Они все лжецы!!! Мариат спасла меня, и я не дам ей умереть! И плевать, что она Абсолют. Она не такая! Она вырастила меня… и они её… ДА БУДЬТЕ ВЫ ПРОКЛЯТЫ, АБСОЛЮТЫ!!! — теперь Единый схватился за голову, — Ты даже не представляешь, что на самом деле случилась с Прародителем и какая война идёт за его место!…

Тень Лирна не успела ответить. Послышались голоса прошлого.

— АБСОЛЮТЫ!!!

— ЭТО КАРГЕЛЬ И ЭНИГМА!!!

Одна из теней хотела выбежать из палатки, но вторая схватила её за руку — это был Единый:

— Что бы Энигма не сказал, не верь ей! Она всегда лжёт! Прошу, помоги мне, Лирн!

Лирн вырвал свою руку из захватки Единого, ответив на его просьбу:

— Прости… если выдам тебя, они уйдут. Ты сам знаешь, насколько ужасны их пытки… – тень вышла из палатки, — Он здесь!!! Баркот здесь!!!

Тень Единого подбежала к каменным кроватям, и кого–то подняла на руки.

Баркот выбежал из палатки, я последовал за ним, но вмиг остановился… тень исчезла. Я услышал клацанье металлических ботинок по каменной поверхности. Чуть повернул голову, и возле меня прошла женщина Абсолют, та самая, что была на этажах выше вместе с войском. Под её стопами, при каждом шаге, чёрная земля покрывалась белыми венами. Золотой терновый венок, что впился в её голову, окрашивал щеки в золотых каплях крови. На секунду наши взгляды пересеклись, и она обратилась в белый туман.

— Каргель… так вот, как тебя зовут, — прошептал самому себе.

* * *

— Ну как⁈ Нашли что–нибудь⁈

Глаза Евы горели огнями познания. Она жуть как хочет послушать о нашей вылазке.

Я заметил, как Энигма уставилась на моё лицо, ожидая услышать ответ.

— Ничего… — покачал я головой и глянул на родичей и Элишь, — Мы ничего не видели.

— Верно! — кивнул Скот, — Там только эти… а что с ними?

Все устремили свой взгляд на Энигму и Джулиаба.

— Они простая оболочка, — направилась Падшая в другую сторону от города, — Ничего интересного. Поспешим, времени у нас не так много! Останавливаться больше не будем!

Мы всем дружным отрядом направились за Падшими. Мои друзья тут же поняли, что я соврал, намекнул им взглядом и профессиональной игрой бровей.

— Врать не хорошо, — сравнялся со мной Меркурий, — Алестер, не воспринимай мою сестру как врага. Она не такая.

— Я не врал, — пожал плечами, — К тому же, мы все в одной лодке. Врать мне незачем.

— Как знаешь…

Меркурий сравнялся с Энигмой. Винить его в том, что он ей доверяет, не могу. Она его вырастила, словно родного сына… оказывается и Падшие умеют любить. Эх… когда–то Меркурий хотел меня убить, натравив на меня Рамна и подослав Екатерину. И всё из-за его силы пророка, где он увидел, что я уничтожаю мир. Времена были тяжёлые. В конце он одумался, и помог Амедео с восстанием против Протоса. Что–ж, и плохиши могут измениться. Правда Екатерина вечно смотрит на Меркурия недоверчивым взглядом… плохие воспоминания.

То, что я увидел в городе Тёмных, явный намёк на то… что Энигме нельзя доверять. Пока что не буду делать поспешных выводов, ведь и Единый не ангелок. Посмотрим, что мы узнаем дальше. Когда картина сложиться в цельный пейзаж, можно будет делать выводы.

* * *

Казалась, что подземелье бездонно. Мы уже потихоньку начали путаться, где находимся. Этажи однотипны, и из–за этого восприятие мира начинает потихоньку рушиться. Так же мы увидели ещё семь поселений, где бродят пустые оболочки Тёмных. Так же нас преследовали чёрные призраки, намереваясь забрать к себе хотя–бы одного из нашего отряда. Мы думали, что сможем хотя бы ненадолго вздремнуть… нет, это место не даст нам этого сделать.

Энигма остановилась, а с ней и весь отряд. Она огляделась по сторонам, заприметив на стенах подземелья огромные массивные царапины какого–то исполинского чудовища. Видно, что раньше в каменных стенах был проход наружу, вот только планета, словно живая и проход затянулся подобно царапине на коже.

— Мы на месте, — вдруг промолвил Джулиаб, — Это последний этаж. Дальше уже будет твердыня.

