посадки, выращивание… Даже если вся эта деятельность оканчивалась неудачами, то все же она не могла вконец разбередить душу Роберта. Он действительно любил покопаться в саду, поэтому, вздохнув, посмотрел на Тристана и признался:

– Что ж, я люблю работать в саду.

– В каком? – спросил его Брэдшоу, выдержав короткую паузу.

«Не следовало нарушать молчание!» – подумал Роберт, стараясь не реагировать на пытливые взгляды братьев и мертвую тишину, воцарившуюся в комнате. Он вспомнил, что и у Люсинды был сад. Интересно, о чем она размышляла, сидя на корточках перед черной, только что вскопанной клумбой? Неужели и тогда в душе спорила с ним? Или думала еще о чем-то еще?

– В розарии… – ответил он скорее себе, чем Шоу.

– В розарии? – переспросила Джорджиана, задумчиво взглянув на Роберта. – Я чуть было не забыла, что для мужчин из семейства Карроуэй наступило время заботиться еще о чем-то, помимо сохранения своей вконец испорченной репутации!

– Моя репутация пока еще не запятнана, хотя и я принадлежу к этой семье, – возразил Эдвард и, бросив взгляд на Роберта, спросил: – Роберт, почему бы вместо того, чтобы раздумывать о каких-то розах, нам с тобой не прокатиться куда-нибудь верхом?

«Боже, неужели я не пригоден ни для чего сколько-нибудь серьезного? – подумал Роберт. – Цветы… Верховые прогулки… И это все?»

– Извините, – сказал он, поднимаясь во весь рост, – я должен идти!

– Только пообещайте мне посадить белые розы, – напутствовала его Джорджиана. – Я их особенно люблю!

Роберт молча кивнул и вышел из комнаты…

Ты можешь назвать меня романтичной, милая сестрица, но я безумно хочу иметь настоящего друга!

Роберт Уолтон

(М. Шелли «Франкенштейн»)

– Джорджиана! – воскликнула Люсинда, сбегая вниз по лестнице, чтобы встретить подругу. – Я что, была совсем идиоткой? Помнится, за покупками мы решили пойти завтра…

– Ты не ошиблась, мы действительно именно так и договаривались. – Джорджиана взяла Люсинду за руки.

– Успокойся, виконтесса, это не светский визит!

Джорджиана не выглядела встревоженной, но Люсинда не могла отогнать от себя воспоминания о ее вчерашнем, довольно резком разговоре с Робертом. Что ж, ну и прекрасно! Все, что ей было нужно, так это отказ дражайшей подруги от обвинений, высказанных ею в адрес инвалида, ее двоюродного брата.

– Чем я могу помочь тебе? – спросила Люсинда, проведя подругу в гостиную. – Пойми, я не знаю, как мне себя вести, если ты будешь упрямо настаивать на своих ни на чем не основанных обвинениях!

– Возможно, для тебя это прозвучит несколько странно, – ответила Джорджиана, – но я очень прошу не портить со мной отношений…

– Конечно, я бы тоже этого не хотела.

– Тристан пытался найти возможность помочь Роберту успокоиться. Знаю, тебе это кажется непонятным, но…

– Вовсе нет! – оборвала ее Люсинда, стараясь скрыть волнение, охватившее ее при одном упоминании имени Роберта.

– Спасибо! Вчера он упомянул о том, что собирается разводить розы, и я…

В голове Люсинды мелькнуло подозрение, заставившее ее часто заморгать.

– Розы? – переспросила она.

– Именно так! Правда, я не могу даже догадаться, откуда у него могла появиться подобная идея, но он не стал бы об этом говорить без причины. Я бы хотела помочь ему, но боюсь все испортить. Поэтому я не стану обсуждать это ни с кем, кроме своей семьи и самой близкой подруги.