Перчатки наконец были сняты.

— Отойди-ка в сторонку, — попросил он Сару.

Миссис Вудхарт, казалось, только сейчас опомнилась.

— Ах, Берк. Разве Лилли не сказала тебе? Извини, но у меня слегка першит в горле. Поэтому я отправилась прямо в кровать, выпив предварительно целый галлон чая с медом. Ты уж лучше не подходи ко мне слишком близко, любовь моя, а то еще заразишься. Доктор Петере говорит, что мне стоит поберечь голос, иначе я ни на что не буду годна во время завтрашнего ночного шоу. — Она робко улыбнулась.

Берк хлопнул перчатками по ладони. Он не торопится. Ему некуда торопиться.

— Отойди-ка в сторонку, Сара, — повторил он. — Мне нужно кое-что сделать, а потом я уйду, и ты можешь отдыхать.

Сара бросила взгляд через плечо в темную спальню.

— Ну в самом деле, Берк. — Теперь она говорила чуть громче, чем было необходимо. — Не могу представить, для чего тебе нужно в спальню, ведь я уже сказала, что чувствую себя не слишком хорошо…

— Я кое-что забыл, — медленно сказал Берк, — когда был здесь в прошлый раз.

Сара, повернувшись к нему спиной, слегка пожала прекрасными плечами.

— Поступай как знаешь, — заявила она таким тоном («получай-то-что-заслуживаешь»), который обычно приберегала для молодых людей, поджидавших ее у дверей театра при любой погоде, лишь бы увидеть актрису хоть одним глазком.

— Спасибо, — только и ответил Берк.

Следуя за ней, он вдруг уловил легкий аромат духов Сары, составленных ею самой и местным химиком в надежде, что эти духи завоюют лондонский рынок и прославятся как персональный аромат величайшей драматической актрисы. Они собирались назвать свой продукт «Сара». Довольно странно, но этот запах напомнил Берку жимолость, которая росла у конюшни, где он мальчишкой держал своего коня. Поскольку это было приятное воспоминание, ему он понравился, однако порой он задавал себе вопрос, а не является ли этот привкус конюшни намеренно привнесенным Сарой в составленный ею букет запахов.

В спальне было бы совершенно темно, если бы не едва заметные красные отблески умирающего в камине огня. Огромная кровать под балдахином была пуста, хотя на подушках отчетливо виднелись следы от двух голов, покоившихся на них совсем недавно. Сара, не самая опрятная из женщин, оставила свое белье разбросанным по полу. Берк не заметил среди кринолинов, подвязок и атласных комнатных туфель никаких следов мужской одежды.

Зато он заметил неясную тень на веранде. Среди клубов тумана проглянула луна, и теперь он отчетливо увидел руку, мелькнувшую за окном.

Берк прямиком направился туда и обеими руками распахнул высокие двери. У него за спиной судорожно вздохнула Сара, а Лилли еле слышно прошептала:

— Ой, мамочка!

На веранде, трясясь на холодном весеннем ветру, стоял незнакомый мужчина. Одна его нога была продета в брючину, другая оставалась голой. Он застыл — в буквальном смысле, — когда увидел Берка, и его глаза стали большими, как два яйца. Пока Берк думал о том, что не знает этого парня, впрочем, это и неудивительно — он не может знать всех в Лондоне, — мужчина оторвал взгляд от Берка и, скосив глаза, взглянул вниз через перила балкона. И судорожно сглотнул.

Берк засмеялся, хотя веселья в его голосе не было.

— Не беспокойтесь, — хмыкнул он, — я не собираюсь выбрасывать вас отсюда.

Мужчина — скорее мальчик, ему было не больше двадцати пяти лет — запинаясь проговорил посиневшими от холода губами:

— Прав-вда не соб-бирает-тесь, мил-лорд?

— Конечно, — успокоил его Берк. — Дни, когда я выбрасывал людей из окон и с балконов, давно уже миновали.

— Пр-равда, милорд?

— Истинная правда. Злость, знаете ли, произрастает из страсти, а я уже давно ни к чему не питаю страсти — и уж точно ни к одной из женщин. Вы почувствуете то же самое, сынок, когда станете старше.

Юноша заметно успокоился.

— Ах… спасибо вам, милорд.

— Но то, что я не рассердился, — продолжал Берк как бы с неохотой, — вовсе не означает, что я не пожелаю потребовать от вас удовлетворения. Я буду ждать вас завтра на рассвете — ах нет, пожалуй, это слишком рано, всего через несколько часов. Как насчет вечера, когда начнут опускаться сумерки? В дальнем углу парка. Вам выбирать оружие. Пистолеты или клинки?

Сердце молодого человека — Берк отчетливо видел, как оно колотилось под кожей, так как парень был без рубашки — судорожно сжалось.

— О, сэр, — пробормотал мальчишка. — Я… пожалуйста, сэр…

— Тогда пистолеты, — заключил Берк, подумав, что парень едва ли владеет холодным оружием. Фехтование в течение долгого времени считалось неотъемлемой частью образования джентльмена, а теперь оказалось утраченным искусством прошлого, о чем Берк весьма сожалел. — Захватите секунданта. Я приглашу врача. Спокойной ночи.

Он повернулся и вошел в спальню. Там, распростершись на кровати, громко подвывала Сара.

— О, Берк, пожалуйста! — рыдала она, подняв от кружевной наволочки прекрасное, мокрое от слез лицо. — Ты не понимаешь! Он принудил меня! Я просто пригласила его выпить по рюмочке — и опомнилась, когда было уже поздно!

Берк кивнул, натягивая перчатки. Он сначала хотел ударить ими по лицу соперника, но, увидев трясущегося парня, передумал. Однако он пожалел, что под рукой нет плетки. Он бы с удовольствием прогулялся ею по округлому заду миссис Вудхарт, поскольку, как ему показалось, он — зад — очень даже заслуживает порки.

— Пожалуйста, Сара, — вздохнул он. — Подобные штучки, может, и приносят тебе аплодисменты, когда ты на сцене, но меня они не проймут. Если сегодня ночью и было совершено насилие, то, бьюсь об заклад, его совершила ты. Прекрати рыдать и внимательно выслушай меня.

Но Сара слишком углубилась в роль, чтобы сразу остановиться. Она взвизгнула:

— Берк! Разве ты не знаешь, что я люблю только тебя? Только тебя, Берк!

Берк опять тяжело вздохнул.

— Слушай, Сара. Аренда оплачена за месяц, но я хочу, чтобы к первому числу тебя здесь не было. Ты, конечно, понимаешь, о чем я говорю.

Сара всхлипнула. Берку пришло в голову, что, если бы она вложила хотя бы половину этой энергии в роль леди Макбет, критики были бы более щедры на похвалы. Впрочем, публика ее любила, в первую очередь за весьма приятную наружность.

Ну а он-то чем отличается ото всех?

— Драгоценности и экипаж можешь оставить себе, — устало проговорил Берк. Он знал, что теперь он уже не тот. Всего год назад он бы потребовал вернуть экипаж. Теперь же ему просто не хотелось мелочиться. — И конечно, одежда, шляпки и остальное — тоже твое. — Все? Он пытался вспомнить. Давал ли он ей еще что-нибудь?

Нет. Ему ничто не угрожает. Ничего из его вещей у нее нет.

— Ну что ж. — Он с интересом наблюдал, как всеми уважаемая миссис Вудхарт колотит кулаками по матрасу. — Спокойной ночи, Сара.