– Я уверена, что здесь мне будет очень удобно.

Кейн положил сумку на кровать.

– Рад слышать, доктор Ли, – миролюбиво сказал он. – Как перелет?

– Слишком долгий, – ответила она, подчеркнув ответ преувеличенно раздраженным вздохом. – Но вернуться в США приятно.

– Я слышал, вы какое-то время провели в Гарварде, – сказал Кейн. – Мы ценим вашу готовность вернуться в нашу страну и помочь нам.

– Разве я могла не приехать, доктор Кейн? – взволнованно выговорила Ли. – До сих пор Земле везло. Несмотря на все усилия, мы так и не получили вакцину от инфлюэнцы 1918 года. Теперь мы имеем дело с природным мутантным штаммом этого вируса. Очень сложным. И исход зависит от нашей работы здесь. Когда я смогу приступить?..

Макс Кейн улыбнулся.

– Давайте я угощу вас чем-нибудь прохладительным, – предложил он, – и потом все тут покажу, если хотите.

– Когда меня настигает синдром смены часовых поясов, я буду засыпать на ходу, но сейчас – пожалуйста, – ответила Ли.

Они вернулись во дворик белого здания, похожего на санаторный корпус. Сун устроилась в деревянном шезлонге, а Кейн ушел в дом и вернулся с двумя стаканами мангово-апельсинового сока со льдом. Прихлебывая вкусный напиток, Ли разглядывала окрестности. Она полагала, что секретный исследовательский центр, работы которого имели мировое значение, прячется за оградой со множеством охранников, и, не увидев ничего такого, не справилась с удивлением.

– Трудно представить, что в лаборатории выполняют столь важные работы, – сказала она. – Здесь так мирно и спокойно.

– Если бы мы обнесли здание изгородью со сторожевыми вышками, люди удивились бы. Мы постарались сохранить видимость сонного маленького центра отдыха. Решили, что лучшая стратегия – спрятать главное у всех на виду. На веб-сайте сказано, что это частная собственность, а наша работа чрезвычайно скучна и желающих приехать сюда мало. Вероятно, вы заметили, что на острове повсюду поставлены знаки «Частная собственность». К нам поступает очень мало просьб посетить центр, и нам удается отказаться от них.

– А где лабораторные корпуса?

– Когда речь зашла о помещениях для исследований, пришлось проявить изобретательность и хитрость. В глубине острова есть три лабораторных корпуса. Они очень хорошо замаскированы. Google Earth показывает только деревья.

– А как же охрана? Я не видела охранников.

– О, они здесь, будьте уверены, – с напряженной улыбкой ответил Кейн. – Весь штат кухни и обслуживающий персонал – сотрудники службы безопасности. Есть центр электронного наблюдения, который в режиме двадцать четыре / семь следит за всеми, кто слишком близко подходит к острову. У них повсюду расставлены камеры.

– А как же человек с водным такси, мистер Грин? Он тоже элемент обмана?

Кейн улыбнулся.

– Дули очень полезен в качестве прикрытия. Когда-то он работал на здешнем курорте, пока ураган «Чарли» не разорил пансионат. Устраиваясь здесь, мы перевезли оборудование и персонал в своих лодках, но нам нужен был человек, который перевозил бы с материка и на материк припасы и людей. Дули никогда не заходит на остров дальше причала. Он приличный болтун, поэтому если и расскажет что-нибудь, все подумают, что это враки.

– Он меня расспрашивал. Я постаралась отвадить его.

– Не сомневаюсь, через несколько часов весь Пайн-Айленд будет знать о вашем приезде, но вряд ли кто-нибудь заинтересуется.

– Это хорошо. Должна признаться, я слегка нервничаю от сознания грандиозности задачи и возможных последствий в случае неудачи.

Он подумал и сказал:

– Я оптимист; судя по тому, что мы уже успели сделать, все получится.

– Не в обиду будь сказано, но мне было бы спокойней, если бы я знала, на чем основан ваш оптимизм.

– Скептицизм – кровь любого научного исследования, – процитировал Кейн, разводя руками. – Наша работа сложна, но не сверх меры. Мы знаем, что нужно сделать. Самое трудное – именно делать это. Вы же знаете, с вирусами ни в чем нельзя быть уверенным.

Сун Ли кивнула.

– Если не считать человека, – сказала она, – на земле нет ничего более захватывающего, чем вирус. Какова была ваша стратегия?

– Вы готовы к прогулке? Мне лучше думается на ходу.

Они пошли по усыпанной ракушками тропинке – одной из прогулочных дорожек, оставшихся со времен курорта.

– Я знаю, что вы работали в «Харбор бранч»,[7]– сказала Ли.

– Я там работал несколько лет, – подтвердил Кейн. – Биомедицинские океанические исследования находятся в младенческом состоянии, но наша лаборатория одной из первых осознала неограниченные возможности использования морских организмов в фармацевтике. Мы поняли, что морские организмы должны были выработать собственные оригинальные механизмы выживания в водной среде.

– А как вы оказались в Боунфиш-Ки?

– В «Харбор бранч» исследовали разные вещества морского происхождения, а я хотел сосредоточиться исключительно на противовирусных агентах, поэтому ушел оттуда и на деньги фонда создал новую лабораторию. После урагана «Чарли» остров Боунфиш-Ки продавался с аукциона. Фонд купил его и отремонтировал уцелевшие здания.

– Очевидно, вы добились успеха, – сказала Ли.

– В смысле науки все обстояло прекрасно, – согласился Кейн, – но в прошлом году у фонда иссякли средства. Наследники нашего благотворителя оспорили в суде законность его завещания и выиграли дело. Я умудрился удержать лабораторию на плаву; совестно признаться – спасло развитие событий в Китае. Вскоре мы бы все равно закрылись.

– Можете не извиняться, – сказала Ли. – Мы, китайцы, изобрели ян и инь. Противоположные силы могут создавать положительный результат. Расскажите, как Боунфиш-Ки стал центром исследований новейшей эпидемии. Я слышала только отрывки этой истории.

– Во многом случайно, – ответил Кейн. – Я председатель совета, который докладывает правительству об открытиях, могущих иметь последствия для нашей обороны и политики. И, как обычно, отправил в Центр контроля заболеваний сообщение о возможном прорыве в исследованиях в области противовирусных средств. Когда в Китае выявили новый штамм вируса, нам предложили попробовать найти способ борьбы с ним. И финансирования хватило, чтобы быстро развернуть работу.

– Вы сказали, что ход исследований внушает вам оптимизм.

– Да, с некоторыми оговорками. Вы сами вирусолог и знаете, сколько препятствий может возникнуть во время создания противовирусного агента.

Ли кивнула.

– Я по-прежнему поражаюсь сложности механизмов, втиснутых в то, что на самом деле всего лишь обрывок нуклеиновой кислоты, обернутый белком.