со скоростью осеннего ветра и бешено кружились подобно опавшим листьям. Девушка снова хихикнула, вспоминая раздосадованное лицо Гунь, и тут же поискала взглядом молодого гогуна. Цай Юнь стоял в стороне от всех на берегу дворцового пруда и задумчиво смотрел на тёмную воду.

Мей Фэн почувствовала неудержимое желание очутиться рядом с таким привлекательным кавалером. Не слушая увещеваний Гао Чжи, она поднялась, и неверными шагами пошла к приглянувшемуся ей молодому человеку. Цай Юнь обернулся на звук её походки. На его лице отобразилось радостное удивление при виде приближающейся к нему пьяной девушки, и оно ещё больше вдохновило Мей Фэн на общение с ним.

– Гогун Цай, я чрезвычайно признательна вам за то, что вы позволили мне выиграть на поэтическом турнире, – запинаясь, проговорила она.

– Что вы, госпожа Лю, вы одержали победу благодаря вашему прекрасному знанию поэзии, – мягко ответил ей молодой вельможа, не сводя с неё влюблённого взгляда.

Мей Фэн пьяно погрозила ему пальчиком.

– Не лукавьте, Цай Юнь, вы даже не сделали попытки произнести хоть одну поэтическую строку, пока Государь не выжал из вас «осенние стихи», – заявила она. – Если это так, то какой награды вы от меня ждёте?!

– Прогуляйтесь со мной по саду, прекрасная Мей Фэн. Этого будет вполне достаточно, – ответил молодой вельможа.

– Охотно, – тут же согласилась Мей Фэн. Однако стоило ей сделать первый шаг, как у неё закружилась голова от хмеля, и земля ушла под её ногами. Она зашаталась и чуть не упала, но Цай Юнь вовремя успел подхватить её.

– Держитесь за меня! – заботливо проговорил он.

Мей Фэн замерла, почувствовав себя в надёжных мужских руках. Ощущения были чрезвычайно приятными и бесконечно волнующими. Она полностью отдалась на волю своего кавалера, и Цай Юнь всю ночь водил её по осеннему саду, разговаривая с нею и вдохновенно читая прекрасные стихи. Его поистине справедливо назвали «Соловьём поэзии юэфу». Мей Фэн всё больше и больше очаровывалась этим красивым и любезным молодым человеком, похожим на воплощённую мечту всех романтически настроенных девушек. Она прекрасно провела с ним время, и дело дошло до взаимных любовных признаний, а также клятв в вечной любви.

На рассвете Цай Юнь провёл её до той части сада, где жили императорские наложницы и Великая Государыня. Ночные звёзды бледнели, освобождая место лёгким облачкам, подёрнутых розовой дымкой робкой утренней зари, возвещающей погожий осенний день. Молодой вельможа остановился, не смея идти дальше.

– Милая госпожа Лю, мне жаль расставаться с вами, – с чувством произнёс он. – Но самая пленительная в моей жизни ночь прошла, и я понимаю, что не имею права постоянно находиться в вашем обществе. И всё же...

Гогун, не договорив, снял со своего пальца гладкое кольцо из белого нефрита и надел его на указательный пальчик Мей Фэн.

– Если я понадоблюсь вам, то достаточно прислать мне это кольцо, и я тут же приду на помощь, – многозначительно сказал он.

– Я это запомню, – зардевшись, сказала Мей Фэн.

Цай Юнь отвесил ей прощальный поклон и скрылся за кустом форзиции. Мей Фэн смотрела ему вслед, чувствуя, что, куда бы не пошёл этот красивый молодой вельможа её сердце будет следовать за ним. Она даже невольно сделала шаг вперёд по той дорожке, по которой только что прошёл Цай Юнь, и тут же с несчастным видом остановилась, понимая, что по долгу службы должна находиться при утреннем выходе Великой Государыни.

Мей Фэн свернула в сторону Дворца Сияющего Счастья, намереваясь выполнить свой долг перед высокой покровительницей. Она семенила мелкими шажками по главной садовой дорожке, продолжая думать о Цай Юне и мечтать о нём, пока не столкнулась на ней с высоким мужчиной в военных доспехах. Он вынырнул из предрассветных сумерек подобно призраку и, не таясь, шёл по женской половине императорского сада как по своему военному лагерю. Казалось, ему законы Запретного Города не были писаны.

Девушка замерла от ужаса, узнав в пришельце своего родового врага генерала Тао Наня, и окончательно протрезвела. Его жёсткое, словно высеченное из камня лицо, она запомнила в мельчайших подробностях, когда наблюдала с крыши сарая, как он расправляется с её семьёй. Сжав плечи, Мей Фэн хотела как можно скорее прошмыгнуть мимо него, но Тао Нань тоже заметил её. Он никогда не видел Лю Мей Фэн, но шестым чувством догадался, что это она. Нефритовый Императорский диск, висевший на её поясе, окончательно убедил его, что его догадка верна. Именно за эту награду от Государя ожесточенно боролись его кузина и дочь министра Лю.

– А ну, стой! – тут же резко окрикнул её Тао Нань.

Этому властному грубому окрику, которому безоговорочно повиновались тысячи бесстрашных воинов, невозможно было не подчиниться, и Мей Фэн беспомощно замерла на месте, словно её ноги приросли к земле.

– Ты ведь Лю Мей Фэн, верно? – спросил генерал Тао, внимательно разглядывая её.

Про себя он сразу решил, что дочь Первого Министра принадлежит к тому сорту девиц, который был ему наиболее противен. Маленькое кукольное личико, невинные широко распахнутые глаза, постоянная сияющая улыбка, как правило, скрывали женское коварство и стремление обмануть мужчин. Он и она были противоположностями во всём – прямо, как горький нестерпимо жгучий перец и приторный до отвращения засахаренный мёд.

У Мей Фэн сердце рухнуло вниз от страшного взгляда её смертельного врага. Захотелось солгать и убежать от него подальше. Но она понимала, что ей не удастся обмануть его. Он уже знает, кто она, – об этом говорил его полный ненависти взгляд, устремлённый на неё. Оставалось только сохранить своё достоинство и не унижаться до лжи.

– Да, я – Лю Мей Фэн, дочь Первого Министра Лю Цзедуна, – тревожно вздёрнув подбородок, ответила девушка. Про себя она опасалась, что в ответ на её признание Тао Нань тут же лишит её жизни, но всё же надеялась, что Небо каким-то образом защитит её от врага рода Лю.

Молодой генерал прочитал её опасливые мысли по испуганному выражению её глаз, и его губы искривила насмешливая улыбка. Если бы не императорская стража, бдительно охраняющая сад, он непременно бы рубанул мечом по её хорошенькой шейке. Но пока приходилось соблюдать осторожность.

– Госпожа Лю, у вас очень красивое платье. Но белое погребальное одеяние с большим кровавым пятном посередине подойдёт вам гораздо больше. Я постараюсь как можно скорее вас в него одеть, – деланно любезным тоном произнёс Тао Нань и пошёл