Почистив свою новую винтовку, я забил в магазины патроны с серебром. Днем погляжу, нет ли повреждений на пулях при подаче патрона в ствол. А то точности никакой при выстреле не будет.

– Клим, хватит баловаться! Еще глаз кому-нибудь выбьешь! – психанул сержант, глядя, как его подчиненный играет с найденным пистолетом.

– Товарищ сержант, патронам двести годов уже. Да и пистолету тоже, пружины сели напрочь. Не стреляют, я пробовал. Вот, смотрите! – Клим передернул затвор, отвел ствол резиноплюя в сторону и нажал на спуск.

Хлопнул выстрел, и с иконостаса упала икона Божьей Матери.

Я почувствовал, как по спине прокатился холод, как будто кто-то ледяной крошки насыпал.

– Клим, придурок, что ты наделал?!!

– Да я не думал, что выстрелит! – Сконфуженный урядник вскочил, отбежав подальше от разъяренного сержанта, поднял старую икону и, вытерев ее ладонью, установил на место. – Я раз сто стрельнуть пытался, не получалось.

– Дубина! Теперь из нарядов не вылезешь! И с полигона! Пока не вызубришь правила обращения с оружием. – От лица сержанта можно было прикуривать.

– Не о том говорите. – Я медленно вставил магазин в бельгийскую винтовку и передернул затвор, заряжая ее серебром. – Вы не заметили, но Он лишил этот храм своего благословения. Теперь это просто старый дом.

В наступившей тишине, в неверном свете костра и светодиодного фонаря я начал осматривать внутреннее помещение храма на предмет имеющихся укрытий и возможности проникновения через проломы неупокоев-одержимых. Призраков, даже самых крутых полтергейстов, способных просочиться сквозь стены, я не боялся – три некроманта справятся практически с любым количеством пришельцев. Это полтергейст-хозяин крайне опасен именно тем, что сживается с домом. Сейчас вспоминаю приключение в банке, и мне становится не по себе. Банкиру, ни дна ему ни покрышки, немного не хватило. Нет, в следующий раз, когда он случится, в такой дом с ножом в руке надо лезть.

Нож – проводник душ отсюда, и потому он в разы усиливает мощь любого некроманта. Но все равно, главное – это способности, отточенные тренировками. Я не инквизитор, но тренируюсь на полигонах постоянно, и каждый день стараюсь медитировать. Не всегда получается, к сожалению.

– Ты серьезно? – спросил побледневший сержант, судорожно сжимая дробовик в руках. И, дождавшись моего кивка, полез за пазуху. Вытащив оттуда три патрона, освободил магазин от обычных и дозарядил новыми. – С серебром, – пояснил он.

Все стали как-то буднично перезаряжать оружие. Даже Клим, сначала впавший в ступор, вытащил из своей винтовки магазин-двадцатку и вставил десятизарядный. Обычно в таких магазинах патроны с серебром, чтобы не путаться.

– Клим, держи. – Я перебросил ему свой, дополнительный. У меня всегда два магазина по двадцать с пулями в серебряной оболочке. Давненько уже так хожу, было дело в моей юности. Далеко не всегда неупокои и нежить подставляются под выстрелы, как в тире. Нет, в большинстве своем они прекрасно помнят, что такое огнестрельное оружие, и прекрасно осознают опасность серебра. Потому стараются использовать и все укрытия, и свои возросшие физические способности. Обычный человек видит нежить за пару секунд до ее нападения, и чаше всего это последнее, что он вообще видит. – Приготовьте побольше хвороста, по нашей команде бросьте в огонь и полейте соляркой.

– Действуйте, мужики, – кивнул Сергеич, совершенно не возмущенный моими указаниями. – А ты, Василий, давай, переходи в режим сканера. Судя по всему, ты из нас троих самый сильный некромант. Чем дальше засечешь неупокоев, тем больше у нас шансов.

– А они у нас есть? – Здорово побледневший сержант попытался улыбнуться. – Ночевка в ненадежном укрытии в старом городе – и есть шансы?

– Есть. Нежить обычно делит территорию, тут вокруг пока нет никого особенно сильного. Полтергейст, живший в банке, судя по всему, перекрывал дорогу с той стороны. Вокруг храма чисто было, кроме того, речка сзади. Нечисть текущую воду не переносит, сюда ей, кроме как через пару мостов, хода нет.

8 июня 2241 года, вторник

Развалины старой церкви

Василий Ромашкин

– Подъем, мужики. Тревога! – Не получилось спокойно переночевать, не повезло. Еще бы чуть-чуть, и дождались утра. – Идут сзади к церкви, поверху. Нежить некоторая и летать умеет. – Я «слушал» пространство, и мне очень не нравилась как раз эта сторона. – Похоже, расквыры. Джек их над старым интернатом видел. И их много, мужики. Очень много.

– Хреново! – Зевнув и переломив свой короткий дробовик, Сергеич вставил в него два патрона. Поглядел на меня, проверяющего левер, посмотрел на винтовку Рудольфа. Подумал и скомандовал: – Рудольф, отдай свой автомат Василию, тебе и пистолета хватит. Он и как стрелок намного лучше, и видит нежить как инквизитор. А ты, Вась, как отстреляешь магазин, не перезаряжайся, хватай ФН и бей из него. Рудольф перезарядит тебе винтовку. Все равно, если не управитесь с Климом и Семеном, расстреляв пару магазинов, дадите прорваться расквырам в окна – за ножи браться придется. Из пистолетов здесь – друг друга перестреляем. Готовьтесь, мужики.

– Минут пять осталось, не больше. – Я забрал от Рудольфа автомат, пару раз кинул его к плечу. Блин, вроде все одинаковые, но мой родной лучше – я практически знаю, куда он положит пулю. А у Рудольфа чужой, даже рукоять по-другому в руке лежит. И хорошо, что из ФН пару магазинов обычных патронов высадил по развалинам какого-то супермаркета. Неплохой винтарь, хорошо в плечо лег. Отдача, правда, посуровее, чем у нашей «шестерки».

– Блин, в глазах двоится! – Семен потряс головой, его ощутимо повело. Да так, что он за стенку рукой ухватился, чтобы не упасть. – Гадский банкир, неужели сотрясение мозга?

– Так. – Старший подскочил к Сене и отобрал у него винтовку. – Садись, готовь наган. Но стреляй вверх. Мужики, не вздумайте стрелять горизонтально. Если расквыра нападет, бейте ножом или прикладом, ее можно убить, если разбить голову. В храме не стреляйте, иначе поубиваем друг друга.

Из ночного города послышался вороний грай, пробирающий морозом по шкуре. У расквыр другой тембр карканья, в нем прилично инфразвука.

– Минута.

Я и Клим бросили в костер по охапке сухого хвороста, Рудольф плеснул солярки, которая оказалась в паре канистр. Высоко взлетело дымное пламя, ярко осветив старую церковь. Лики святых на древних иконах были суровы и беспристрастны.

– Добавишь по команде, Рудольф. Сорок секунд. Тридцать. Двадцать. Лей еще!

Пыхнув, снова взметнулось пламя. В сверкающее обломками цветного стекла окно влетела первая расквыра, и тут же разлетелась в клочья, в тусклый дым, от попадания тяжелой автоматной серебряной пули. Только перья полетели вверх, увлекаемые горячим дымом нашего костра. Гулко хлобыстнул выстрел, здорово ударил по ушам, все-таки в помещении стрелял.

Но это было только начало. Дальше сразу в три окна рванул десяток черных птиц, и я с ужасом понял, что мы не справимся.