Елку на Новый год он не ставил. Покупать ее, обвешивать игрушками, а потом разбирать, тащить на помойку. Зачем такие сложности и главное – для кого? Елку не ставил, но запах хвои любил. Поэтому январь был месяцем джина. Можжевеловые ароматы будили приятные воспоминания о детстве. Он сделал несколько мощных глотков. Сейчас, сейчас. Разойдется, смягчит…

Илья забрался на барный стул и пошарил рукой под рассыпанными на столе комиксами. Что они тут делают, зачем он их вчера вытащил из шкафа? Освежить в памяти, как выглядит Брюс Уэйн? Или, может, выпить с ним?.. Наконец он нащупал пачку сигарет. Прикурил походными спичками, огромными поленьями: других в магазине вчера не оказалось. Затянулся. Дотронулся до клавиатуры ноутбука и уставился в экран: музыкальные плей-листы, с десяток клипов на YouTube, порносайт. Не удивлен – под этим делом душа требует музыки и удовольствий. Свернул все к чертям. Выскочило и тут же пропало оповещение: в ящик свалился имейл. Илья не успел разглядеть, что это было. Спам, наверное, автоматическая рассылка. Живые люди ему теперь редко пишут. А те, кого он встречал в своих трипах, люди на вечер, своих контактов не оставляют. Не для этого они нужны.

Он зашел в почтовый ящик. Глотнул джина и открыл письмо. Ну, мог бы и не открывать. Знакомые абзацы, полные канцелярщины. Если перевести на нормальный русский, то вот что ему написали:

– Мы тебя уволили. Не приходи к нам больше. Дебил.

Его выгнали из очередной студии. Какой там по счету? Некоторое время Илья даже коллекционировал свои увольнительные письма. Распечатывал и вешал на стену, как охотничьи трофеи. Потом перестал – без зрителей шутка переставала быть смешной.

Звонок. Телефон требовательно вызывал его на беседу отвратительно мажорным ска-панком. Илья взял его в руки. Видеовызов. И смотри-ка ты – Жениус. Когда они встречались в последний раз? Года три назад. Женька приперся к нему в день его рождения, хотя Илья никого не приглашал, – он вообще забыл про свой ДР. Он тогда подошел к двери, глянул в глазок, послал друга подальше и завалился спать. Чего ему сейчас надо?

Илья принял вызов и уставился в камеру. Извечные дреды, пиджак, жилетка, рубашка в узорах… м-да, фешн из май профешн – Жениус продолжал обматывать себя слоями. Капуста трикотажная.

Женя молчал и разглядывал Илью. Потом сказал:

– Подозревал, что удивлюсь. Но ты и правда выглядишь невнятно.

– Три года ждал, чтобы мне об этом поведать? – Илья хотел закончить разговор как можно быстрее.

– Я ненадолго, не беспокойся. Просто обязан тебе сообщить.

– Что еще? – Илья затушил сигарету в пепельнице и обжег палец. Бесит!

Женя неуверенно водил глазами по сторонам.

«Не знает, как сказать», – считал его мимику Илья.

– Катя погибла, – решился Женя.

Не дожидаясь вопросов, он торопливо перечислил:

– Вчера, я узнал только что, лобовое с фурой, она за рулем.

Он вздохнул, потер бровь и чуть тише добавил:

– Она не мучилась, в секунду все…

Илья перебил друга:

– Что с Варей?

Господи, как же холодно. Мороз проходил через подошвы ботинок и распространялся по телу, замедляя движения, мысли и любые жизненные токи. С ветки над его головой взлетели какие-то серые птицы, посыпался снег и попал точно за шиворот. Илья вздрогнул, но продолжил стоять под деревом. Он всматривался в толпу у могилы. Расходятся?

На похороны он опоздал. Таксист попал в пробку на выезде из Москвы, и машина минут сорок не двигалась с места. Авария там, что ли, была? Илья курил одну за одной, психовал, но в глубине души был только рад. Потому что страшно. Даже не понять, чего он боялся больше: Катиных родителей или самого ритуала захоронения. На похоронах он никогда не был и совершенно не знал, как подходить к могиле и какие слова говорить. Конечно, почитал накануне в Интернете о правилах поведения на таких мероприятиях. И вогнал себя в такую тоску, что не помогал даже алкоголь. Но это все мелочи. Его до дрожи пугала встреча с Варей. Он старался даже не думать об этом. Что она ему скажет, когда увидит? Назовет предателем? Или еще хуже – проигнорирует. А как ему вести себя со взрослой уже дочерью? Если так подумать, что бы она ни сделала – он заслужил. Прошло десять лет. За этот срок он видел ее ровно четыре раза. А она его – ни одного. Потому что каждый раз его встречи с Варей были издалека, исподтишка и крадучись. Илья пробирался по кустам и следил за дочкой. Вот она вышла из дома и села в Катину машину. Вот Варя играет возле школы, с одноклассниками. Вот велосипед из подъезда вытащила, уселась и поехала. За все эти годы Илья так и не смог подойти к дочери и заговорить. Он боялся тогда, сейчас и подавно. Трус? Да, он самый. Страшно показаться на свет, страшно выйти из укромного места. А точнее, из укромной жизни, где был только он один.

Мороз лютый. Черных вещей у него было мало, а в разноцветных на похороны не пойдешь. Прошерстил гардероб, еле-еле собрал темный комплект. Брюки тонкие, а ботинками этими нужно по траве ходить, а не по снегу. Только бушлат и шарф оказались в нужных тонах – хоть что-то теплое. Илья огляделся: оградки могил, памятники и деревья. Все промерзло и заиндевело. Даже небо, низкое, как крышка гроба, покрылось морозными разводами туч. Илья снял перчатки и подул на руки. Мизинцев он уже не чувствовал. Зайти бы в магазин какой, погреться. Минут пять, только в себя прийти. Так нет такого рядом. Пенягинское кладбище вроде недалеко от МКАД: сверху Митино, снизу Красногорск – захолустьем не назовешь. А магазинов нет, только деревья и тысячи оградок. Почему Катю здесь хоронят? Наверное, рядом с другими родственниками. Она родилась и выросла в Красногорске. Квартиру в Строгино ей родители подарили, на совершеннолетие…

Илья выглянул из-за сосны. Люди расходились. Закончилось, что ли? Фигуры в темном, по двое, по трое, брели к выходу с кладбища. Наверное, это коллеги и друзья. У могилы оставались только близкие родственники. Варя там. И тесть с тещей. Не пойду. С Катиными родителями ему разговаривать не о чем. Да и зачем? Илья со своей-то родней почти не общался…

Почему он вообще сюда приехал? Зачем из дома вышел, если не планировал присутствовать на церемонии? Только ради дочки. На самом деле, Катя ушла из его жизни давно, полностью растворилась в памяти за все эти годы. А вот Варя… В перерывах между забегами за кусочками счастья Илья часто вспоминал ее. Правда, этим и ограничивался. И сейчас, все что он хотел, – так это поговорить с ней. Он понимал, что становиться хорошим отцом ему уже поздно. Ей сейчас сколько? Восемнадцать. Формально, ей даже опекун не нужен. Но, может, нужна помощь? Поддержка? Деньги? Он сделает все что сможет. Что бы она ему ни сказала…

Так, это тесть? Повел Катину мать к выходу, за локоть придерживает. Наверное, ей стало плохо. У могилы осталась стоять одинокая фигурка в черном пуховике, с капюшоном на голове. Это его дочь. Надо идти, надо. Но как же страшно…