Чтобы успокоить себя, она стала вспоминать, что Слай рассказывал ей о доме, в котором прошли его детство и юность.

Когда они остановились в гостиной с высоким потолком, разделявшей ее комнату и комнату Джулио, Вера окончательно поняла, что не стоит себя обманывать. И тотчас у нее закружилась голова, яркий солнечный свет сменился сумерками, и к ней вернулось ощущение, которое она испытала перед портретом мужчины из эпохи Возрождения.

Нет! Вера ухватилась за обитую бархатом спинку кресла. Так нельзя. Надо найти реальное объяснение тому, что со мной происходит, подумала она, не подозревая, что пошатнулась и сильно побледнела.

Джулио с испугом смотрел на нее.

— Мамочка, — дрожащим голоском прошептал он.

— Что с вами, синьора? — спросила Джина, озабоченно вглядываясь в ее лицо.

Усилием воли Вере удалось прогнать наваждение, которое уже неделю досаждало ей, то и дело вырывая ее из двадцатого века и ввергая в пучину прошлого.

— Ничего страшного. Мне просто надо поспать, — ответила она, выпрямляясь, — мы слишком долго добирались сюда из Чикаго. Может быть, вещами займемся попозже? Мне бы хотелось уложить Джулио в постель… и самой тоже прилечь…

Горничная кивнула и удалилась. Мне надо было показаться врачу, подумала Вера, вспомнив совет Габриелл, пока помогала Джулио снимать ботинки и залезать под одеяло в вышитом пододеяльнике. Если нет никаких органических изменений, значит, у меня просто разыгралось воображение.

Упрямый внутренний голос нашептывал ей, что врач тут ни при чем. Он не в силах ей помочь, потому что происходящее с ней вне сферы его компетенции. Оно связано с портретом шестнадцатого столетия, случайно увиденным ею в музее на выставке, продолжал шептать внутренний голос… и с Нино. Следовательно, перед ней альтернатива. Или она как можно быстрее бежит отсюда и возвращается в свою спокойную жизнь, которую не посмеют тревожить призраки прошлых эпох, или остается, но тогда, возможно, галлюцинации будут преследовать ее и дальше.

Нино стоял возле кровати и со страхом вглядывался в посеревшее лицо отца. Личный врач Лоренцо Манчини только что ушел, и старик погрузился в дремоту. Дышал он шумно, иногда даже хрипел, и, глядя на него, Нино с трудом мог представить, что он был когда-то молодым энергичным мужчиной, легко управлявшимся с могущественными промышленниками и имевшим множество любовниц.

Нино очень хотелось услышать от врача, что последний удар, случившийся с Лоренцо, не особенно опасен, и тот неохотно подтвердил это. Однако Нино сам видел, как устал его отец, как у него сильнее обычного дергается рот и совсем не двигается левая рука. Удар действительно не был смертельным, более того — Лоренцо не нуждался в больнице, однако Нино отчетливо видел, что дни его отца сочтены… После недельного перерыва это стало для него яснее ясного.

Слава Богу, что я уговорил Веру прилететь в Италию и привезти Джулио. Если все пойдет хорошо, то разрыв со Слаем, который мучительно переживал старик, останется в прошлом… По крайней мере, он успеет познакомиться со своим внуком.

Бабушка словно прочитала его мысли.

— Малыш тут? — сухо спросила она, как будто забыв о существовании Веры.

Несмотря на аккуратно уложенные седые волосы и величественную осанку, делавшую ее гораздо моложе ее восьмидесяти семи лет, она так же, как и медленно умиравший сын, понемногу слабела и сдавала позиции, хотя не желала в этом признаваться. Нино было страшно подумать, что он может потерять их обоих.

— Твой правнук и твоя невестка отдыхают, — тихо подтвердил он.

Синьора Манчини удовлетворенно кивнула.

Как всегда, стараясь держаться в тени и ни слова не добавив к беседе свекрови и сына, младшая синьора Манчини улыбнулась своим мыслям. Вот уж кто заласкает Джулио, пока он будет тут, подумал Нино. К ней он побежит, если Вера будет недосягаема, за защитой и поддержкой. А бабушка, возможно, постарается сделать из него своего наследника, чтобы он в свое время взял на себя бремя ее правления. Если мы позволим ей, она будет воспитывать его по своему усмотрению.

Неохотно исполнив просьбу Нино и проводив врача до машины, Сильвана вернулась в комнату больного. Нино спросил, не случилось ли в его отсутствие чего-то такого, что могло ухудшить состояние отца.

Сильвана приняла его слова на свой счет.

— Пьетро ничем не побеспокоил его, я тоже, если ты это имеешь в виду, — с осуждением проговорила она. — Виноват ты. Незачем было привозить сюда эту женщину и ее сына! Как ты не понимаешь, что только бередишь старые раны, которые не зажили за восемь лет?

Понимая, что враждебность сестры связана со страхом потерять часть наследства, если Лоренцо примет Джулио в семейный круг, Нино взглядом заставил ее замолчать.

— Отец не возражал против их приезда? — спросил он, обращаясь к Марии, которая лучше других знала мысли своего сына.

— Наоборот, он был доволен, — ответила она, награждая Сильвану недовольным взглядом.

Комната показалась Вере розовой в свете заходящего солнца, когда Джина разбудила ее. Горничная уже умыла и причесала Джулио, а заодно одела его во все чистое.

— Синьора, не нужно ли что-нибудь погладить? — спросила она.

Вера не успела ответить, как в комнату ворвался Джулио, которому не терпелось сообщить последние новости, известные ему, вне всякого сомнения, от Джины: семейство уже собралось в столовой и ждет их.

Только торжественного выхода мне не хватало, подумала Вера. Все получается как-то не так.

— Нет, гладить ничего не надо, — торопливо ответила она, с радостью вспоминая придуманные ею специально для таких случаев шелковые одеяния. — Джулио, поиграй с самолетом, пока мама переоденется в ванной.

Через несколько минут Вера и Джулио уже входили в столовый зал с росписями на стенах и шелковыми шторами на окнах. Хотя, видимо от непривычки спать днем, Вера все еще чувствовала себя немного сонной, она сразу ощутила напряжение людей, сидевших за длинным столом. Нино встал, подошел к Вере и подвел ее к креслу рядом с собой.

— Спасибо, — прошептала она, стараясь избежать его чересчур пытливого взгляда и предпочитая рассматривать скатерть из венецианских кружев.

— Смелей, — сказал он и ободряюще улыбнулся. — Бабушка, мама, Лючия, Винсенто, позвольте мне представить вам вдову нашего Слая Веру и их сына Джулио. Надеюсь, подобно мне, вы рады наконец-то видеть их среди нас.

Словно по команде все взгляды устремились на Марию, ибо за ней сохранялась привилегия первой высказывать свое мнение.

— Добро пожаловать, Вера, Джулио, — проговорила она на великолепном английском языке, хотя и не без акцента, — добро пожаловать к нам на виллу Воглиа. Надеюсь, это будет ваш первый из многих будущих счастливых визитов.

Винсенто — муж Сильваны, лысый, с резкими чертами лица — одновременно с Нино поднялся из-за стола.