Посматриваю на часы. Опять наш препод задерживается, хоть бы не сбежал.

— Янош! — До нас донесся капризный голос Гали Ерохиной. — Может, ты нас испанскому поучишь? Этот задохлик опять куда-то подевался.

За спиной все захихикали, а я с тоской подумала, что наваждение по имени «клоун» может продлиться дольше обычного. Все-таки так вдохновенно ни о ком другом Солнцева не болтала прежде. Даже о его старшем брате.

— З-здрасте! Я немного опоздал, но мы догоним материал.

За спиной раздался разочарованный стон. А Зайцев, похоже, и не заметил ничего. Но хоть флешку сегодня не забыл, что радует.

— Вчера мы с вами остановились в конце первой части, мы обсуждали…

— А это нормально смотреть кино, когда в группе, по сути, не было до этого ни одного занятия? — За спиной раздается голос клоуна и по тому, как он лениво растягивает слова, я понимаю, что скандала не избежать. Зайцев сразу же пятнами пошел. Красными. — То есть я, конечно, не против балду попинать, но здесь никто даже алфавита толком не знает.

Я недоуменно поворачиваюсь назад: вот такого я не ожидала, что будет выпендриваться. Показывать, что знает больше нас, — это пожалуйста, но он пошел дальше — учит препода, как учить нас.

— Вы… да как вы смеете… — запинается аспирант, но весь вид его говорит: порвать готов Яноша.

— Да, собственно, не мое дело…

— А сколько у нас еще пар на этой неделе будет? — вдруг спрашивает Арина у Зайцева.

Аспирант замялся:

— Понимаете, на этой неделе у нас будет международно-практическая конференция, она будет проходить два дня с десяти утра…

— То есть занятий опять не будет? — Солдатенкова уткнулась в телефон, я вижу, что она делает — листает график промежуточных зачетов. — А нам по испанскому так и не перенесли на более поздний срок. Это нормально?

Вот тут даже девчонки вокруг Разумовского заволновались.

— Как не перенесли? Нам же вчера обещали…

— У меня папа уже в деканат звонил, спрашивал, за что он деньги платит…

— Может, потом кино посмотрим?

Я смотрю на Яноша. Он лениво зевает и, кажется, собирается засыпать. Поднял бучу, а сам как бы ни при чем.

— Тихо, тихо! — Не с первой и даже не со второй попытки аспирант успокаивает народ. — Открываем учебники. Алфавит, как вы понимаете, на основе латинского…

Оставшийся час записываем и произносим испанские буквы и слоги. Да, смешно слышать, конечно, друг друга — произносим все с жутким английским акцентом. Так слух режет!

— Вы изучали испанский, верно?

Аспирант очень недобро смотрит на Яноша. Тут даже нам понятно, что у Разумовского более непринужденное, что ли, раскованное произношение, а у препода — слишком вычурное, словно он хочет нам что-то доказать.

— Семь лет.

Зайцев кивнул, прищурил глаза и спросил:

— Фамилия?

— Разумовский.

Я ожидала чего угодно, но не того, что услышала от препода.

— Задержитесь после пары, обсудим ваше обучение. Вам не стоит терять время в этой группе.

— Ага! — Голос у клоуна был донельзя довольным. Сзади раздались разочарованные вздохи, но я не слушала причитания девчонок.

Так вот, значит, чего он добивался! Чтобы его отлучили от занятий, да еще и официально. Аспирант тоже не дурак, зачем ему студент, который знает предмет лучше, чем должен? Клоун наверняка автоматом все получит, лишь бы смуту не вносил. Я покачала головой. Интересно, а с другими преподами у него такое же пройдет?

— Вряд ли! Юль, мне кажется, ты передергиваешь. — Мы с Аринкой и вернувшейся к нам Солнцевой идем из буфета на третью пару — ненавистную латынь. — Понятно, что он может адок устроить бедному Зайцеву, но вот остальным… На латинском его быстро на место поставят.

Я улыбнулась. Да, Нина Васильевна Андреева — это не прыщавый аспирант, который собственной тени боится. Об нее кто угодно зубы обломает.

— Что-то сегодня все задерживаются.

Мы зашли в аудиторию одними из последних, но Андреевой на месте не оказалось, не было и Разумовского. Зато весь его пажеский корпус уже облюбовал сзади правый угол.

— Так, девочки, извините, но я туда. — Ксю рванула в фан-зону, Арине кто-то позвонил на мобильный, и она осталась разговаривать в коридоре.

Ладно, пока вытаскиваю учебник, а вместе с ним и мой чудо-самоучитель. Хочу показать его Андреевой, интересно, что она про него расскажет.

— Янош! — Сзади раздается радостный визг Янки, его подхватывают еще две девчонки — Таня Осипова и Гуля Юсина. — Иди к нам!

Я и не заметила, как Разумовский объявился в аудитории. Но сразу как-то тише стало. С нами еще две романские группы занимаются, наблюдаю, как девчонки пялятся на наш заграничный экспонат.

— В другой раз, девочки, — неожиданно произносит Янош и, поравнявшись с моей партой, бросает свой рюкзак прямо на мои учебники.

— Упс, не рассчитал, — без грамма сожаления в голосе произносит он и плюхается на соседний стул.

— Ты как-то сильно не рассчитал. — Вытаскиваю свои учебники из-под его барахла. — Тебе туда — дальше, назад, в фан-зону.

Даже головы не повернул.

— Теперь я буду жить здесь, ты же не против? — Он нагло улыбается, а я смотрю на удивленную Солдатенкову, которая входит в аудиторию одновременно с преподшей. Я лишь молча развожу руками и наблюдаю, как Аринка садится на одно из свободных мест.

— Я очень против! — возмущенно шепчу я и замолкаю, поймав на себе стальной взгляд Андреевой.

— Добрый день, — сухо здоровается профессор.

В аудитории сразу меняется атмосфера, становится более напряженной.

— Сегодня нас ждет небольшая проверочная работа. Надеюсь, у вас было достаточно времени, чтобы выучить склонения существительных и прилагательных. Как будущим переводчикам, вам будет полезно перевести небольшой и очень простой текст. Это даже не текст… — Нина Васильевна поправляет очки на переносице и, глядя на Яноша, продолжает: — …Всего пара абзацев. У нас новые лица. Вы не ошиблись группой, молодой человек? Вам точно сюда?

— Точно, — смущенно, как мальчишка улыбается мой незваный сосед. Ну да, ну да.

— Фамилия?

С удовлетворением отмечаю про себя, что от смазливой физиономии Андреева не только не растаяла, а даже еще больше нахмурилась.

— Разумовский, — с легким наклоном головы произносит клоун. — Янош.

— Это мы еще проверим, — бросила Андреева непонятную фразу и, отвернувшись, стала доставать из сумки папки.

По аудитории пробежал шепоток. Я толкнула локтем клоуна, но тот только скорчил невинную гримасу и громко вздохнул.