Но… возможно, побег удастся (как романтично, чёрт возьми!), тогда впереди горький хлеб изгнания, затем — неизбежный старческий маразм, воспоминания о прекрасных, но давно прошедших временах, сочинение петиций в надежде на возвращение. Бессмысленное существование в праздности, к которой её готовили, но без всяких компенсаций, соответствующих её положению.

Эта девушка — всего лишь часть чужой истории, не имеющая к нему никакого отношения. История движется с помощью (или без таковой) его хозяев — деятелей Культуры, по пути прогресса и создания лучших условий жизни для большинства населения. Но, как он подозревал, не для этой девочки. Родись принцесса лет на двадцать пораньше, её бы ждал выгодный брак, крепкие сыновья и талантливые дочери, а помедли она с рождением на те же двадцать лет — меркантильный муж или самостоятельная жизнь, занятия наукой, бизнесом, благотворительностью. В настоящем же у неё впереди только смерть. Подумать только, в башне старинного замка, осаждённого врагами, сидит рядом с ним у камина прекрасная принцесса… Когда-то в мечтах я видел нечто подобное, мечтал, тосковал о таком, это казалось смыслом жизни. И почему же теперь всё имеет вкус пепла?

Мне следовало остаться на том пляже, где чистый и ясный горизонт; ветер тихо поёт в дюнах, в холодной вышине неба кружат морские птицы и крики их звучат успокаивающе-беспорядочно и сварливо. Я неудержимо старею.

— … помочь перетащить кучку аристократов в следующее тысячелетие.

— Зачем?

— Это важно.

Он с трудом отвёл взгляд от девушки. Сма не раз говорила, что ему свойственна излишняя сентиментальность, он легко втягивается в чужую жизнь. До некоторой степени Дизиэт была права. Он выполнял задания, ему хорошо платили, но движущим мотивом всех его действий была попытка заслужить прощение…

Ливуэта, скажи, что ты прощаешь меня!

— Ой! — Принцесса Нинта только сейчас заметила обломки резного стула.

— Да, — Кивер развёл руками, — боюсь, что это я… Он принадлежал вам?

— О, нет. Это стул моего дяди, эрцгерцога. Стул стоял в охотничьем домике, а над ним висела огромная голова какого-то зверя. Я всегда боялась там сидеть — мне часто снилось, как эта голова падает на меня, один из клыков вонзается прямо в шею, и я умираю, истекая кровью. — Нинта посмотрела на обоих Мужчин и нервно хихикнула: — Ну, не глупо ли?

— А теперь, — засмеялся Кивер, — вы должны пообещать, что не расскажете дяде, при каких обстоятельствах сломался его любимый стульчик, а то меня никогда больше не пригласят на охоту. Или… или на стену повесят мою собственную голову.

Девушка тоже засмеялась, прикрыв рот ладонью.

Закалве невольно вздрогнул. Как этот глупец близок к истине! Но не стульчик будет причиной смерти. Он тряхнул головой, отгоняя дурные мысли, и бросил в огонь какую-то деревяшку. Никто не заметил, что это была ножка герцогского стула.

Сма давно подозревала, что экипажи многих кораблей состоят из сумасшедших. И если уж говорить прямо, то поведение самих кораблей, как правило, тоже не укладывалось в привычные рамки. «Ксенофоб» обслуживало двадцать человек. У Дизиэт имелось ещё одно наблюдение на этот счёт: чем меньше команда, тем чуднее, забавнее её поведение. Поэтому она заранее была готова ко всему.

— Ап-пчхи!, — чихнул молодой астронавт, одной рукой прикрывая рот, а другую протягивая Сма, желая помочь ей выйти из модуля. Заметив его красный нос, Дизиэт отдёрнула руку. Он был облачён в галабию[2], словно только что встал с постели.

— Коспоша Сма, допро пошаловать на форт, — судя по всему, парень явно обиделся.

— Спасибо, — Сма осторожно протянула руку. Ладонь юноши оказалась очень горячей и влажной.

— Скаффен-Амтиско, — представился из-за спины Дизиэт дрон.

— Страсте, — юнец помахал роботу, затем вынув из рукава платок, промокнул глаза и нос.

— С вами всё в порядке? — поинтересовалась Сма.

— Воше-то нет, плостудился. Пошалуйста, итемте са мной.

Юнец снова чихнул и зашмыгал носом.

В узком проходе между двумя модулями Сма чуть отстала и обернулась к Скаффену с немым вопросом: «Что с ним?» Дрон завихлял в воздухе, как будто пожимая плечами, и на розовом поле ауры проступили серые буквы: «Тоже не пойму».

— Мы фее тумали, что путет сабафно — ослапить сфои иммунные системы и простутиться, — молодой человек подвёл гостей к дверям лифта.

— Все вы? — переспросила Сма, — весь экипаж?

— Та, но не фее отнофлеменно. Те, кто фысдоловел, коволят, что станофится очень плиятно, кокта все саканчифается.

— Да, — согласилась Дизиэт, поглядывая на дрона, сохранявшего официально-синюю окраску, за исключением небольшого красного пятна на боку. Оно предназначалось только Сма и быстро пульсировало. Заметив это, Дизиэт с трудом подавила смешок. — Полагаю, вы правы.

Юнец громко чихнул.

— Мы скоро должны отправиться в точку Р-и-Р, не так ли? — спросил его Скаффен-Амтиско. Сма толкнула машину локтем.

— На самом теле мы только что сакончили…

Лифт остановился, двери раздвинулись, и гости очутились в кают-компании. Пол и стены помещения были отделаны красным деревом, вокруг нескольких низких столиков разместились кушетки и кресла с роскошной обивкой из шёлковой ткани с вышивкой. Не очень высокий потолок украшали ряды разноцветных фонариков. Судя по интенсивности освещённости, сейчас раннее утро. Сидевшие за одним из столиков люди встали, прервав разговор.

— Коспоша Сма, — представил молодой человек. Мужчины и женщины улыбались, по очереди называя свои имена. Сма произнесла несколько вежливых слов, дрон просто поздоровался. Один из членов экипажа бережно прижимал к груди какой-то комочек жёлто-коричневого цвета.

— Вот, — он протянул Сма крошечное мохнатое существо с четырьмя конечностями, издававшее приятный запах.

Такое они с дроном видели в первый раз. Необычный зверёк с большими ушами и огромными глазами с любопытством разглядывал Сма.

— Это — корабль, — представил забавного зверька астронавт.

— Здрасьте, — пискнуло крошечное существо. От неожиданности Сма вздрогнула.

— Ты «Ксенофоб»?

— Его представитель, с которым ты можешь говорить. Называй меня Ксени, — пропищал зверёк, обнажив крошечные белые зубки. — Я знаю, большинство кораблей используют обыкновенных дронов, но, как мне кажется, они несколько скучноваты, — зверёк покосился на Скаффена-Амтиско.

Сма улыбнулась, заметив, что аура Скаффена мигает.

— Ну, иногда, — согласилась Дизиэт.

— О да! — обрадовался Ксени. — Я намного остроумней. Хотите, провожу вас?