Кармен рассмеялась:

— Мы ошиблись, это уборщица. Здесь никого не было. — Она открыла дверь и зашла в одну из кабинок.

Через несколько секунд из соседней кабинки раздался голос ее случайной знакомой:

— Скажите, что вы думаете о Брачиано?

— Он хорош собой, — ответила Кармен; она вдруг поняла, что именно поэтому и пришла на спектакль — пришла, потому что ей очень понравился этот мужчина. — Он действительно симпатичный, вы согласны?

— Он мой друг, — раздался голос из соседней кабинки. — Я могу вас ему представить, если хотите.

— Я с ним в общем-то уже знакома, — сказала Кармен. — Он угостил меня стаканчиком за ленчем.

— Угостил ста… — Послышались треск и шум воды.

Когда Кармен вышла из кабинки, ее новая знакомая энергично мыла руки.

— Говорите, угостил стаканчиком? — сказала она. — Не знала, что он такой состоятельный. Мы с ним из одного городка. И вместе учились в школе.

— Действительно? — Кармен с любопытством поглядывала на собеседницу. Она была довольно высокая и, пожалуй, не толстая, но одежда делала ее слишком уж коренастой. О стиле говорить не приходилось — его просто не существовало. Не считать же стилем мешковатые джинсы, подвернутые над ботинками, рубашку в коричневую и кремовую клетку (где она ухитрилась отыскать такую ужасную вещь?) и зеленую куртку. Длинные каштановые волосы были чистые, но неухоженные, а на лице — ни малейших признаков косметики.

Она идеальный объект для «переделки», подумала Кармен. Как раз сейчас в студии подбирали очередных героинь программы.

Кармен с улыбкой проговорила:

— Простите… но я даже не знаю, как вас зовут.

— Джулия. Джулия Дженнингз. А вы?..

«Значит, не притворялась, действительно не узнала», — подумала Кармен.

— Разве вы никогда не смотрели шоу «Переделка»? — спросила она.

— «Переделка»? — Джулия покачала головой.

Кармен снова улыбнулась:

— Это шоу на телевидении. А я — его ведущая. Меня зовут Кармен Берд.

Джулия смутилась.

— Видите ли, я редко смотрю телевизор, — пробормотала она, — поэтому и не догадалась… Смотрю только детективные программы — «Инспектор Морс», например. — Джулия внимательно посмотрела на собеседницу. — Но знаете, вы показались мне знакомой. Не могу понять почему.

— Вы слышали о детской программе «Кролик Джек»? — спросила Кармен.

Джулия просияла.

— Так вот где я вас видела! Дункан постоянно смотрел эту передачу. — Она засмеялась. — Можете поверить, что он записывал ее, а потом крутил раз сто?

Кармен улыбнулась. Похоже, Дункан не преувеличивал, когда говорил, что очень любит ее шоу.

— Это невероятно, — продолжала Джулия. — Неужели человек в его возрасте может смотреть такую… — Она прикрыла рот ладонью. — Черт, я не хотела…

— Все в порядке, — усмехнулась Кармен. Она устала от лести и считала, что иногда полезно выслушать критику. — Откровенно говоря, — добавила она, — мне и самой временами кажется, что эта программа — порядочная дрянь.

Они вошли в вестибюль.

— О Боже! — завопила Джулия. — Дункан никогда больше не будет со мной разговаривать, если я пропущу второй акт.

Они подбежали к двери зала, но дежурный с усмешкой сказал:

— Прошу прощения, спектакль уже начался, и я не могу вас пропустить.

— Но… — Кармен улыбнулась. — Мы могли бы войти очень тихо.

— Это наше правило, мэм, — заявил дежурный, загораживая дверь. Узнав Кармен, он снова усмехнулся. — Мы не делаем исключений ни для кого — даже если бы вы были премьер-министром.

— Что же теперь делать? — проговорила Джулия, чуть не плача.

— По крайней мере нам больше не придется беспокоиться из-за того, что мы не в силах уследить за интригой, — сказала Кармен; пьеса действительно показалась ей ужасно скучной.

Джулия закусила губу — и вдруг со смехом проговорила:

— Ничего страшного. Признаться мне было скучновато. — Она вопросительно посмотрела на Кармен, потом, сунув руки в карманы, окинула взглядом вестибюль.

«Сдерживается, — подумала Кармен. — Люди ведут себя иначе, когда узнают, кто ты. Они затихают и словно впадают в анабиоз, отдавая инициативу тебе». Однако ей не хотелось возвращаться домой — ведь она только начинала наслаждаться жизнью.

— А почему бы нам не уйти отсюда и не выпить в пабе? — предложила Кармен.

Лицо Джулии тотчас прояснилось.

— О… прекрасная мысль!

Когда они вышли из театра, Кармен впервые за несколько месяцев почувствовала прилив оптимизма. У нее был удачный день — она встретила Дункана и Джулию, и они вполне могли бы стать ее друзьями. Может, и она когда-нибудь сможет жить как все нормальные люди.

Гидеон Берд наслаждался «отпуском». «Нам следовало бы вписать это в брачный контракт, — подумал он с мрачной усмешкой. Склонившись над дымчатой стеклянной крышкой кофейного столика, Гидеон разделил кокаин на две аккуратные порции. — Конечно, мужчина может взять на себя многое, но ему нужен отдых».

Не похоже, чтобы она выказывала ему хоть какую-то благодарность. Кармен Хьюз была никто, когда он встретил ее на Би-би-си восемь лет назад. Она попусту тратила время в совершенно тупиковой образовательной программе для умственно отсталых детей. Целый год он ухаживал за ней, потом женился и вывел ее из мрака неизвестности — он, Гидеон Берд, а не кто-то другой вел за нее переговоры с «Конквест ТВ». А «Кролик Джек» сделал ее главной ведущей детской программы, как задумывалось. Он пренебрег своей собственной работой, чтобы продвинуть ее, чтобы сделать ей карьеру. Он помогал жене советами и в конце концов добился своего — она стала ведущей передач для взрослых. Потом ее «Гардеробная» стала модным шоу, а затем со своим шоу «Переделка» она сделалась телезвездой.

А что она дала ему взамен? Ничего. Он отдал все силы, чтобы сделать ей карьеру — чтобы жена Гидеона Берда была достойна своего мужа, а теперь, ясное дело, она думает, что слишком хороша для него. Его единственная награда — постоянное раздражение от необходимости жить с этой сукой, убежденной в своем превосходстве.

Вынув из бумажника купюру в двадцать фунтов, Гидеон скатал ее в трубочку. Руки его дрожали от нетерпения, и ему не сразу удалось втянуть порцию порошка.

Жена вроде той, что у него, кого угодно сделает наркоманом. Ничего, кроме жалоб, он от нее не слышит. Заявлять ему, что он должен поддерживать отношения с родственниками! Что она себе вообразила? Полагает, что ему нечего делать? Она, кажется, ждет, что он бросит все — только бы удовлетворить ее нелепые прихоти. Ссора в среду — самая типичная. Она думала, что создателю «Мангуса» нечем заниматься, кроме как держать жену за руку, когда она навещает своих скучных родственников? Да будь он проклят, если когда-нибудь поедет к ее глупой тетке!