попросил Марджи приехать к нему на встречу на Гавайи, и она приехала, оставив новорожденную дочку Мишель в Нью-Олбани. Это был у неё первый полёт на самолёте, и вся поездка была сплошным волнением: увидеть Ларри и показать ему фотографии ребенка, сходить за экзотическими напитками и, конечно, наверстать упущенное время в постели. Но Ларри сумел всё испортить, обвинив Марджи в измене. Он не переставал расспрашивать её об этом.

После 13 месяцев Ларри отслужил еще 6 месяцев и вернулся в Штаты. В Нью-Олбани он стал героем - в местной газете поместили о нём статью.

Марджи и Мишель отправились с ним в Форт-Худ, штат Техас, где он заканчивал военную службу. Они остановились в однокомнатном номере в отеле, и это был единственный раз, когда Марджи жила не в Нью-Олбани, поэтому чувствовала себя не в своей тарелке. Она также обнаружила, что Ларри был каким—то другим – часто он отсутствовал всю ночь, утверждая, что отлучался на полевые сборы, но она знала, что он лжёт. Когда она спросила его, где он был, Ларри велел не задавать лишних вопросов.

Первое, что Ларри сделал по возвращении, – заменил все зубы. И хотя у него зубы были в порядке, а дантист был против, Ларри настоял, потому что его якобы беспокоили некоторые задние зубы. Поскольку счет оплачивала армия, он хотел воспользоваться деньгами по полной. Он утверждал, что зубы гниют, а он хочет идеальную улыбку. Ларри был очень рад новым зубам.

А Марджи всё больше тосковала по дому. Она пыталась приспособиться к общению с ребенком, а Ларри только усложнял ей жизнь, потому что норовил опоить и заняться сексом. Вообще он вёл себя несколько странно. Не раз она заставала его в постели в её нижнем белье; часто он насиловал её в присутствии ребенка.

– Больше всего мы ссорились из-за секса, потому что мне не хотелось этим заниматься, когда Мишель не спит, – размышляла Марджи. – Именно тогда до меня дошло, что он самый обыкновенный извращенец, потому что у меня то и дело пропадало нижнее бельё, а потом я находила его не там, куда положила, а в других местах.

А ещё Марджи поняла, что у неё муж подлец. Какое-то время он не давал прохода соседу, избивая его метлой, потому что тот не так разговаривал с Марджи. Он был настолько ревнив и подозрителен, что стал следить за каждым её шагом, постоянно угрожая оставить в Техасе без денег и возможности вернуться в Индиану. Он был совершенно не тем, за кого она вышла замуж, но теперь у неё были обязательства и ребенок. Она чувствовала себя в безвыходном положении.

Когда они вернулись в Нью-Олбани, Марджи испытала невероятное облегчение. Она нашла двухуровневую квартиру на Макдональд-авеню, на этот раз ещё ближе к родителям, а вот с Ларри всё стало ещё хуже. Помимо ревности Ларри уверовал в то, что он боевой ветеран, и всегда пользовался этим аргументом, чтобы добиваться своего.

Проблема усугублялась тем, что все действительно считали его героем, особенно родители и родственники. Он этим безмерно гордился, заявляя, что сражался за свою страну, а теперь будет делать все, что захочет, хвастался, что убил много людей: мужчин, женщин, детей. Внезапно он начинал напускать на себя гордый вид, утверждая, что много чего видел, делал и даже пытал людей.

Ларри увлёкся оружием и регулярно ездил на стрельбище "Shell Farm" для стрельбы по мишеням, иногда настаивая, чтобы Марджи тоже ездила с ним. Он начал собирать оружие, тратя на него всё до последнего цента, стал спать с пистолетом под подушкой.

Ларри всё больше становился навязчиво помешанным на чистоте. Когда Марджи впервые встретила его, он гордилась тем, что он каждый день мыл машину, начищал и полировал хром, протирал машину внутри и снаружи. Но сейчас в квартире Ларри настаивал на том, чтобы всё было, как хочет он. Ларри всему уделял большое внимание, вплоть до мельчайших деталей. Например, как лежит его подушка на кровати — она должна лежать именно так, а не иначе. Он не хотел, чтобы что-то сдвинулось с места. Однажды Марджи решила переставить мебель в гостиной, просто чтобы что-то поменять, а Ларри пришел домой и устроил настоящую истерику.

Ларри и Марджори, Пасха 1969

Марджи, наконец, сказала ему, что он всё больше становится невротиком, и Ларри всю ответственность свалил на мать. Та заставляла его ходить в белых выглаженных рубашках, и если он пачкался или наводил беспорядок в своей комнате, следовало наказание, сказал он ей.

– Я всегда думала, что мать била Ларри в детстве, потому что он сказал мне, как мать запирала его в шкафу, – рассказывала Марджи. – Она была очень строга к нему в отношении чистоты. Он говорил, что она запирала его там на пару часов, и так продолжалось, пока ему не исполнилось 13 лет. Он сказал, что она порола его ремнём.

А потом начались проблемы с Мишель. Он плохо обращался с ребёнком, бил её за то, что она плакала, хотя она была совсем маленькой. (Одно из самых ранних воспоминаний Мишель – это как её ударили по голове в кроватке.) Позже, когда пришло время приучения к горшку, Ларри столько раз бил Мишель, что сам потом просил у дочери за это прощения, когда она стала достаточно взрослой, чтобы "понять". Хотя Ларри выполнял некоторые отцовские обязанности, такие как купание и смена подгузников, он странным образом прикасался к её интимным местам и ласкал определённые участки тела.

Но Марджори ничего не говорила. Хотя она подозревала, что он ведёт себя неподобающе, она продолжала оставаться наивной 17-летней девочкой без сексуального образования. Она выросла в эпоху, когда людям говорили, что секс – это чисто чтобы были дети. Она любила мужа — он всегда говорил ей, что она много для него значит, — и не хотела верить, что он сделает что-нибудь вредное ребенку.

Что касается остальных её родственников, с Ларри никто не ладил. Им не нравилось, что Ларри не обеспечивает семью. Слишком часто он обращался к родителям за деньгами или посылал к ним Марджи. Дело было не в том, что он мало зарабатывал, а в том, что он слишком много тратил на свои игрушки – главным образом на оружие и мотоциклы. Что же касается трёх сестер Марджи, то они не хотели общаться ни с Ларри, ни с его семьей. Особенно это касалось её ближайшей сестры Фреды, у которой