Весь отряд вздохнул с облегчением. Кто бы мог подумать, что Артур Светлый может состроить лицо, словно он маленький ребёнок, что вот–вот заплачет. Дрейк даже начал успокаивать отца, чуть–ли сам не плача. Признаться честно… я сам готов зареветь, так как это подземелье действует мне на нервы. Мы плутаем здесь, наверное, сутки.

— Сюда!

Из–за радости, мы и не заметили, как Падшие отдалились от отряда и теперь стоят возле круглого туннеля в полу.

— Следуйте за нами.

Они прыгнули в пропасть туннеля и растворились в темноте.

Мы с отрядом окружили проход, переглянулись уставшими глазами, и все разом сделали шаг вперёд, провалившись в пропасть все вместе. Уже плевать на высоту, на тьму… лишь бы добраться до финальной точки!

На удивление, в проходе не было мыслей Тёмных…. И через секунду мне был дан ответ, почему.

Мы вылетели из прохода, начав падать в просторах нового этажа. Я прикрыл руками лицо из–за яркой вспышки света.

— Какого… — раскрыл я рот.

Каменные тропы, кровавые реки магмы и воды исчезли. Это был невероятных размеров этаж, что не сравниться с этажами выше. Словно три этажа соединили в одно помещенье. И он не пустой.

В самом начале, куда мы и падаем, расположилась белая мраморная дорога с белоснежными колонами, что идут рядами в конец помещения, туда, откуда бьёт белый луч света. Там же, в конце, виднеется круг из колонн, по центру два барельефа, между которыми высокий выступ, напоминающий шпиль… и на нём, словно на троне, кто–то восседает.

Засмотревшись на пейзажи нового этажа, не заметил, как долетел до самого низа. Рухнул пластом, оставив на каменной поверхности отпечаток своего тельца… в принципе, не больно.

Сверху на меня рухнула Ева, впечатав меня ещё глубже в каменную породу. Она постучала по моей макушке головы.

— Это тебе за питомца!

— Ну, ты и гадина…

— Вся в хозяина, гав! — посмеялась Ева.

Поднявшись на ноги, отряхнул броню. Все приземлились удачно, никто не пострадал. Мы упали в самое начало этажа, у начала белоснежной дороги с колонами. Луч света в конце этажа бил в потолок, отчего тьма подземелья исчезла. Сейчас словно яркий день.

— И это твердыня? — сощурил глаза Артур Светлый, устремив свой взгляд в конец этажа, туда, где виднеется шпиль и два барельефа, — Я думал, это будет крепость.

— Твердыня, это не крепость… — встала у отряда Энигма, — Это тропа, по которой должны пройти избранники. Но легкой прогулки не ждите. Эта тропа — защита к «Источнику Последнего Света». Лишь те, в чьих жилах течёт «Благодать», могут вступить на тропу и побороться за свет… идём–те, поздороваемся со столпом Правосудия.

Без лишних слов мы направились к началу белой тропы. До источника отправиться только мой отряд, Скот на подстраховке. Если с нами что–то случиться, отец пойдёт на выручку и вытащит нас.

Мои размышления прервал мужчина, что стоит в самом начале белой тропы. Белоснежные волосы достают до копчика, золотые глаза с пятью вращающимися огоньками вокруг белоснежных вертикальных зрачков, выражение лица суровое, взгляд надменный, острые скулы и вытянутый подбородок, белоснежная кожа. Его одеяние на секунду смутило меня. Он покрыт чёрными перьями, даже пальцы рук, и тем самым он напоминает чем–то птицу… ворона!

Как мы достигли начала тропы, не пересекая черту, Энигма и Джулиаб упали на одно колено, протянув правую руку к мужчине-ворону.

— Господин Заракс! — не поднимала головы Энигма, — Как и было обещано, мы пришли с Истинным Светом! Время пришло! Он, и его избранники самой судьбы, готовы пройти испытание.

Суровый взгляд пернатого упал на меня. Мои глаза покрылись неестественным жаром. Я начал тереть веки, пытаясь унять жжение. Как убрал руки от глаз… застыл на месте. Я оказался на белоснежной тропе, хотя секунду назад стоял вместе с отрядом за пределами черты.

Заракс подошёл ко мне слишком близко, наши лица примерно в трёх сантиметров друг от друга.

— И это Истинный Свет?… — показали его глаза разочарование.

Голос Заракса мелодичный, звонкий и без фальши в нотах.

Я поменялся в лице и ответил подобающе:

— Знаешь, я тоже не ждал увидеть пернатого мужика! Это типа мода такая у Абсолютов? Если нет, то боюсь тебя расстроить… вкус у тебя полное дерьмо!

Заракс молча развернулся, и пошёл вдоль тропы.

— Что бы добраться до источника, нужно познать самого себя… — говорил он не оборачиваясь, — Я должен понять, достоин ли ты, и твои